В первый момент ее слова привели мальчика в замешательство: он верил и не верил своим глазам. Но потом, вспомнив, кто перед ним, Феликс нахмурился, его взгляд сделался холодным и злым. Геката, заметив отчуждение в глазах гостя, перестала притворяться.

– Что же ты, Феликс не узнаешь свою подружку? – прошипела она, уже не скрываясь.

– Ты мне не подруга, – сказал Феликс и сжал кулаки, – и никогда ею не станешь.

– Но мне тоже не нужен такой друг как ты, жалкий и убогий человечишка! – захохотала Геката. Она выпрямилась, расправила плечи, снова сделавшись властной и высокомерной. – А я тебя давно тут поджидаю… Я так и знала, что ты большой глупец и явишься за своей подругой… Но я не могу отдать ее тебе. У нас с ней, как видишь, теперь общее тело, – она засмеялась еще громче и ладонями провела по бокам. – А еще, мой мальчик, я хочу поделиться с тобой радостью! – она с откровенной насмешкой посмотрела на Феликса. – Турмалион теперь у меня! Он тут со мной! – она ладошкой похлопала себя по груди там, где под одеждой висела подвеска. – Лукас любезно притащил мне его из дворца Сигизмунда, – она бросила взгляд на груду костей в стороне. Феликс невольно тоже посмотрел туда и внутренне содрогнулся. – Хочу сообщить тебе, что это твоя любимая мамочка украла у тебя медальон… Ай-ай-ай, как нехорошо, воровство – это большое зло. Так ведь она тебя учила? А сама…

– Не смей так говорить о моей матери! – прервал ее Феликс, который еле сдерживал себя, чтобы не броситься на колдунью.

– Ой-ей-ей! Как страшно! Я вся дрожу, – Геката продолжала насмешливо смотреть на мальчика. Но вдруг ее лицо переменилось, сделалось свирепым, и она прошипела: – Ты же меня боишься… Я слышу, как страх сжимает твое маленькое трусливое сердечко.

Продолжая смотреть на Феликса, Геката вытянула вперед руку, растопырила пальцы и медленно стала сжимать их в кулак, словно в ее ладони действительно лежало сердце мальчика. Под взглядом колдуньи Феликс вдруг почувствовал, что он задыхается и стал судорожно ловить ртом воздух. Он вытаращил глаза и обеими руками схватился за горло, словно пытаясь снять с него удушающий обруч. Казалось, еще минута, и он упадет в обморок.

– Эй, как тебя там, Геката! – вдруг за его спиной раздался голос Семаргла, который все это время молча слушал их разговор. – Почему-то я остался совсем без внимания… Скучновато мне тут с самим с собой.

Лицо Гекаты приняло удивленный вид, и она на какое-то время отвлеклась от Феликса. Мальчику сразу стало легче дышать.

– Кто это? – недоуменно спросила она, жадно шаря глазами по воздуху.

Она изо всех сил пыталась найти источник звука, но, кроме красного банта, висевшего в воздухе, ничего перед собой не видела.

– Это я, Семаргл, – сказал кусок шелка и поплыл на нее.

– Семаргл? – удивилась Геката, сосредоточившись на колебаниях банта.

Она тут же вспомнила, что дракона можно видеть только через особые стекла и сразу поняла, зачем на лице Феликса очки. «Вот значит как! Должно быть, Тея дала ему эти очки», – подумала она.

– А ты зачем сюда пожаловал? – крикнула она красному банту. – Твой удел – стеречь Золотую гору, вот и убирайся туда.

– Да что-то скучно мне стало сидеть там одному, – сказал Семаргл. – Вот я и пришел к тебе повеселиться. Только у тебя тут что-то мрачновато.

– Ну и выметайся отсюда… Тебя сюда никто не звал! – раздраженно крикнула Геката.

– Если ты отдашь нам то, что тебе не принадлежит, может я, так и быть, покину это убогое жилище, – мирно пообещал Семаргл, и красное пятно стало еще ближе к Гекате.

– Ах вот как! – воскликнула Геката, и ее глаза недобро сверкнули. – А ну-ка, Сигизмунд, проснись и уйми мальчишку.

Колдунья что-то забормотала себе под нос, и Феликс увидел, как синие глаза Семаргла потемнели. Он замотал головой и, как волчок, закружился на месте. В нем снова столкнулись непримиримые враги: Эдгар и Сигизмунд. Причем по его глазам, которые все больше напоминали две огромные черные дыры, Сигизмунд одерживал верх.

– Эдгар! Эдгар! – в отчаянии звал друга Феликс, но тот не отзывался.

Геката с нескрываемым удовольствием наблюдала за нарезавшим круги красным бантом и улыбалась, уже мысленно празднуя победу. Однако так продолжалось недолго. Вскоре она почувствовала, как платье на ее груди зашевелилось, и схватилась за него руками. Медальон, словно живой, бился под тканью и острыми концами колол ей ладони. Колдунье с трудом удавалось удерживать подвеску.

– Проклятый мальчишка! – взревела Геката и метнула злобный взгляд на Феликса, который пристально смотрел на медальон. – Прекрати сейчас же, иначе…

Но она не успела закончить, ткань под напором лопнула, и подвеска чудесным образом выскользнула из-под ее ладони. Оказавшись на свободе, медальон по воздуху устремился к Феликсу, но на середине пути неожиданно остановился. «Ну же, давай», – Феликс изо всех сил мысленно тянул его к себе.

– Он мой! Ты не получишь камень! – закричала Геката с такой силой, что у Феликса заложило уши.

Мальчик зажмурился и руками схватился за голову, ему казалось, что ее вот-вот разорвет на части. Когда голос Гекаты стих и Феликс пришел в себя, он обнаружил, что потерял власть над Турмалионом. Подвеска все также висела в воздухе, а Геката стояла к ней совсем близко и уже тянула руку, чтобы схватить ее. Однако ее усилия были напрасны, медальон дернулся и, проскользнув между пальцами Гекаты, поплыл к Феликсу. Мальчик снова мысленно тянул его к себе.

Когда он оказался совсем близко, Феликс вцепился в него и попытался открыть. Но руки от волнения сильно дрожали, и он никак не мог этого сделать. В то же время, не получив Турмалион, Геката не на шутку разозлилась. Ее буквально всю трясло от жгучей ненависти к Феликсу. Внезапно ее рот растянулся до невероятных размеров, и из него наружу потоком хлынула густая черная жижа. Она вытянулась в воздухе в длинную тонкую струю, которая, словно живая нить, стала свиваться в клубок.

Когда из Алисы вылетела последняя капля черной субстанции, она без сил рухнула на пол и застыла там неподвижно. Феликс хотел броситься к ней на помощь, но от увиденного его ноги словно приросли к земле, и он не мог сделать и шага. Мальчик во все глаза смотрел на клубок, который вдруг стал менять форму и преобразовываться в огромное жуткого вида существо.

Это было что-то среднее между жуком и пауком с безобразной головой на длинной гибкой шее и тремя черными бездонными, как колодец, глазами. Хитиновые крылья на спине жука-паука то раздвигались в стороны, то складывались воедино и при этом издавали жуткие скрежещущие звуки. Когда превращение Гекаты в огромного тарака завершилось, она с ненавистью уставилась на Феликса. Чудовище уже приготовилось к прыжку, но внезапно раздавшийся крик остановил его.

«А-а-а-аа!» – истошно вопила за его спиной Дафна, и Феликс, присмотревшись, узнал в ней ту самую старуху в желтом, которая выдала его стражникам. На ней не было лица, она с ужасом смотрела на чудовище. Услышав крик, Геката отвлеклась от Феликса и всем телом развернулась к Дафне. Старуха в желтом, совсем обезумев от страха, закрыла рот руками, стараясь хоть как-то заглушить свой голос, и попятилась назад. Но было уже поздно. Королева тараков прыгнула к ней, и та в секунду бесследно исчезла в ее пасти.