разу не приходил в чувство. Жив ли он — не ясно.

Когда я услышал чей-то говор и звук приближающихся шагов, я почти был благодарен любым людям, которые ко мне придут. По крайней мере, они отвлекли бы меня от мыслей и надобностей моего предательского тела.

Чем ближе подходили ко мне неизвестные, тем сильнее мне хотелось их убить. Причем не из-за самой пытки, а из-за личности одного из моих посетителей.

Рогволд. Тварь, которая сделала Забаву одноглазой. Выродок, который причастен к смерти Сокола. Лютая ненависть на этого человека захлестнула меня с головой. Ярость, переполняющая все мое естество, готова была выплеснуться на Рогволда во всех смыслах этого слова. Мой мочевой искренне был готов помочь в моих стремлениях.

— Ларсик-Ларсик, — ощерившись, прогундосил бывший воевода.

— Ыхыхахуы, — только и удалось промычать в ответ нечто полунецензурное.

Рогволд не сильно изменился за все это время. У него было такое же плотное телосложение и ехидное выражение лица. Глубоко посаженные глаза и всклокоченная лопатообразная борода с рыжцой даже внешне делали воеводу неприятной личностью. Одет он был в традиционный болгарский кафтан с вязью узоров. На поясе у Рогволда висел топорик, а в руках он держал увесистую дубину с металлическими вставками.

Его спутник был полной противоположностью. Высокий и статный молодой человек с гладко выбритым лицом и самоуверенным взглядом. В глазах виднелся разум, если можно так выразиться. Темные глаза, тонкий нос и поджатые губы выдавали непростое происхождение. Аристократичные черты лица гармонировали с такой же богатой одеждой. На спутнике Рогволда был кольчужный доспех с красиво украшенными кожаными накладками. Дорогие сапоги и отменного качества штаны дополняли картину знатного аристократа.

— Наш гость хотел нам что-то поведать, — тонким голоском заявил аристократ, встав возле меня с широко расставленными ногами и спрятанными за спиной руками, — нужно помочь ему изъяснять свои мысли, Рогволд, — гнусаво оскалившись, добавил он.

Положение моего тела дезориентировало меня, поэтому я не заметил замаха воеводы. Удар дубиной по ребрам выбил дух с меня. Рогволд методично избивал меня, целясь непосредственно в ребра. Пару раз я слышал противный хруст. На очередном таком звуке сознание покинуло меня, но ненадолго. Разбитый нос привел в чувство. От очередного замаха воеводы мне удалось уклониться. Его нога пролетела мимо лица, впечатавшись в плечо. Меня закрутило на цепях. Рогволд выругался.

— Достаточно, — повелительно пропел аристократ.

Разбитый нос и вращение тела дарили незабываемее ощущения. Мало того, что голова кружилась и приходилось давить в себе тошнотворные позывы, так еще и дышать было тяжело. Тело задергалось в удушающем кашле. Ну, вот и все, отбегался я. Жаль, что так грустно заканчивается моя попаданческая жизнь.

Воевода остановил мое вращение и резко выдернул кляп, чуть не вытащив его вместе с моими зубами. Ох, вот же мразь ты, Рогволд. Надеюсь, Эса отомстит за меня. Если она еще жива.

Кашляя и отплевываясь, я старался вдохнуть сладостного воздуха. Рано я сдался, поживем еще. Нужно срочно что-нибудь придумать. Безвыходных ситуаций не бывает. Думай, Ларс! Думай!

— Как тебе, Ларсик? — прогудел Рогволд, чуть присев и заглядывая в мое окровавленное лицо, — помнится, твоя подруга так же меня пытала. Но ничего, я наверстаю упущенное. Мы ее поймаем и рядом с твоим трупом повесим.

Рогволд гнусаво заржал. Так Эса жива? Раз воевода грозится ее поймать, значит, ей удалось отбиться от нападения, но спасти мою тушку она не смогла. А это внушает надежду.

— Ладно, пусть отдохнет, наберется сил, — сказал аристократ, — давай-ка хана проведаем. Нужно же и ему помочь правильно вести речи.

Через несколько минут со стороны Омуртага послышались стоны и гневное рычание. Хана не жалели, били смачно, с хрустом и чваканьем. Мои крики о том, какие они трусы и мерзавцы, были проигнорированы. Когда через час истязаний моего друга по несчастью оставили в покое, два мучителя снова подошли ко мне.

— Отдохнул, Ларсик? — спросил Рогволд, вытирая лоб от пота, — Чего ты там кричал? Я запамятовал.

— Он считает нас плохими людьми, — ласково пропел аристократ с серьезным выражением лица.

— За это надо наказать вьюношу, — крякнул бывший воевода.

Мое избиение продолжилось. Невыносимая боль от ударов и жуткие звуки ломающихся костей привели мой организм в состояние апатии. В какой-то момент мне не хватало сил орать, так как я сорвал голос. На задворках сознания скреблась трусливая мысль сделать все, что эти двое попросят. И ведь они даже ничего не спрашивали меня. Просто методично избивали. Мои вопросы о том, что им надо от меня — игнорировались. Я, наверное, мог терпеть боль и пытки. Первые полчаса. Но потом уже было все равно. Мое молчание только раззадорило Рогволда. После очередного удара дубиной я вырубился.

Не знаю, выживу я или нет, но даже если меня в принципе перестанут бить, мое тело сейчас представляет собой жалкое зрелище. Просто кусок мяса с костями.

Не знаю, сколько времени я провел в отключке, но каждый миллиметр моего тела горел огнем. Наверное, из-за этого я не сразу заметил, что я распростерт на голой земле. Видимо, мучители опустили мою тушку, но оставили привязанным к потолку пещеры. Цепь была расслаблена ровно настолько, сколько нужно для лежачего состояния тела. Руки за спиной висели над землей буквально в паре сантиметров.

Попытка разлепить глаза не сразу увенчалась успехом. Слипшаяся и высохшая кровь склеила ресницы. С трудом справившись с преградой, мне удалось посмотреть по сторонам. Вокруг была полнейшая темень. Либо мне выкололи глаза, либо наступила ночь. Надеюсь, что последнее. Единственным плюсом во всей этой ситуации был тот факт, что можно справить нужду, не боясь испачкать физиономию. Хотя, судя по напору, пардон, струи, нужно быть аккуратнее.

Кайф. Сейчас это лучше чем все блага мира. Пара секунд удовольствия от справления естественных надобностей отвлекла от боли и ломоты во всем теле.

— Ларс, — прохрипел кто-то, — Ларс, ты жив?

— Омуртаг?

— Да, я. Или ты еще кого-то здесь видел?

— Я вообще ничего не вижу.

— Здесь темно.

— Или мне глаза выкололи.

— Нет, вроде не трогали тебе глаза, только по телу били. Я сначала тоже думал, что ослеп, но потом привык к темноте.

У нас были хриплые и натужные голоса. Говорить было тяжело. Поэтому между предложениями мы часто делали паузы, чтобы набраться сил.

— Кто это был? — спросил я хана.

В ответ послышался какой-то хрип, будто кто-то подавился.