Карен прижал руки к груди. Мне стало весело. А если честно, мне даже не хотелось заглядывать в номер к Игорю, хотелось прямо идти к Карену. Хотя неплохо было бы прихватить мою сумку…

Дверь я открыла. Ключ лежал у меня в сумочке, с которой я не расставалась. В свете луны, появившейся над озером, я увидела, что на кровати лежат двое, а из открытого окна веет прохладой. Зачем они оставили открытым окно? Ведь спать холодно! Тем более с этими каменными стенами.

– Змей, – сказал Карен у меня за спиной.

Забыв о людях на кровати, я снова уставилась в окно. Этого чудовища же только что не было! Голова появилась внезапно. Или внезапно загорелись глаза?

Да, наверное, со сна, да после изрядной доли горячительных напитков этот змей может произвести впечатление. Но я, во-первых, была уже подготовлена, во-вторых, не верю ни в каких чудовищ, которые могли бы проживать в озерах Ленинградской области, в-третьих, за моей спиной стоял надежный мужчина, который, как я считала, способен голыми руками победить и змея, и дракона, и любое другое чудовище.

Голова приближалась к замку. Мы с Кареном молчали и неотрывно следили за ней. Она притягивала взгляд и, может, даже гипнотизировала, как удав кролика. Глаза мигали, язык вылетал из пасти и убирался обратно. Возможно, голова увидела приоткрытое окно, потому что стала приближаться именно к нашему. Свет мы не зажигали и, думаю, рассмотреть, есть кто-то в комнате или нет, голова не могла.

Или могла?

Голова толкнула одну из створок и оказалась в комнате. Из пасти вылетало шипение, слышался какой-то треск.

– Вон! – вдруг прозвучал механический голос, не то мужской, не то женский. – Вон с моего озера! Убирайтесь! Иначе все умрете.

Я непроизвольно бросила взгляд на кровать, над которой в эти минуты висела шипящая и угрожающая огромная змеиная голова. Почему Игорь не проснулся? Нельзя было не проснуться от этого голоса! Уж если пьяный Кюнце…

Освещения из горящих глаз змеи было достаточно, чтобы понять: тела на кровати лежат неподвижно. Живые люди так лежать не могут.

Это понял и Карен и рявкнул на змея:

– А ну пошел вон отсюда! Чтоб я тебя здесь больше не видел или порву на куски!

Голова опять зашипела, но, нужно отдать ей должное, убралась из комнаты и поплыла назад, потом освещение померкло, словно змей закрыл глаза. Но мы больше не смотрели на озеро.

Карен щелкнул выключателем, и мы уставились на кровать. Я узнала Игоря и Ольгу Суданец. Оба лежали с закрытыми глазами и совершенно неподвижно! Никаких повреждений на лицах я не заметила, тела были прикрыты одеялом.

– Они… – произнес Карен, не закончив фразы.

– Вообще-то Ольга – наркоманка, – сказала я, с опаской приближаясь к кровати. Но могут ли накурившиеся люди лежать так неподвижно? И Игорь-то не наркоман, иначе не работал бы у моего отчима!

Я встала у самого изголовья со стороны Игоря и уставилась на его неподвижное, безмятежное лицо. Я не чувствовала дыхания. Я поднесла руку к его лицу и заставила себя коснуться щеки. И сразу же ее отдернула. Щека была уже холодной. Тогда я резко откинула одеяло – и тихо вскрикнула.

Обоим стреляли в грудь – то есть грудь и у Игоря, и у Ольги Суданец была залита кровью, уже потемневшей и запекшейся. И они ведь успели остыть. Хотя окно было открыто… Это затруднит определение времени смерти.

Но как Игорь дал себя убить? Ладно Ольга, она не имела специальной подготовки, была наркоманкой, вполне могла находиться в отключке, когда пришел убийца. Но Игорь…

– Почему они одеты? – спросил Карен, словно врываясь в поток моих мыслей.

Я снова посмотрела на тела, и у меня округлились глаза. В таком виде в постель не ложатся! Нет, конечно, накурившаяся Ольга могла рухнуть и в одежде, но тогда, скорее, поверх покрывала. А она лежала в постели, закрывшись одеялом. Кстати, одеяло было пуховым и толстым, вероятно, из-за того, что в номерах обычно прохладно, и кровь сквозь него не просочилась.

Но Игорь был трезв. То есть когда я его видела в последний раз, он был трезв. И я не замечала, чтобы он тут вообще пил. Он даже в самом начале мероприятия, когда мы все сидели за столами в большом зале и Катерина со Стасом не исчезли в неизвестных направлениях, только подносил рюмку к губам. Я не думала, что Игорь мог накуриться или уколоться. Пусть он даже решил вытянуть из Ольги информацию о Стасе и его любовницах и потенциальных детях, он не стал бы составлять ей компанию в «фитотерапии».

Но кто их убил? Кто мог подкрасться так, что Игорь его подпустил? Или ее? Значит, первым убили Игоря, а потом и мало соображающую Ольгу. Убили и положили в кровать. Чтобы подольше не нашли? Например, до окончания торжеств завтра.

– Тебя кто-то хочет убить? – тихо спросил Карен, переходя на «ты».

Я резко дернулась, вскинула на него глаза, потом посмотрела на Ольгу, на Игоря…

А ведь на самом деле могли хотеть убить меня. Меня и Игоря, как представителей адвокатской конторы «Швайнштайгер и сыновья». Или только Игоря, а партнершу заодно? Я же не знала, какими делами занимался Игорь, кроме этого поручения. Может, он тут услышал что-то лишнее. Он же много общался с частными детективами, нанятыми Верещагиным. И вообще тут многие вели деловые разговоры, не предназначенные для чужих ушей. А Игорь оказался рядом, может, случайно, может, преднамеренно.

– Возьми свои вещи, и уходим, – сказал Карен. – Где твоя сумка?

Я кивнула на нее, так и стоявшую в углу комнаты. Днем я вернула в нее отмычки и застегнула.

– Еще где-то есть твои вещи?

Я покачала головой. Карен снова накрыл убитых одеялом, легко подхватил мою сумку, достал носовой платок, протер им ручку, выключатель, заодно погасив свет, пропустил меня в коридор, потом закрыл дверь с другой стороны и наконец убрал платок назад в карман. Затем он подхватил меня под локоток и повел в свой номер. Я была в сомнамбулическом состоянии, но радовалась, что кто-то взял руководство на себя.

– Коньяка выпьешь? – спросил Карен уже в своем номере, усадив меня в кресло. У него в номере две кровати стояли у двух стен, как в номере, в котором я занималась подслушиванием.

– Мне нужно позвонить. У тебя есть спутниковый телефон?

– Кому ты хочешь звонить?

– Отчиму. И начальнику Игоря. Я же говорила тебе, что мой отчим возглавляет детективное подразделение в русском представительстве «Швайнштайгер и сыновья».

Карен извлек из внутреннего кармана трубку и протянул мне. Я понимала, что Борис Петрович с мамой спят, но считала, что должна немедленно сообщить новость, то есть все новости. Он поймет. Он, наоборот, будет меня ругать, если не позвоню.

– Да! – хрипло сказал Борис Петрович после четвертого гудка. Номер-то для него незнакомый.

– Это Полина. Тут работают только спутниковые телефоны, и мне разрешили позвонить.