— Да не любит она меня, — фыркнул в ответ. — Мои деньги и драгоценности — очень даже. Но я вообще сомневаюсь, что Грейс способна полюбить хоть кого-то. Я просто надел на неё свой перстень, потому что хотел вывести тебя на эмоции. Ты меня разозлила там в коридоре… Прости меня. Я поступил, как последний идиот.

— Что?! — Джейн подняла свою очаровательную головку и посмотрела на меня блестящими глазами. — Это всё было шуткой? Не по-настоящему?!

Огромные тёмно-бирюзовые глаза широко распахнулись и смотрели на меня с неподдельным изумлением. Маленький вздёрнутый носик слегка нахмурился, горизонтальная складка, что венчала лоб ещё минуту назад, исчезла, а рот слегка приоткрылся. Джейн выглядела шокированной. Настолько чистая и честная, она даже представить себе не могла, что я так подло с ней обошёлся, пытаясь вызвать её ревность и доказать, что в сердце этой маленькой колайри живёт не Берни, а совершенно другой мужчина. Наверное, я должен был испытывать стыд за свой поступок, но вместо этого я смотрел на обветренные и обкусанные губы Джейн и думал лишь о том, как сильно хочу их смять. Удар сердца — и я воплотил свою мечту в реальность.

Соприкосновение с её губами вышибло из меня воздух и мысли. Мой язык скользнул в её рот, я почувствовал одурманивающий вкус кошачьей мяты, смешанный с солёными слезами. Внезапно это возбудило сильнее, чем порочные поцелуи ночных фей. Рука сама собой надавила на затылок Джейн, зарываясь в жидкое белое золото и привлекая её ещё ближе, а язык продолжил свой путь ещё глубже. Я почувствовал себя проклятым морским бесом, что пьёт свою жертву, присасываясь к ней и не отпуская, пока не выцедит всё до последней капли. Но я просто физически не мог её отпустить. Где-то в районе груди зажглось адово пламя и сладким ядом растеклось по венам и капиллярам. Я сжимал хрупкое тело Джейн, совершенно не соизмеряя силы. Такая правильная, такая чистая, такая беззащитная, такая солнечная даже тогда, когда злится или пытается что-то доказать. Такая… родная. Сейчас я проклинал себя за то, что оставил её и Мэта; за то, что не стал бороться, узнав, что она согласилась на предложение Берни; за то, что не был с ней ежесекундно все эти полгода.

Поцелуй закончился так же внезапно, как и начался. Джейн резко заколотила по мне кулачками, пытаясь отстраниться, а я ещё крепче её сжал, уже неистово впиваясь в её рот и клеймя. В ответ она укусила меня. Укусила! Меня! От неожиданности я разжал руки, а Джейн, словно испугавшись своих действий, отпрянула, приложив пальцы к опухшим губам. Несколько секунд девушка потрясённо на меня смотрела, её грудная клетка вздымалась по-птичьи часто, а затем она развернулась и, не говоря ни слова, бросилась бежать вниз по ступенькам.

Я почувствовал, как сердце наполняет горькая досада и на себя, и на упрямую леди Паркер.

— Ты его не любишь, Дженни! Иначе бы не ответила на мой поцелуй! И мы оба это прекрасно знаем, — крикнул я вдогонку, но девушка даже не обернулась.

Шустрой птичкой леди Паркер упорхнула с мраморной лестницы Центрального Банка Лорнака. Я со всей силы ударил кулаком по массивным перилам. Браво, Ксавье, просто браво! Всю жизнь женщины на меня вешались пачками так, что я никогда даже не пытался им угодить или хоть как-то понравиться. Лживые клиентки, расчётливые ночные феи… И вот появилась та, с кем впервые хочется быть внимательным, но всеми своими действиями вместо того, чтобы понравиться ей, я лишь отталкиваю от себя.

Я прикрыл веки, чтобы восстановить дыхание, а когда открыл их, на миг увидел магическую изнанку Лорнака. Яркие салатовые коконы спешащих по площади горожан, сиреневые выхлопы топливных кристаллов, встроенных в автомёбиусы, разноцветные всплески защитных, сигнальных и охлаждающих чар от открытых дверей многочисленных лавок. Но миг прошёл — и всё погрузилось в обычные краски. Я потёр грудную клетку, впервые отчётливо чувствуя себя ущербным из-за выгорания резерва. Что ж, спасибо, Джейн, за то, что напомнила мне, каково это — быть магом.

Разумеется, после всего увиденного и услышанного я не мог проигнорировать финансовое положение Джейн. Вернулся обратно в банк и попытался выяснить, как много денег просила леди Паркер. Но ни бездушная кукла, ни служащая, что приняла у меня фэрны на хранение не дали мне чёткого ответа. «Не положено», «не имеем права разглашать конфиденциальные данные», «дела других клиентов вас не касаются» и прочее, и прочее. Пришлось, скрипнув зубами, уйти ни с чем.

— Это точно все документы? А то, боюсь, папка тонковата. Может, твои ребята всё же что-то упустили? — с насмешкой спросил я, оглядывая четырёхфутовую стопку бумаг.

В голове пронеслась мысль о том, что я удачно прихватил с собой зачарованную сумку Грейс. Унести такую кипу бумаг без магии было бы затруднительно. Комиссар Лейк выдал мне всё, что смогли найти жандармы касательно пожара в верфях.

— Смотрю, выгорание тебя ничему не научило, — отозвался Маркус. Сейчас мы были наедине в его кабинете, и он позволил себе отбросить в сторону маску добродушного толстяка. — Всё так же ёрничаешь и задираешь всех, кого не попадя.

— А кто сказал, что мне нравилось быть магом? — как можно беззаботнее отозвался я. — По-моему, в моём нынешнем положении теперь одни только плюсы: налог на доход пониженный, и к гражданам Лорнака я стал ближе. Опять же, если король, — я выделил это слово интонацией, показывая, что считаю короля выше комиссара, — разрешит, то после этого дела мне вернут лицензию на сыскную деятельность. Как известно, у обычных сыщиков клиентура значительно шире, чем у магически одарённых. Простой люд любит понимать, что происходит, да и аристократам зачастую приятнее общаться с неодарёнными. Уж кто-кто, а они знают, что такое магическая клятва, и как её невыполнение может отразиться на человеке впоследствии.

Складывая документы в зачарованную сумку, я всё-таки не удержался и скосил глаза на комиссара. По лицу Маркуса пробежала тень неудовольствия. Шпилька о том, что он рассчитывал получить меня в условное рабство после невыполнения клятвы в верфях, достигла своей цели. Комиссар Лейк нахмурился и посмотрел на меня внимательно.

— Так-с, это всё, да? — Я засунул руки в карманы пальто и, нащупав там флакончик целителя, откупорил крышку зубами и сделал глоток прямо из горла. Бок всё ещё неприятно покалывало, и при резких поворотах туловища я с трудом удерживался, чтобы не морщиться от боли.

— Я готов поклясться своим значком жандарма, Ксавье, ты сейчас мне соврал, — произнёс комиссар, наблюдая, как я пью лекарство. Впрочем, жидкость имела благородный медово-янтарный оттенок и вполне могла сойти за выдержанный виски. Мало ли что я предпочитаю пить среди бела дня? — Со мной шутки плохи, когда ты уже это поймёшь? Я проверил все вчерашние доклады дежурных Лорнака. Никто не заявлял об ограблении или исчезновении пяти тысяч фэрнов. Единственное твоё имущество — особняк на Большой Аметистовой — уже полгода как конфисковано и перепродано на аукционе недвижимости. — Маркус прищурил глаза. — Откуда ты достал деньги, Кай?

— Так я уже говорил, — широко улыбнулся, когда в душе не испытывал и толики веселья, — где взял, там уже нет.