—А ты прям моё благословение,— фыркает, смешно глазами ворочает, и Ивашкина тихонько хихикает.

—Хватит вам,— Демид закатывает глаза, отворачивается и нажимает на брелок, открывая ворота. Машина медленно въезжает в просторный двор, срабатывают датчики движения, зажигаются фонари, освещая территорию.

—Неплохо-неплохо,— замечает Оля, широко улыбаясь.

—Выходите, барышни,— «разрешает» Илья и достаёт из кармана телефон.— Алло, кафе «Дионис»? Да-да, ваш постоянный клиент. Ой, как я рад, меня помнят! Милая девушка, можно нам,— он осматривает нашу компанию и говорит: — четыре больших пиццы? Да-да, фирменные ваши. Ещё нам понадобится мясное ассорти и три порции супа. Горячего! И, пожалуйста, побыстрее. У нас тут апокалипсис и три окоченевшие девушки.

Закончив разговор, он подмигивает мне и говорит:

—Всё, теперь вы спасены! А теперь надо пить чай. Мне мама такой потрясающий присылает, всякую хворь на подлёте уничтожает!

—Господи, какой ты деятельный, аж голова кружится,— Демид беззлобно толкает Илью в плечо, тот уворачивается и громко смеётся.

Мне вдруг становится легко. Тело согревается в машине, расслабляется, мысли больше не путаются. И даже Дашка тихо смеётся, явно придя в норму.

Одно тревожит меня. Никита. Вдруг он дома и они с Демидом снова будут играть мышцами и решат всё-таки сцепиться? Но об этом я подумаю потом. Сейчас мне действительно нужен чай, а ещё нужно решить, что делать дальше. В общагу теперь можно будет вернуться, хорошо если через несколько месяцев. А это время где жить? Ой… это проблема похуже ненужного мне Никиты.

Не знаю, где водятся такие шустрые курьеры, но еду нашу приносят уже через полчаса. Обухов уставляет стол коробками, ещё горячими контейнерами, а я подбираю ноги и, замотанная в плед, делаю большой глоток из уже второй по счёту чашки.

Чай пахнет луговыми цветами, мёдом, липой и лимонной цедрой. На удивление моё чокнутое обоняние не возражает против такого убойного коктейля из насыщенных запахов, и я жмурюсь, делая очередной глоток.

—Вкусно?— широко улыбается Илья. И после моего уверенного кивка, добавляет: — Я же говорил. Если выпить мамин чай, никакая хворь тебя не одолеет. Я, может, только благодаря ему такой красивый и умный вырос.

—Ой, любишь ты воображать о себе не пойми что,— замечает Дашка, а Обухов качает головой, показывая, в какой доле печени она у него сидит.

—Не завидуй, Зануда,— улыбка Ильи.

—Было бы чему,— закатывает глаза Дашка, а сидящая рядом со мной Оля толкает в бок и шепчет на ухо:

—Тебе не кажется, что между ними что-то есть?

Задумываюсь. Смотрю на Дашку, потом на Илью, а те, ничего не замечая вокруг, только и делают, что препираются. Бомбят друг друга словесными конструкциями, едкими комментариями… а ещё пялятся друг на друга слишком уж пристально.

—А ты знаешь, очень на то похоже.

Но у Ивашкиной ещё не все подозрения озвучены.

—А между вами что?— она скашивает глаза в сторону окна, за которым Демид с кем-то по телефону разговаривает, расхаживая по двору.

—Вообще ничего…

—Да? Ну ладно, а то, знаешь ли, показалось что-то…

Молчу, усиленно пью чай. Не хочу об этом разговаривать, потому что не о чем. Между нами с Лавровым действительно ничего нет. Ничегошеньки. Что бы там не казалось любопытной поклоннице любовных романов.

—Просто… ну, знаешь, мне показалось, что никто бы нас сюда не пригласил, если бы не Демид,— она шепчет тихонько, обжигая ухо дыханием.— Я, конечно, не вникала, но померещилось на секунду, что Лавров только тебя и приглашал…

—Померещилось,— говорю почти равнодушно, хотя внутри всё дрожит и колотится.

—Сейчас без ужина останешься,— грозит Илья Дашке, а она показывает ему язык.— Девушки, уймите вашу подругу! Она мне наносит жуткие душевные раны.

—Прости, но это очень смешно,— закрываю рот ладошкой, а Обухов называет меня предательницей.— Всё, хватит трепаться. Я голодный, как стая волков.

Возвращается Демид, и как-то вдруг мы оказываемся за столом рядом, плечом к плечу. Это… непривычно. Вернее, я давно отвыкла от этого. Но сейчас не вздрагиваю и не жду от Лаврова подлости. Так странно…

—Ешьте суп, а то носы до сих пор синие,— распоряжается Илья.

—Ты и вправду деятельный,— соглашаюсь с недавним замечанием Демида.

—О, у меня гиперактивность,— признаётся Илья и с двойным усердием жуёт пиццу.

Нога Демида то и дело задевает меня под столом, а я всё сильнее его игнорирую, хотя это делать сложно. Особенно, когда он «случайно» касается под скатертью моего колена и на несколько невыносимо долгих мгновений его пальцы там задерживаются, чертя какой-то знак.

—Прекрати,— одними губами, пока никто на нас внимания не обращает, но у Демида в ответ такой невинный взгляд, что хочется его стукнуть.

—Кстати, а Никитос где?— Илья в одно лицо успел умять целую пиццу и теперь нагло ворует из тарелки Даши кусочки креветок.— Ну что ты? Жадная, что ли? Я чуть-чуть, я тоже замёрз между прочим!

Пока Даша лупит Илью по проворной руке, Демид бросает на меня быстрый взгляд, а я едва заметно качаю головой. Не надо про конфликт у клуба, не сейчас. Это никого не касается.

—У него дела,— Демид комкает салфетку и бросает бумажным шариком в Илью.

—Ясно. Снова ночевать не придёт? Ну ладно, пусть таскается, надоел уже. Из-за него нас скоро все приличные девушки в чёрный список занесут.

—С кем поведёшься, так тебе и надо,— тычет пальцем в небо важная Даша.

От сытной вкусной еды и пережитого стресса меня клонит в сон. Даже моргаю медленнее обычного и прячу зевок в ладошке. Когда всё съедено до последней крошки, а на столе снова царит девственная чистота, я перебираюсь на диванчик напротив телевизора и откидываю голову назад, устраиваясь удобнее. Я просто немножечко так посижу, совсем капельку.

—Нам идти, наверное, надо,— раздаётся печальный голос Ивашкиной.— Засиделись что-то… спасибо за вкусный ужин!

Мой организм нагло сопротивляется против такой перспективы — идти куда-то. Нет-нет, я не могу, у меня ноги ватные и глаза слипаются. Голоса стихают, меня поглощает тягучая нега. Вдруг что-то меняется. Пытаюсь раскрыть глаза и тут же просыпаюсь.

—Ты что делаешь?!— вскрикиваю, осознав, что лежу на руках Демида, а он меня куда-то несёт.— Поставь немедленно!

Что-то в моём голосе не нравится даже мне, и Демид резко тормозит и смотрит на меня сверху вниз. Немножно с сочувствием.

Уснувший было страх получить новую порцию унижений от Лаврова поднимает голову. И Демид чувствует это: медленно ставит меня на следующую ступеньку, из-за чего мы почти сравнялись в росте.