Сало тоже пытался выжать из движка нашего тихохода максимум, но мы отставали все больше и больше. Расстояние между трактором и «коброй» неуклонно сокращалось. Кажется, мы вот-вот познакомимся с аномальной хищницей поближе – первыми, но не последними – нашу участь рано или поздно разделят и остальные. Впрочем, на них мне было плевать, а вот собственную шкуру хотелось бы сохранить в целости.

Одна из умчавшихся вперед телег на полном ходу угодила колесом в рытвину. Ее повело юзом. Водитель потерял управление, машина завиляла на шоссе, чудом не зацепив остальные вездеходы, а потом вылетела на обочину и перевернулась в кювет. Из нее выбрались два помятых, но живых человека и с воплями бросились к проносящимся мимо телегам, размахивая руками, требуя, чтобы те притормозили и забрали их с собой. Тщетно. Никто и не подумал остановиться.

Одним из оставшихся безлошадными бедолаг оказался Чвиль, второй – бородатый мужик с помятой рожей – был мне не знаком. По виду опустившийся нарик. Отмычка. В отчаянии он бросился под колеса ближайшей телеги. Не снижая скорости, она вильнула, пытаясь объехать неожиданное препятствие, но не смогла – задела беднягу левым бортом, сбивая с ног, и помчалась дальше, не останавливаясь. От удара бородач отлетел в сторону, попытался подняться, мотая головой, но тут же со стоном опустился на асфальт, зажимая руками лодыжку.

Сало начал притормаживать трактор, намереваясь подхватить обоих. Утюг его опередил. Он уже успел проскочить вперед, но резко ударил по тормозам и подал машину назад, распахивая пассажирскую дверцу для Чвиля:

– Прыгай!

Тот не заставил себя упрашивать, втиснулся прямо на сидящего в кресле пассажира. Бородач с покалеченной ногой потянулся было следом, но дверца захлопнулась перед его носом, и телега, хрипя сгорающим сцеплением, рванула вперед.

– Суки! – Мужик в бессильном отчаянии выматерился и погрозил кулаками им вслед. А потом зацепился взглядом за наш подъезжающий трактор и бессвязно завопил с вновь вспыхнувшей надеждой: – Возьмите!.. Падлой буду!.. Не бросайте!.. Всех порву!..

Толик остановил «тридцать четверку»:

– Залезай! Шустрее давай!

Мне пришлось выпрыгнуть из кабины, чтобы подсадить мужика.

«Гадюка» наступала нам на пятки. Казалось, я уже чувствую ее смертельное дыхание – на самом деле так воспринимался поток теплого воздуха, который, уж не знаю почему, катился впереди багровой смерти.

Я замешкался, рассматривая «кобру». Зрелище оказалось завораживающим. В ее движении таилась мощь неизвестной человечеству стихии. Заключенный в невидимый пластиковый пакет кровавый поток не был однородным. В нем различались свои мини-течения, водовороты и крошечные цунами. Один дьявол знает, какие процессы заставляли двигаться эту непонятную субстанцию, и что за немыслимая программа побуждала ее сейчас охотиться за нами.

Говорят, африканские носороги реагируют на огонь. Едва завидят разгорающееся пламя, тут же бросаются и тушат – затаптывают своими массивными копытами. Программа «пожарного» в них заложена мудрой природой на генном уровне для того, чтобы огонь не погубил редкую в пустынях растительность.

Может, и «гадюка», как тот носорог, реагируя на звук, ликвидируя его источник, пытается предотвратить какую-то угрозу для Зоны? Возможно, человек тут хуже лесного пожара, именно поэтому его истребляют – жестоко и неотвратимо…

– Игорь! Скорее! – завопил Сало, не понимая, почему я застыл на месте, уставившись на приближающуюся «кобру». Сам он нервно ерзал по сиденью, словно в задницу его кололо шило, непрестанно газовал на месте, раскручивая и раскручивая двигатель.

– Ты чего там застрял, твою мать? – заревел ему в унисон из кабины наш новый пассажир и крикнул Салу: – Давай без него!

Но Толик только отмахнулся и вновь позвал:

– Трын-трава!

– А? – Я словно очнулся от наваждения. Заскочил на подножку, не закрывая дверцу, и отрывисто скомандовал Толику: – Сворачивай с шоссе. В поля. Перпендикулярно дороге. Понял?

– Спятил?! По целине быстро не проедем! – Сало вытаращил глаза, а бородатый попытался вытолкнуть меня из трактора со словами:

– Гони по асфальту, не слушай его. Гони, родной!

Пришлось ударить бородатого по зубам, заставляя замолкнуть, и прошипеть Толику:

– Ты жить хочешь? Тогда сворачивай! Резко влево. Ну!

Сало колебался всего секунду, а потом снова взревел мотором и вывернул руль. Опасно кренясь из стороны в сторону, «тридцать четверка» перевалила через обочину, проломила редкие кусты и заскакала по бороздам бывшей пашни.

– Газ убавь. Двигай помалу… Всё! Стоп! Тихо! – потребовал я.

Толик заглушил мотор и посмотрел на меня. До него наконец-то дошло.

– Рискованно, – еле слышно пробормотал он.

– По-другому никак. Наш единственный шанс, – так же тихо ответил я.

– Вы чего, а?! – Мужик глядел на нас, как на пришельцев, причем не простых, а обожравшихся гнилыми мухоморами. – Крышу сорвало?!

– Заткнись! И не дыши! – Я скорчил зверскую рожу и схватил его за грудки, готовясь в любой момент заткнуть ему рот. Или придушить, если понадобится. Он повращал глазами, но замолчал. Правда, дышать не перестал – сопел громко, часто, с какой-то надрывной хрипотцой.

– Да тише ты! – простонал Сало.

– Я ж молчу, – удивился бородатый.

Мы замерли, настороженно глядя на хищную кровавую «гадюку». Она достигла того места на шоссе, где мы подобрали чувака, и затормозила, будто раздумывая. Теперь между нами было метров десять, не больше. Достаточно короткого рывка, чтобы достать нас.

Вот он, момент истины! Сейчас мы точно узнаем, реагирует ли «кобра» на звук, или мы привлекли ее внимание чем-то другим – запахом, к примеру. Что она сделает? Бросится на трактор или продолжит преследовать вездеходы? Они шумели гораздо больше, но мы были ближе.

«Гадюка» по-прежнему не трогалась с места, лишь ее «тело» непрерывно пульсировало, интенсивно перекатываясь внутри прозрачного «пакета» кровавыми волнами. Мне в голову внезапно пришло сравнение с гоночным автомобилем. Будто аномальный водитель внутри «гадюки» раскручивает стартер, разгоняет двигатель, чтобы, отжав тормоза, резким рывком броситься вперед.

Напряжение в нашем тракторе нарастало…

– Сейчас сожрет, – пискнул мужик.

– Заглохни! – цыкнул я.

Он не послушался – попытался выскочить из трактора, придурок. Но я по-прежнему стоял на подножке, мешая ему выйти. Бородач вознамерился скинуть меня. Не тут-то было. Я встал скалой. Если выпущу его, он побежит, топоча, как слон, по твердой, будто каменной, земле, шелестя по сухой траве. И «гадюка», как пить дать, помчится за ним – причем прямиком через наш трактор.

Объяснять все это придурку времени не было. Пришлось засветить ему кулаком в лоб. Еще и еще. Я бил сильно, стараясь вырубить, но не получалось – уж очень неудобно я стоял. Мужик кряхтел и пытался отбиваться. Помог Сало. Он выхватил пистолет и ударил бородача рукояткой по затылку. Тот обмяк, навалившись лицом на переднюю панель.