На этом месте алхимик отобрал у девушки сумку и сам залез в нее почти по плечи. Несколько минут он яростно копался там, достал две свечи, ножницы, гребешок, кусок мыльного камня, жестяную кружку, три недошитых платка, губную помаду, кулек орехов – и со вздохом выпрямился.

– Скажите честно, студиозус Руге, у вас в сумочке портал в иной мир? Зачем вам столько вещей?

Девушка пожала плечами. Как-то оно само выходило. Но сейчас ее занимало несколько иное:

– Теперь вы верите, что я не брала ваши препараты?

Профессор со странным выражением лица окинул гору вещей, недоумевая, как все это могло поместиться в обычной сумке.

– Не знаю, не знаю. Но у вас тут такой бардак, что вы вполне могли бы что-то засунуть в сумку впопыхах и забыть об этом!

– Но вы же сами смотрели! – Ханна тряхнула сумку. Внутри что-то звякнуло. На пол выпали бусы и кошачий череп.

– Однако, мы смотрели не везде!

Прежде, чем девушка успела сообразить, что он имеет в виду, алхимик проворно обнял ее за талию.

Ханна взвизгнула, почувствовав себя в мужских объятиях, и стала отбиваться, но мэтр Анастасий был настойчив. Его руки шарили по фигурке девушки, мяли и тискали бедра, разве что не лезли в вырез платья. Но прежде, чем Ханна как следует испугалась, он вдруг отскочил, потрясая кулаком:

– Ага! Нашел!

– Отдайте! – студентка метнулась к профессору, пытаясь отобрать пузырек с кровью, но низенький пухлый алхимик оказался неожиданно проворен и буквально откатился в сторону, встав так, что между ним и его противницей оказался второй стол.

– Ни за что! Это улика! С этим я пойду в деканат, и вас отчислят, как воровку! Как это подло! Как низко – воровать у своих! За это, насколько известно, в некоторых странах руки отрубают!

– Но я ничего не крала! – Ханна метнулась в обход стола, но ее противник успел улизнуть. – Это мое!

– Да? И вы знаете, что внутри?

– Кровь. Кровь моей…

Девушка запнулась. До нее внезапно, совершенно неожиданно, дошла двусмысленность этой ситуации. Свою кровь ей дала знахарка Скруль, чтобы та нашла по ней ее дочь. Но ведь все в округе знали, что Деяна – не родной ребенок госпожи Марфы. У нее другая мать… Другая? Но…

Мэтр Анастасий уже хотел что-то сказать, но выражение лица студентки заставило его замолчать.

– Чья это кровь? – вкрадчиво поинтересовался он вместо этого.

– Я не знаю, – пролепетала Ханна и провела ладонью по лбу. – Я ничего не понимаю. Зачем она дала мне свою кровь?

– Кто?

– Матушка Марфа, – девушка оперлась на стол, чтобы удержаться на ногах. Всему этому, однако, было вполне логичное объяснение – знахарка лгала. Всем вокруг, даже Деяне и Ханне. Лгала, что Деяна – приемная, чтобы на нее не пал позор матери-одиночки. Известно, что за рождение внебрачного ребенка женщина приговаривается к позорному столбу и пяти ударам кнутом, после чего ее изгоняют из города. И уж, конечно, после этого ей не найти места знахарки в другом городе. Пришлось бы бродяжничать, нищенствовать, таская за собой младенца, чтобы умереть вместе с ним где-нибудь в канаве, если прежде не удастся подкинуть дитя, скажем, на порог храма. А так – сделала доброе дело, пригрела сиротку из милосердия, возится с подкидышем, как с родным… Мало ли таких сироток находит себе новый дом! По сути, знахарка Скруль, выдумав умершую от простуды нищенку, выдумала свою несостоявшуюся участь, сама себе отдав на воспитание своего же ребенка. И ясно, почему она ничего не сказала, даже девочке – боялась, что Деяна по малолетству проболтается соседям…

– Эта самая матушка Марфа дала вам кровь, – вернул ее к реальности голос алхимика, – для того, чтобы…

– Она просила кое-что проверить, – сказать правду постороннему человеку было трудно. – Мне нужны были кое-какие…ингредиенты…

– Уже лучше. И вы поэтому тайком явились сюда, чтобы кое-что стащить…

Ханна кивнула. Да, по большому счету, она и хотела украсть парочку препаратов.

– Вот видите! Вы сами признались! Это воровство, студиозус Руге, – сказал, как отрезал, мэтр Анастасий. – Вы понимаете, что рискуете не просто вылететь из Колледжа, но и попасть под суд? В свете недавних пропаж ваше положение становится шатким…

– Пропаж? Вы хотели сказать – пропажи? Экстракт синего корня…

– И кое-что еще. Кое у кого еще, – тон алхимика ясно давал понять, что дальше распространяться на эту тему он не намерен. – И тут – какая удача! – я ловлю вас с поличным и готовым признанием! Понимаете, чем это вам грозит?

Ханна понимала.

– Но я ни в чем не виновата! – пролепетала девушка.

– Все так говорят, – как отрезал алхимик. – Вы сами только что признались, что собирались что-то стащить. А всякий студент, изучающий магию, должен знать, что порой намерение приравнивается к свершенному деянию, ибо что такое магия, как не желание, ставшее реальностью? Мы материализуем наши мысли – и только. И сила мага зависит в большей степени от того, насколько велика его сила воли, уверенность в своей силе и желание, чтобы мысль осуществилась. Так что вы могли бы считаться настоящей воровкой, которая меня только что обокрала…

Ханна побледнела. Внезапно комната утратила четкие очертания, все поплыло перед глазами. Голос преподавателя доносился откуда-то издалека, как из-под воды. И шум воды действительно заглушал его слова – вернее, шум крови в ушах, которая мчалась по жилам, словно бурная река на стремнине. Сознание девушки подхватил этот водоворот и умчал за собой. Она еще какое-то время пыталась бороться, держать сознание «на плаву», но…

Крепкая рука на талии не дала ей упасть и «захлебнуться». Студентка обнаружила себя, сидящей на стуле.

– Ну, как? Вы в порядке?

Над нею возвышался мэтр Анастасий. Девушка кивнула.

– Я ни в чем не виновата, – услышала она свой сиплый голос. – Моя подруга… мы выросли вместе… ее мама была близка с моей, она… просила помочь. Я не думала, что… я только хотела узнать… в этом нет ничего противозаконного. Деяна пропала, и я…мы… беспокоились! Это правда!

– Успокойтесь, студиозус Руге… Ханна, если не ошибаюсь?.. – она кивнула. – Я склонен вам поверить, милая девушка, – продолжал алхимик. – Ваше поведение… состояние… вы искренни в своем порыве, и я думаю, что сумел бы вам помочь. Скажем, проконсультировать или снабдить необходимыми реагентами. Даже предоставить в ваше распоряжение свою лабораторию…

Не веря своим ушам, Ханна таращила на алхимика глаза.

– Но, сами понимаете, это так просто не делается! – как ни в чем не бывало, продолжал тот. – Все в мире имеет свою цену. И за оказанную помощь вы мне будете кое-что должны.

Он мило улыбался, но от его улыбки почему-то повеяло холодом. Так свихнувшийся на опытах некромант смотрит на распятую на алтаре жертву: «Не бойся, будет немного больно, но утешься тем, что тебе выпала великая честь пострадать ради науки!»