В тишине я подхватил сумку и направился к выходу из кабинета шефа жандармерии.

— Ты прихрамываешь на левую ногу, — донеслось мне в спину. — И не думай, Кай, что от меня так легко отделаться. Я обязательно выясню, у кого ты украл пять тысяч фэрнов.

На секунду я замер, а затем развернулся и, подмигнув, ответил:

— Твоя беда, Маркус, что ты мыслишь очень узко. С чего ты взял, что я смог достать всего лишь пять тысяч фэрнов?

Наслаждаясь тем, как вытянулось лицо комиссара Лейка, я бодрым шагом вышел на улицу, поймал первую попавшуюся повозку и направился в гостиницу. Необходимо было перепроверить всё то, что мне дал комиссар.

***

Остаток дня пролетел незаметно, впрочем, как и ночь, и следующий день. Я в прямом и переносном смысле слова закопался в бумагах, которые мне выдал комиссар Лейк. Сейчас как никогда я жалел о том, что у меня нет помощника. Прочесть столько информации и уложить её в голове было крайне сложно. В первые часы работы мне показалось, что Маркус решил поиздеваться надо мной, просто передав мне всё, что касалось верфей. Но чем дольше я изучал ту или иную бумагу, тем больше находил различных зацепок.

Корабль некого господина Маретти вошёл в верфи идеально за три дня до пожара, и, судя по наспех заполненным формулярам, изъятым из центрального порта Лорнака, и копиям магограмм соседнего морского города Тренстона, имел преинтереснейшую историю. Буквально месяц назад судно являлось бригантиной и имело название «Разящий», а в судоремонтной мастерской оно неожиданно стало бригом «Спасающий». Я усмехнулся, глядя на бумаги. Похоже, кто-то из конкурентов Грейс всё же нашёл способ отжать и легализовать чужой корабль. Впрочем, это слишком мелко, чтобы поджигать все верфи, да и бессмысленно, ведь судно тоже пострадало.

Три дня я безвылазно сидел в своём номере, перебирал бумаги, сопоставлял факты, анализировал. Когда мозг переставал соображать, мысли начинали путаться, а в глазах плыло, делал короткий перерыв на сон, а затем вновь садился за чтение многочисленных документов. К сожалению, у меня не было целого штата подчинённых, как у Маркуса, а может, оно и к лучшему. Мне было бы сложно сформулировать словами, что именно я ищу.

Из бумаг, переданных Маркусом, я смог разобраться лишь в части махинаций, но и этого мне хватило, чтобы к концу третьих суток добровольного затворничества понять: мелко. Это не те преступления, из-за которых идут на взрыв единственных верфей в столице королевства. С каждым днём, с каждым часом, с каждой минутой во мне крепла уверенность, что разгадка кроется совершенно в другом месте. Неужели Маркус дал мне все эти бумаги, чтобы я и сам почувствовал, что всё пустое? Что королевский корабль может быть единственной причиной, по которой неизвестный злоумышленник рискнул устроить пожар? Или всё-таки это был несчастный случай, глупое стечение обстоятельств: настойка трилистника, драконье стекло и стабилизирующие артефакты? Если последнее, то можно смело откладывать бумаги в сторону и выдыхать. Вот только почему, чем больше проходит времени, тем чётче подсказывает интуиция, что вот-вот случится что-то непоправимое?

Я устало потёр глаза и глотнул снадобье из флакона. Какое к тёмным бесам непоправимое? Уже четыре месяца прошло с момента пожара в верфях. Всё, что могло случиться, — давно случилось. Что-то нервы в последнее время сильно шалят. И всё-таки осталось перепроверить последнюю и единственную зацепку — королевский корабль. Недолго думая, начеркал пару строк для Маркуса с просьбой организовать встречу с принцем. С королём я уже знаком, но принц, который должен был отбыть во Франконию, и так и не отплыл, может пролить хоть какой-то свет на происходящее. Вызвал сына хозяина и передал ему записку с наказом как можно скорее отнести записку в жандармерию. Мальчишка боязливо поклонился и с ужасом уставился на моё неумытое лицо и нерасчёсанные патлы. Заикаясь, несколько раз переспросил, кому именно требуется передать записку, грязными от жира пальцами схватил бумагу и опрометью бросился из моей комнаты. Я с лёгким сожалением проводил его взглядом. Всё-таки хорошо было с Мэтью. В отличие от этого мальчишки он никогда не проявлял ко мне настоящего страха, всегда понимал с полуслова, ему не требовалось всё разжёвывать по десять раз. Порой я даже поражался тому, как быстро он всё схватывает на лету, и подшучивал, что не за горами тот день, когда он заменит мне старину Берни. Берни… От имени помощника внутри что-то царапнуло. Надо всё-таки с ним поговорить.

С не покидающим меня ощущением, что время утекает сквозь пальцы, я быстро оделся, поймал повозку и крикнул возничему адрес поместья Лэнгфордов. Всё-таки не удержался и попросил сделать небольшой крюк, чтобы проехать под окнами галереи искусств. Возничий поворчал какое-то время для приличия, но как только получил монету сверху, тут же замолчал и занялся делом.

Ещё издалека я увидел новую, сияющую на солнце надпись «Галерея искусств леди Паркер». В груди разлилось тепло. Как-то до сих пор я не мог поверить в то, что леди Джейн так и не вышла замуж за Берни. Хотя теперь, конечно, когда я знал, как она ко всему относилась, меня бы не остановило даже её замужество. Только не сейчас. Только не после слов: «Я никогда не испытывала ничего подобного, и не уверена, что испытаю. Ты замечательно смог показать, каково это — быть с тобой!»

Повозка скрипнула, и я поднял взгляд на огромные окна галереи. Внутри ярко светили газовые светильники, всё так же на своих местах знакомые экспонаты. Джейн, активно жестикулируя, что-то рассказывала мужчине в дорогом льняном костюме тёмно-коричневого цвета, лакированных туфлях и цилиндре цвета шоколада. Прошла секунда, другая, и будто почувствовав, что на него смотрят, джентльмен поднял голову и, не мигая, уставился на меня. Я мысленно отметил что-то смутно знакомое в его лице. То ли овал, то ли форму носа, то ли жёсткую линию губ и характерно выпирающий подбородок. Какой-то бесконечный миг незнакомец смотрел на меня через стекло галереи. Я видел, как Джейн, заметив, что собеседник не обращает на неё внимания, начала машинально поднимать взгляд. Ещё один удар сердца — и за мгновение, как леди Паркер увидела меня, повозка пронеслась вперёд ещё на несколько футов. Я откинулся на сиденье, мысленно проклиная себя за свою слабость. Хорошо, что она всё-таки не успела меня рассмотреть. Вряд ли клиент станет описывать ей мою внешность, а с Дженни станется ещё и решить, что я за ней устроил слежку.

Всё ещё ругая себя за дурацкое желание хотя бы издали увидеть светловласку, я велел кучеру как можно быстрее доставить меня в поместье Лэнгфордов. К счастью, возница попался понятливый и ускорился настолько, насколько позволяла его ржавая колымага.

Дворецкий Коллен встретил меня с неприкрытой неприязнью. Меня в целом не особо любили в этом доме хотя бы потому, что, по мнению старших Лэнгфордов, я испортил жизнь их сыну, заставив бросить учёбу. Высокий худощавый слуга брезгливо поджал губы и, не здороваясь, бросил:

— Проходите в персиковую гостиную. Я сейчас позову господина Бернарда.

Я размашисто хлопнул дворецкого по плечу:

— Спасибо, дружище. Ты, как и раньше, превосходно читаешь чужие мысли. Я подожду твоего хозяина.