– Где он остановился? – спрашивает Лукас. Ему не терпится перейти от слов к делу, положить конец страданиям матери.

– Не могу сказать. И не хочу нести ответственность за то, что ты планируешь сделать. – Ее накладные ресницы касаются щеки, и на них, как отчаявшийся, потерявший надежду человечек, повисает капелька-слезинка. Повисает, дрожит и падает.

– Не говори. – Он печально улыбается, тянется за лежащим на столе блокнотом и ручкой и протягивает матери. – Напиши.

– Лукас… – Она опускает глаза. Смотрит на ручку. Ее нижняя губа дрожит.

Но просить дважды не приходится. Шарлотта открывает блокнот и на чистой странице пишет город и название отеля. Потом вырывает страницу, складывает ее вдвое и вкладывает сыну в ладонь. – Будь осторожен.

Лукас целует ее в лоб и направляется к передней двери.

Шарлотта идет за ним.

– Когда вернешься?

– Не знаю.

– Ты вернешься.

– Конечно, мам. – Лукас мягко улыбается ей и осторожно закрывает дверь. Он ждет, пока щелкнет замок. Много раз он говорил ей, что, оставшись в доме одна, она должна запирать дверь. Установленные Дуайтом камеры безопасности ничего не значат. Они не смогут остановить того, кто захочет войти.

Замок щелкает. Приятно сознавать, что она наконец-то послушала его.

Вернувшись домой, Оливия первым делом распечатывает пару дюжин панельных шаблонов, которыми пользуется для собственных иллюстраций, собирает свежий запас чертежного свинца и зовет Джоша в студию. Вдохновленная забрезжившей новой надеждой и ощущением неотложности, она объясняет племяннику, что ему нужно проиллюстрировать все, что с ним случилось, что он пережил, как добрался сюда и, может быть, что случилось с Лили. Меньшее, что она рассчитывает узнать, это где и когда из его истории выпадает Лили. Сценарий у него в голове. Но картинка стоит тысячи слов. Если все сложится удачно, она узнает из его рисунков то, что он не смог выразить словами.

Обернувшись, Оливия видит, что Джош не слушает, а стоит перед украшающими стену принтами Малиновой Волны. Огромные, в натуральную величину, ее супергерои выглядят весьма устрашающе – сплошные мышцы, блеск и энергия.

Он указывает на Тициана и говорит:

– Дядя?..

Племянник смотрит на нее и ждет.

– Э… да. Лукас. Верно. – Она обеспокоена и поражена его интуицией. Как быстро он разобрался. Немногие из ее друзей замечали физическое сходство между Малиновой Волной и младшим поколением Карсонов. Лукас от комментариев пока еще воздерживается, но его эти рисунки нервируют. Она видела, как он смотрит на принты, словно вглядывается в зеркало, и знает, что он не верит в себя, не верит в свой потенциал, не верит, что способен стать таким, каким показала его сестра.

В Тициане Оливия продемонстрировала самые позитивные черты юного Лукаса: его бескомпромиссную защиту младших и слабых. Его остроумие. Озорство. То, что он потерял после того, как потерял себя. Как бы хотелось ей знать, что случилось с ним в колонии для несовершеннолетних. Как жаль, что она не попыталась сблизиться с братом и сестрой, вместо того, чтобы жалеть себя, потому что они не проявляли к ней интереса.

Что касается родителей, то они предпочли не заметить, что ее персонажи списаны с их детей. Ее герои высвечивают их семейные изъяны. Оливия, Лукас и Лили никогда не были так близки и спаяны, как Малиновая Волна. Смогут ли они преодолеть разобщенность? Возможно ли такое?

В понимании Оливии они разошлись после того, как прекратились летние каникулы в доме на озере. Никогда больше они не проводили вместе по несколько недель кряду, полагаясь только друг на друга. Но вот эти последние дни, на которые пришелся разрыв с Блейзом и приезд Джоша, вернули ее к тем давним временам и к отношениям с Лили и Лукасом в более общем плане. Поразмыслив, она пришла к выводу, что именно те каникулы у озера и развели их по-настоящему. Они разошлись, заняв противоположные стороны: Лукас со своими выходками, она со своей несдержанностью.

Оливия горько усмехается. Рассудить так мог бы и отец. От этой мысли, после всего, что она узнала о нем, ей становится не по себе.

Лили понемногу перешла на сторону Лукаса, потому что в ее представлении брат не мог сделать ничего плохого. Она так и не поняла, что проделки Лукаса лишают Оливию того единственного, чего она ждала большую часть года.

Неудивительно, что, как и отец, Оливия вспыхивала каждый раз, когда брат или сестра выводили ее из себя. Она впадала в уныние и отчаяние из-за того, что никак не могла повлиять на окончательное решение и чувствовала себя преданной.

Оливия кивает, подтверждая догадку Джоша.

– Его зовут Тициан.

Джош подмечает еще одно сходство.

– Ты?

– Да. Руби.

Он смотрит на младшую из троицы Малиновых. Оливия выхватывает ручку из стакана на столе и торопливо щелкает. Что у него в голове? О чем он думает? Видит ли сходство?

– Она похожа…

– На твою маму. Да.

Он морщится.

– Немного.

– У меня не было ее последней фотографии. Ее зовут – Далия. – Вот такой Оливия и видела Лили уже взрослой. Мудрой, красивой, доброй. Без колебаний осуществляющей правосудие.

– Твою маму звали Лили. Майская Лилия. Она родилась в мае, и ее назвали в честь цветка этого месяца.

Джош с интересом смотрит на нее, ловит и впитывает каждое слово.

– Она ведь мало рассказывала о своем детстве, да?

Он качает головой.

– Не любила… – Джош сжимает плотно губы.

– Не любила рассказывать о детстве или не любила само детство?

Он упирается взглядом в пол.

– Джош?

Уголки губ ползут вниз, словно ему стыдно за мать, за ее чувства к родной семье.

– И то, и то.

Оливия опускает голову. Снимает волосок с блузки. Она могла сделать что-то, изменить отношение родных к Лили. Могла и не сделала.

– Как ее зовут сейчас?

– Сан… нет. Джим. – Он хмурится. Морщится. Сопит от напряжения.

– Ничего. Все в порядке. Ты вспомнишь.

– Знаю… не могу…

– Не можешь произнести. – Придется попробовать какой-то другой способ.

Джош снова поворачивается к стене. Разводит руки, словно охватывая все три принта.

– Что?

Должно быть, спрашивает, кто эти персонажи, догадывается Оливия.

– Малиновая Волна. Супергерои из моих комиксов.

Джош таращится на нее, разинув рот.

– Твои? Нет… не может…

– А вот и может. – Она невольно улыбается. Он так реагирует, как какой-нибудь мальчишка на «Комиконе». А почему бы не записаться на самый большой конвент, посвященный комиксам? Она купила бы билеты для Джоша и его друзей. И даже пригласила бы Лили и Лукаса, если бы они заинтересовались.