Как и в «Безумной звезде», в «Творцах заклинаний» Плоский мир выступает в качестве декорации для более сложной и темной истории. В книге по-прежнему много шуток и, как заметил Лэнгфорд, все они великолепны, но не вызывает сомнений, что здесь Пратчетт стремится что-то доказать. «Безумная звезда», несмотря на стремительно развивающийся сюжет и персонажей, которые обретают мудрость, на самом деле довольно глупая история, шумная игра, фантастическая история. «Творцы заклинаний» – это нечто гораздо большее.

Пратчетт понял, что, поставив фэнтези с ног на голову, можно добиться не только дешевых смешков, а посему с первых страниц «Творцы заклинаний» – это история с сильной моральной сердцевиной, сфокусированной на идеях феминизма; женщины, несмотря на все препятствия на своем пути, способны на то же (и, возможно, даже лучше), что и мужчины. Впрочем, женские характеры далеко не идеализированы; наивность Матушки и ее упрямое следование традициям причиняет Эск почти такой же вред, как полный пренебрежения мир мужчин-магов[140].

«Творцы заклинаний» – это первая книга Пратчетта, в которой ему действительно есть что сказать читателю, а также первый роман «Плоского мира» с настоящим подтекстом. Путешествие Эск по магии – еще и просыпающаяся сексуальность, хотя данная тема остается глубоко в подсознании романа. В этом смысле он имеет больше общего с «Питером Пэном» Барри, чем с «Цветом волшебства». Магия находит Эск, когда она приближается к концу детства, и ее мучают странные сны, она чувствует, что внутри у нее набирает силу обжигающее могущество, а просыпаясь, обнаруживает, что ничего такого нет. В конце романа она объединяется с беспокойным юношей Саймоном, и они вдвоем создают новый вид магии.

Gollancz в сотрудничестве с Colin Smythe Ltd напечатали «Творцов заклинаний» в январе 1987 года скромным тиражом чуть меньше трех тысяч экземпляров. Джош Кирби был удивлен, когда его попросили оформить обложку, решив, что Gollancz воспользуется услугами иллюстратора, с которым они работали раньше. Однако Пратчетт настоял на приглашении Кирби, заявив, что благодаря его стилю книги обрели узнаваемое лицо. Работа над «Творцами заклинаний» не стала исключением, хотя Кирби снова обошелся с текстом достаточно вольно – Матушка Ветровоск изображена худой, изможденной и с бородавками на лице, хотя в книге есть отрывок, где Матушка горюет о том, что не может отрастить хоть какие-то бородавки. Кирби являлся заложником стереотипов фэнтези – он нарисовал Ринсвинда старше, чем говорится в тексте, и с длинной белой бородой, потому что волшебники из фэнтези всегда старые и обязательно с белой бородой. Матушка Ветровоск получила крючковатый нос и бородавки, потому что так выглядят ведьмы. В фэндоме Плоского мира разразились нескончаемые споры между теми, кто превозносил Кирби за то, что его рисунки великолепно отражают дух романа Пратчетта, и теми, кто считал, что невнимание к деталям является неуважением к тексту[141]. Пратчетт пришел в восторг от обложки, и особенно ему понравился посох в виде фаллоса: по его мнению, это стало доказательством того, что Кирби сумел заглянуть в самое сердце романа.

Серьезные мощности Gollancz обеспечили «Творцов заклинаний» более серьезным количеством обзоров, чем любая другая работа Пратчетта, причем многие из них звучали из-за пределов уютного мира НФ и фэнтези. Книгу заметили солидные газеты, в которых то и дело появлялись снобистские оценки. «“Творцы заклинаний” потчуют читателя слишком большим количеством абсурда, – начинает свою обзорную статью в The Observer Джон Клют, – но Высокая фэнтези как форма Романтического жанра ни в коем случае не предполагает шуточного к ней отношения… творения Пратчетта вызывают восторг только у тех, кто глубоко верит в изображенные в книге миры и тайно думает, будто автор над нами подшутил». К счастью, другие критики оказались добрее. Том Хатчинсон заявил в The Times, что Матушка Ветровоск «стала одной из самых моих любимых героинь фэнтези», а Time Out назвал книгу «прекрасным антидотом историям про мечи и магию».

Как и с «Безумной звездой», Corgi, не теряя времени, издал книгу в мягкой обложке, причем они не разменивались по мелочам и отправили в книжные магазины и библиотеки 61 тысячу экземпляров третьего романа про Плоский мир, удвоив первые тиражи его предшественника, а до окончания года намечалось сделать допечатку. Как и в «Цвете волшебства», книга была разбита на серии для Woman’s Hour на Radio 4, ее читала актриса Сара Бэдел. Из-за феминистской темы и имени автора, которое не указывало на его принадлежность к одному из полов, некоторые слушатели ошибочно решили, что Пратчетт – это женщина, и были удивлены, увидев невысокого бородатого мужчину во время подписания книг[142]. «Творцы заклинаний» стал самым успешным романом из всех, написанных Пратчеттом до того момента. Два года и четыре романа про Плоский мир спустя он по-прежнему появлялся в списках бестселлеров The Telegraph.

Закончив «Творцов заклинаний», Пратчетт во время одного из множества ночных разговоров по телефону сказал Нилу Гейману, что планирует отложить серию про Плоский мир и вернуться к научно-фантастический идее про Валиенте и параллельные Земли. С тех пор как они познакомились в 1985 году, Пратчетт и Гейман стали близкими друзьями, регулярно посылали друг другу свои новые работы и делились идеями. Пратчетт даже благодарил Геймана в начале романа «Творцы заклинаний» вместе с ребятами из «Воскресного клуба поклонников Г.Ф. Лавкрафта», включавшего в себя Геймана, Лэнгфорда, Мэри Джентл, Кима Ньюмана и Джо Флетчер, которые на конвентах по всей стране регулярно проводили вместе время за стойкой бара. Гейману понравилась идея про параллельные Земли, однако он поделился с Пратчеттом своими мыслями насчет Плоского мира: «Звучит великолепно, но я думаю, тебе следует написать книгу про Смерть. Он мой любимый персонаж». На следующий день Пратчетт снова позвонил Гейману, назвал его ублюдком и сообщил, что следующая книга будет называться «Мор, ученик Смерти» (Mort)[143].