Стейси никак не могла понять свое отношение к последнему требованию. Она понимала, что все это мероприятие было рассчитано на одаренных детей, но дети часто путаются в тестах; и, честно говоря, она ненавидела, когда детей разделяли по какому-то признаку. Однако мероприятие было частным, и с этим ничего нельзя было поделать.

Просматривая отчеты о прошедших мероприятиях, констебль заметила, что количество участников росло год от года. В 1995 году был зарегистрирован 31 ребенок, а в последний год их количество увеличилось до 64. Судя по этим цифрам, количество одаренных детей в стране росло как на дрожжах.

Перейдя в галерею, Стейси заметила, что отчеты о последних событиях содержат и фото, и видеоматериалы, тогда как на ранних этапах были только фотографии.

Она кликнула по фото с прошлогоднего мероприятия.

С экрана на нее смотрели радостные лица детей. Сначала шли общие фотографии, а потом групповые, когда детей делили по принципу участия в тех или иных конкурсах. Стейси увидела участников шахматного и музыкального турниров, детей, соревновавшихся в устном счете и в правописании, и, наконец, участников большой завершающей викторины, в которой принимали участие победители более мелких соревнований.

Ей показалось, что соревнований для детской двухдневной программы было слишком много, хотя, судя по фото, ее участники успевали и повеселиться.

Найти Барри Никсона не составило труда. Для каждого года размещался список взрослых участников – это напоминало театральную программку со списком действующих лиц, – и начиная с 2003 года он регулярно фигурировал в этих списках в качестве советника. За все это время пропустил только одно мероприятие – Стейси решила, что это было в год смерти его жены.

Констебль выписала даты всех мероприятий в свой блокнот, и тут тишину кабинета нарушил какой-то посторонний звук.

– Ты что, свистишь? – спросила она Тиффани через комнату.

– Ну да, всякие мелодии из шоу, – девушка улыбнулась. – Научилась, когда была ребенком. Помогает заполнить тишину. В большинстве случаев я этого даже не замечаю.

Стейси вымученно улыбнулась.

«Терпи, Стейс, – мысленно приказала она себе. – Босс со всем разберется». Надо только не обращать ни на что внимания, и все будет в порядке.

Найти связь между Белиндой и этими датами было непросто, и Стейси подумала даже, уж не ошиблась ли босс на этот раз. Имя Белинды Эванс не появлялось в списках официальных участников, и если она и посещала эти мероприятия, то только в качестве неофициальной гостьи.

Введя имя Белинды Эванс в поисковую строку, Стейси в который раз возблагодарила Господа за такую функцию, как сортировка избранных фотографий.

Связав данные о датах, когда были сделаны снимки, с датами их размещения в блогах и упоминаний о них, она поняла, что эта парочка не менее десяти раз участвовала в мероприятиях в одно и то же время.

На парковке Брайанту удалось втиснуться между мусоровозом и фургоном клининговой компании. На подъезде ко второму дому Белинды Ким заметила припаркованную машину Вероники.

– Быстро она, – заметил Брайант.

– Да, черт побери, – согласилась Ким. – Они разрешили доступ в дом всего пару часов назад. Такое впечатление, что она держала всех этих людей на низком старте в конце улицы.

Митч прислал ей информацию о том, что эксперты закончили в шесть вечера, так и не найдя ничего, что связывало бы дома с местом преступления, находившимся в нескольких милях от них.

Ким двинулась по тропинке к дому, а навстречу ей прошли двое сотрудников клининговой компании, тащивших коробки с мусором.

– Нет, нет, – услышала инспектор, подходя к двери. – Вычищать нужно каждую комнату по очереди.

Вероника стояла посреди гостиной на очищенном клочке пола площадью в один квадратный метр. На ней были светлые джинсы и зеленая футболка. То есть рабочая одежда, которую она вовсе не собиралась пачкать.

Увидев детективов, женщина нахмурилась.

– Уборка в полном разгаре, мисс Эванс, – заметила Ким, проходя в центр комнаты и стараясь не наступать на красочные журнальные обложки, закрывавшие пол.

Она не знала, сколько Вероника платит за уборку, но видела, что за некоторыми кучами мусора уже появляются стены.

– Знаете, я уверена, что вы гораздо быстрее нашли бы убийцу моей сестры, если б оставили меня в покое.

– А может быть, это произошло бы, если б вы были с нами пооткровеннее…

– Вы, черт побери, о чем сейчас? – Вероника осмотрела полицейских.

– Птичья клетка, – произнесла уборщица, только что вытащившая из кучи мусора стопку старых простыней.

– Ее можно выбросить, но не трогайте коробку справа. Пометьте ее как «требующую поверки».

Было очевидно, что Вероника желала убирать комнаты поочередно для того, чтобы иметь возможность лучше контролировать процесс. А может быть, Ким ошибается, и Вероника хочет быть уверенной, что не пропустит личные вещи сестры или нечто, что захочет сохранить на память.

– Здесь коробочка с драгоценностями, – уборщица невысокого роста протянула Веронике коробку. Та открыла ее.

– Карнавальные украшения Белинды из восьмидесятых. Она обожала подобную ерунду.

И, закрыв коробку, бросила ее в ближайший мешок для мусора.

«А может быть, и нет», – подумала Ким, чувствуя, что вот-вот выйдет из себя.

Какое-то время она молча наблюдала, как Вероника распоряжается рабочей силой.

Несмотря на свою эмоциональную ограниченность и на проблемы, связанные с ней, инспектор часто ощущала эмпатию по отношению к членам семьи, потерявшим своих близких, к тем, у кого эти потери оставили зияющую пустоту в душе. Ей было жаль людей, которым теперь придется полностью перестроить свою жизнь вокруг этой пустоты. Эту эмпатию она ощущала потому, что сама знала, что такое терять любимых.

Но у этой женщины эмоции, казалось, отсутствовали напрочь. Иногда Ким думала, не прячет ли Вероника их так глубоко лишь для того, чтобы вообще о них не думать. Ведь после всех этих лет, прожитых в столь тесном контакте, теперь дни будут казаться ей пустыми.

И тем не менее это желание как можно скорее стереть память и о сестре, и о том, что она вообще существовала, убивало Ким. Белинда явно заслуживала большего. Ни в одном из расследований, которые она провела – а их было не меньше сотни, – ей не приходилось сталкиваться с таким равнодушием со стороны родственников.

– Не эту, – неожиданно воскликнула Вероника, отвлекая Ким от ее мыслей.

Речь шла о коробке, полной старых бумаг, учебников и тетрадей.

Схватив коробку, Вероника придвинула ее ближе к себе.

– Мисс Эванс, мы знаем, что вы заняты, но…