– Рыться в чужих столах, – уточнил Дорогин.

– А, это… Да как тебе сказать… Не то чтобы в порядке вещей, но случается, конечно. Ластик кому-нибудь понадобился или скрепка.., да мало ли что! Я и сама, бывает… А что?

Дорогин помедлил с ответом. В самом деле – а что? Он не мог толком объяснить даже себе самому, почему его обеспокоил тот факт, что кто-то рылся в столе Варвары в ее отсутствие. У них же тут, наверное, все общее. Понадобилась человеку ручка или, скажем, телефонный справочник, под рукой искомого не оказалось, вот он и пошел по всем столам…

Он так и не успел ничего сказать Варваре, потому что дверь вдруг распахнулась, и на пороге возник главный редактор Якубовский. Увидев Варвару, он заметно обрадовался и устремился к ней как коршун, падающий на добычу. Правда, при виде Дорогина его радость несколько померкла, и в косом взгляде, которым главный редактор стрельнул в него из-под очков, Сергею почудился чуть ли не испуг. Муму решил, что Якубовский просто не до конца оправился от недавней истории с похищением Белкиной. В каком-то смысле так оно и было, но Дорогин не мог знать, что именно он осиротил «Свободные новости плюс», отправив на тот свет владельца и главного спонсора газеты.

Якубовский, в отличие от Дорогина, был полностью в курсе дела, и появление этого загадочного приятеля Белкиной в помещении редакции ему очень не понравилось. То обстоятельство, что Дорогин действовал из самых лучших побуждений и фактически по его, Якубовского, просьбе, ничего не меняло. Умом главный редактор понимал, что виноват во всем покойный Гаспаров да еще, пожалуй, он сам, но ничего не мог с собой поделать: один вид Дорогина вызывал у него нервную дрожь. Помимо всего прочего, Якубовский побаивался, что Дорогин и Белкина, действуя в паре, могут невзначай докопаться до его связи с Гаспаровым.

– Здравствуйте, Сергей. Рад снова вас видеть, – с вежливой улыбкой солгал главный редактор и поспешно повернулся к Варваре. – Варвара, тебя мне сам бог послал! Как удачно, что ты здесь оказалась!

– Правда? – подозрительно спросила Белкина, отлично понимавшая, что бурный энтузиазм главного редактора наверняка вызван самыми прозаическими причинами.

– Правда, правда. Ты же видишь, все в разгоне, никого за хвост не поймаешь. Журналиста, как и волка, кормят ноги. Так что…

– Это в деревне, – перебила его Варвара. – В крайнем случае, в городишке с населением в десять тысяч. А в Москве журналиста кормят колеса. Те самые, которые вы по дешевке толкнули с аукциона. Якубовский огорченно развел руками.

– Сейчас не время препираться, – сказал он. – Они же там вот-вот разойдутся, разъедутся, потом никого не найдешь и ничего не узнаешь.

– Кто разойдется? – с тоской спросила Варвара. – Мне же нужно материал закончить!

– Варвара, – проникновенно сказал Якубовский, – если не ты, то кто же? Я бы ни за что не стал тебя отвлекать, но ты же видишь…

Он трагическим жестом обвел пустую комнату.

– Да что случилось-то? – немного смягчаясь, спросила Белкина. – Коммерческий ларек обокрали?

– Школу, – со вздохом ответил Якубовский.

– О господи! – простонала Варвара. – И занесло же меня сюда…

– Выручай, Варвара, – попросил главный редактор. – Надо торопиться, пока труп не увезли.

– Труп?

– Там, кажется, убили сторожа. Подробностей я не знаю. Мне позвонил подписчик, он там рядом живет… Милиция приехала буквально двадцать минут назад, так что, если поторопиться… Да, обязательно возьми фотографа. Клюев уже на работе, сидит в лаборатории…

Он замолчал, с удивлением уставившись на Варвару, которая стояла протянув к нему правую руку ладонью вверх. Видя это удивление, Белкина сложила большой и указательный пальцы в щепоть и потерла ими друг о друга.

– Не понял, – строго сказал Якубовский.

– Вы сказали, что надо поторопиться, – самым невинным тоном ответила Варвара. – В этом жестоком мире все продается и покупается, в том числе и скорость. Я не умею бегать со скоростью автомобиля, так что кому-то придется платить.

– Кому-то, – проворчал Якубовский и полез за бумажником. – Ох-хо-хо… До чего же трудно с тобой работать, Варвара!

– Все мы, бабы, стервы, – процитировала Белкина. – Ну, что вы там копаетесь?

– Мелочь ищу, – ворчливо ответил главный редактор. – На такси… Ну вот, опять двадцать пять! Мельче пятидесяти долларов ничего нет. Как же быть-то?

Задавая свой вопрос, он неосторожно вынул пятидесятидолларовую бумажку из кошелька и показал ее Варваре. Белкина сделала быстрое движение рукой, и злосчастная купюра в мгновение ока перекочевала к ней.

– Я разменяю, – деловито сказала Варвара, защелкивая замок сумочки. – Не огорчайтесь, Яков Павлович. Вы сами сказали, что меня сюда сам бог послал. Откуда нам с вами знать, зачем он это сделал? Может быть, ему сообщили, что мне срочно нужны деньги. Вот он и пошел навстречу несчастной одинокой женщине, вынужденной в поте лица своего зарабатывать на хлеб с маслом.

Якубовский недовольно пожевал губами, но возражать не стал, поскольку это было бесполезно. Судьба пятидесяти долларов была решена в тот момент, когда он, забыв об осторожности, показал деньги Варваре.

– Клюев в лаборатории, – со вздохом напомнил он и вышел.

Фотокор Клюев оказался невысоким, щуплым, чернявым, как обгорелая спичка, остролицым мужичонкой, одетым в мятую матерчатую куртку спортивного покроя, чересчур просторные, сильно вытянутые на коленях и вдобавок уже заметно нуждавшиеся в стирке джинсы и вызывающе новые ботинки из рыжей кожи на толстенной рифленой подошве. Никакого энтузиазма по поводу полученного задания он не проявил и немного оживился лишь тогда, когда Варвара сообщила ему, что добираться до места происшествия общественным транспортом не придется – у подъезда ждет машина.

Собрался Клюев быстро: заглянул в сильно потертый объемистый кофр, пробормотал что-то себе под нос, нашел на захламленной полке черную цилиндрическую коробочку со сменным объективом, сунул ее в кофр, защелкнул замок, набросил ремень кофра на плечо и объявил, что готов к труду и обороне. В дверях он задержался, прикуривая сигарету, и устремился по длинному коридору к лестнице, похожий на маленький маневровый паровоз – юркий, черный, закопченный, очень деловитый, оставляющий за собой медленно тающий в воздухе шлейф синеватого дыма.

Школу, в которой произошло убийство, они отыскали быстро. Дорогин загнал машину в вымощенный бетонными плитами внутренний дворик с клумбами и плакучими ивами и остановил ее поодаль от патрульного «уазика», который торчал под широкими окнами вестибюля, заехав передним колесом на клумбу с георгинами. Вообще, дворик был буквально забит машинами, как платная стоянка. Помимо «уазика», здесь стояли два микроавтобуса – один из больницы скорой помощи, а на втором, вероятнее всего, приехали эксперты, – чей-то канареечно-желтый потрепанный «жигуленок» и машина Дорогина. Возле кареты «скорой помощи» лениво перекуривала бригада медиков, ожидая, по всей видимости, когда можно будет забрать тело. На бетонных плитах двора кучками и по одному стояли люди, но было видно, что основная масса зевак уже рассеялась и здесь остались лишь самые стойкие – те, кто твердо решил во что бы то ни стало поглазеть на труп. У дверей школы, загораживая проход, стоял мордатый сержант в бронежилете. Вид у него был скучающий и недовольный.