— В том-то и дело, что я замужем, — вздохнула Лариса. — И барьеры он брал такие, что голова кружится. Да только все чаще ощущение такое, будто его вовсе нет, а если и есть, то где-то далеко-далеко, как у черта на куличках.

В довершение к сказанному она зачем-то подняла руку и оттопырила как могла палец, демонстрируя невнимательному собеседнику обручальное кольцо. После чего игриво, изображая легкую досаду, тряхнула расслабленной кистью, как бы сбрасывая с нее что-то неприятное.

И тут же ощутила, что беседа между ней и незнакомцем, спешащим на железнодорожный вокзал, принимала оттенок разговора в поезде, в меру допустимого, но довольно откровенного.

— А вы давно женаты? — спросила она, сама не зная зачем, скорее просто так, для поддержания беседы.

— Тринадцать лет.

— Интересная дата, — прокомментировала Лариса услышанное.

— Я не суеверный, — возразил мужчина.

Он открыл «дипломат» и принялся в нем что-то искать, перекладывая содержимое с места на место.

— И надолго расстаетесь? — продолжала любопытствовать Лариса.

— На неделю. Она к матери в гости собралась. Так что у меня впереди семь дней автономного плавания.

— У нее тоже, — справедливо заметила водительница веселым тоном.

Она сама до конца не понимала, к чему это она все клонит и зачем ей все это нужно.

— Но в конце-то концов иногда ведь надо друг от друга отдохнуть, — подыграл ей собеседник. — Спасибо, что вы согласились подвезти, а то у меня вчера, как назло, что-то с машиной случилось. Такая досада! Как говорится, по закону подлости.

— Что ж, случается, — посочувствовала Лариса. — Но, наверное, нужно было все-таки выйти пораньше, чтобы потом не суетиться. Что у вас за работа такая неотложная, что нельзя доделать позже? Или, может быть, вы трудоголик и это для вас превыше всего?

— Ну, не до такой уж степени, — рассмеялся незнакомец. — Шеф у меня не любит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

Он наконец-то перестал потрошить внутренности своего «дипломата», щелкнув напоследок замками.

— Я в автосалоне работаю, но помимо этого у нашей фирмы еще есть мастерская. И меня, как на грех, туда попросили на время. Одно к одному. А там — пока разберешься… Опоздал бы, если б не вы.

— Бросьте, я всегда рада помочь тому, кто в этом нуждается, — улыбнулась Лариса, краем глаза поглядывая в зеркало и наблюдая за пассажиром.

— Да и с женой упреков и обид потом не оберешься! — продолжал он. — Вроде бы мелочь, а при случае все припомнит.

Автомобиль тем временем вырулил на привокзальную площадь и мягко подкатил к боковому выходу на перрон.

— Ну вот, кажется, приехали, — облегченно выдохнул опасающийся грядущих экзекуций муж.

Лариса затормозила, и автомобиль встал как вкопанный, мягко урча, будто прирученный зверь.

— Надо вам заметить, что вы неплохо водите, — похвалил мужчина с видом знатока, по-доброму улыбаясь в аккуратно подстриженные, густые, рыжеватые усы.

— Неплохо для женщины или неплохо вообще? — поспешила уточнить она.

— Вообще неплохо. Возьмите, пожалуйста. — Он протянул ей несколько бумажек.

— Да что вы, бросьте, — вежливо, но твердо отказалась возница.

— Ну, в таком случае спасибо вам большое, добрая самаритянка. — Пассажир улыбнулся шире прежнего, вылез из машины и захлопнул дверцу.

— Пожалуйста. Поспешите, а то вдруг еще какая-нибудь заминка, — напутствовала Лариса.

Но провожающий уже не слышал ее. Он быстрым шагом направился в сторону перрона.

Лариса улыбнулась самой себе. Она только что оказала посильную бескорыстную помощь нуждающемуся, утолив тем самым в какой-то мере проснувшееся в ней желание творить добро. Но в глубине души она была чем-то разочарована. Возможно, тем, что незнакомец не попросил у нее телефон, не оставил свой… Да и вообще тем, что это случайное знакомство, похоже, не будет иметь никакого продолжения.

Лариса развернула машину, описала петлю вокруг привокзального сквера и двинулась к родному очагу. Ехать по вечерним улицам теперь было еще приятнее. Она, конечно, могла бы еще позаниматься частным извозом, но это как-нибудь в другой раз. В конце концов дома тоже неплохо.

Добравшись домой и поставив машину в гараж, перед тем как захлопнуть дверцу, Лариса по привычке окинула беглым взглядом салон и неожиданно заметила на заднем сиденье обложку для документа из коричневой кожи.

«Вот тебе и поспешил», — отметила она с тайной надеждой на то, что эта вещь, возможно, и есть та самая зацепка на продолжение знакомства с усатым женатиком.

Она взяла корочки в руки. Это была обычная, недорогая записная книжка. Обложка из искусственной кожи, стилизованной под неизвестного науке зверя со шкурой в неровную клетку. На первой страничке красовался исполненный типографским способом парусник.

Изрядная часть клетчатых страничек была заполнена записями владельца, а в конце книжки Лариса обнаружила в несколько раз сложенный листок, заткнутый за край обложки. «Ладно, потом разберемся, что к чему», — решила она и направилась к себе.

Евгений опять где-то пропадал, не спеша обрадовать своим присутствием обитательницу уютного семейного гнезда. Похоже, остаток вечера, который она намеревалась провести в домашней обстановке, и на этот раз обернется для нее несколькими часами гордого одиночества.

Приготовив и тут же уничтожив легкий ужин, Лариса расположилась у телевизора, лежа на мягком уютном диване, обзвонила от нечего делать нескольких подруг. Пресытившись в конечном итоге пустыми разговорами по телефону, она лишний раз убедилась, что насчет Евгения, пожалуй, права и вряд ли дождется его появления. Было самое время спокойно отойти ко сну.

* * *

Наутро Лариса обнаружила, что бог знает когда появившийся хозяин дома и глава семейства благополучно вернулся домой и спал крепким сном младенца, а точнее, изможденного гуляки. «Спи, моя радость, усни», — произнесла Лариса тихо, почти не разжимая зубов. Что в переводе на нормальный язык означало: «Дождешься ты у меня когда-нибудь!» или «Я тебе припомню!»

Покончив с утренними процедурами, обиженная недостатком внимания со стороны супруга, Лариса устроилась в гостиной, разглядывая журналы мод и погрузившись в нелегкие для представительницы прекрасного пола размышления по поводу выбора пополнения для своего гардероба. За этим-то серьезным занятием и застал ее Евгений, зашедший как бы между прочим, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

— Как наши дела? — осведомился он бодрым, но нетвердым голосом.

Ответом ему была тишина.

— Как дела?

Из этого вопроса можно было сделать вывод, что его и в самом деле волновало это, причем больше всего на свете.