Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но есть и другие. Один из игроков вырос в сельской местности в Западной Вирджинии, где доля бедных составляет больше 20 % населения. Мать растила его одна, потому что отец, любитель напиться и распустить руки, постоянно пропадал в тюрьме; у него в жизни было несколько периодов бродяжничества, и множество людей авторитетно говорили ему, что он “никогда ничего не достигнет”. И вот он здесь, с миллионами за душой, признанный одним из лучших игроков планеты. Другого воспитывали бабушка и дедушка после того, как его мать-наркоманка в очередной раз загремела за решетку. Третий родился в белорусской деревне и пробился наверх, еще подростком начал работать в местной букмекейкерской конторе. Многие игроки не закончили даже школу, не говоря уже о колледже. И все они тут, играют на равных с более традиционно взращенными соперниками. Выпускники Лиги Плюща, магнаты и ребята, которые начинали с банкролла в пять долларов, составлявшего почти всю их наличность.
Вход открыт для всех. Никто не прогонит вас только потому, что вы не заканчивали правильную школу, у вас нет нужных связей или диплома. Все просто: хватает у тебя на бай-ин – садись и играй. Тут нет собеседований с менеджером по персоналу, который может решить, что вы как-то не так на него посмотрели. Вас не станут наказывать за недостаток социальных навыков или дурные привычки. В отличие от прочих видов спорта, тут не требуется иметь хорошую наследственность по части роста или мускулатуры. Играть могут даже слепые, глухие и люди с прочими физическими недостатками. На самом деле многие как раз начинали свой путь в игре, когда оказались на больничной койке и уже не могли заниматься чем-то другим. Очень многие говорили мне, что покер в прямом смысле спас им жизнь. Тут нет негласных правил насчет того, что можно, а что нельзя делать или говорить, каким можно и нельзя быть. Все, что от вас требуется – хорошо играть. Если вы достаточно хороши в этом деле, чтобы с вами стоило сразиться – добро пожаловать. Это принцип, к которому стремится Америка, однако ни в одной другой области ей так и не удалось воплотить его в жизнь.
Конечно, на практике все не так радужно. Меритократии[34] не существует. И как в любом деле, тут очень помогает, если вы можете позволить себе учиться. Как сказал по этому поводу Айк Хакстон – тот самый игрок, у которого степень по философии и множество профессоров среди родни: “Безотносительно того, упирается все в банкролл или нет, если в молодости ты можешь позволить себе не работать на полную ставку ради еды и крыши над головой – да, это очень облегчает жизнь”. В любом начинании стабильность и поддержка – важные составляющие успеха. Тем, у кого их нет, приходится преодолевать гораздо больше препятствий и трудностей, чтобы сравняться с теми, кому повезло больше. И разумеется, многое зависит от того, что еще вам выпадет в лотерею при рождении: какая наследственность, пол и жизненные обстоятельства. А ведь есть и другие лотереи: как сложится ваша жизнь во время взросления, и прежде всего, доведется ли вам вообще узнать, что такое покер. И улыбнется ли вам удача, когда вы начнете свой путь в игре. Будет ли вам везти в начале карьеры? Игрок из Германии Федор Хольц несколько лет назад выдал настолько потрясающую серию побед, что кто-то даже построил при помощи компьютерных технологий график распределения вероятностей, чтобы оценить, насколько вероятно повторение такой серии. Серия Федора оказалась далеко справа на этой кривой – редкий случай, который хоть и возможен, но может осуществиться с вероятностью менее одного процента. Федор блестящий игрок. Но и удача была на его стороне. И где-то, я уверена, есть его противоположности – люди с другого полюса кривой, те, кому на старте настолько не везло, что они так и не поняли, что с их способностями и умением можно было продолжать играть. Однако, хотя такой штуки, как меритократия, не существует, положение дел в мире покера максимально близко к ней. Конечно, кто-то решит не вступать в эту игру – у меня из головы не идут пресловутые 3 % игроков-женщин, – но у тех, кто начал играть, есть возможность доказать, что они чего-то стоят.
Я ненавязчиво устраиваюсь на стуле позади Эрика с блокнотом и ручкой наготове. Я здесь, чтобы почерпнуть блестящие идеи, наблюдая за игрой блестящих игроков. Надо быть готовой записать сразу же, как пойму что-то. В конце концов, чтобы заслужить шанс выйти на следующий уровень, я должна быть готова посвятить немало времени и сил изучению игры лучших игроков мира.
– И когда ты последний раз был на Э? – спрашивает один из игроков, продолжая начатую до перерыва беседу.
Э? Что это – термин в покере, который я пока не знаю?
– О, еще на EDC. Ты в этом году пойдешь?
Лихорадочный поиск в Гугл выдает, что EDC – это фестиваль Electric Daisy Carnival, а значит, “Э” никакого отношения к покеру не имеет. Похоже, мне нужно еще многое узнать о мире хайроллеров.
Я стараюсь следить за игрой. После каждой раздачи Эрик дает мне заглянуть в свои карты перед тем, как их сбросить, чтобы я могла оценить его игру, но не могла ничем его выдать, пока раздача не кончится.
– Ни к чему, чтобы они могли читать по двум лицам, – поясняет он.
И правда, если по его лицу соперники вряд ли что-то поймут, они вполне могут о чем-то догадаться по лицу малоопытного игрока вроде меня. У меня хватает понимания не обижаться на то, что по его мнению мой покер-фейс оставляет желать лучшего.
Но даже притом, что я вижу его карты не сразу, мне ясно, что я наблюдаю игру музыканта в джаз-бэнде. И вдруг понимаю, что в этом бэнде Эрик – басист. Тот, кто объединяет все партии, неуловимо уравновешивая их. Если не прислушиваться, его игру можно даже не заметить. Но именно от басиста зависит, будет ли джаз-бэнд звучать
