– Ушла и вернулась, – опять хохотнула Вран. – Таилась, подглядывала из темных ниш, пряталась даже в одной из часовен. Слышала, думаю, всё, что вы говорили днем.

– Вот оно что…

– А знаешь, что сделали эти забулдыги? Послали за мной людей, таких же, как этот. Чтобы прикончить меня.

– А ты?

– Управилась примерно как с этим вот. Зашла сзади, сначала одного проткнула, потом другого. Быстро и тихо. – Вран разглядела на полу участок посуше и встала.

– А как же Бейл? – вдруг всполошилась Норема.

– Не могла же я охранять вас обоих. Когда вот эта… этот полез к тебе в окошко с ножом в зубах и удавкой, я опять зашла сзади и… – Вран изобразила, как вонзает меч в почку. – Он и свалился. Ты готова? Уходить надо.

Норема, тоже оглядев пол, поднялась.

– Надо же хоть посмотреть, как там Бейл…

– Зачем монахам убивать пухленькую дочурку Эйфха? Утром он собирался домой – и сдается мне, что если бы ты отправилась с ним, то и тебя убивать бы не стали. Но у тебя есть деньги, вот в чем все дело. Если он жив, с этим ничего не поделаешь, если мертв – тоже. Надевай-ка штаны.

– И все же я не…

– Шевелись, язычница. – Вран снова встала на кровать, взобралась к окну и протянула Нореме руку. – Залезай.

Норема оделась, обула сандалии. Ей пришлось подскочить три раза, чтобы достать до мозолистой руки Вран, и она кое-как вскарабкалась по стенке на подоконник.

– Куда теперь? – спросила она. Сквозь прорези маски на нее смотрели ярко-синие при луне глаза.

– Навестим сады Альдамира и его замок. – Вран ухватилась за ветку и стала спускаться. Норема следовала за ней – до земли было дальше, чем до окна. Когда она почувствовала под ногами хвойный ковер, Вран уже бежала по склону вниз. Какая-то фигура выскочила из кустов и присела, упершись костяшками в землю.

– На берегу чисто, Вран!

– Ха-ха! – отозвалась та. – Мы сейчас идем не на берег, а в замок.

– Кто это? – спросила испуганная Норема.

– В этой странной и ужасной земле девчушки слетаются к истинной дочери Эвим, как мухи на мед, страстно желая помочь ей. – Вран потрепала по голове разведчицу. – От некоторых даже толк есть, как от этой.

Замарашка лет двенадцати, явно местная, спросила в свой черед:

– А кого мы спасаем?

– Уже спасли, – поправила Вран. – Это Норема, а это Юни. Смышленая. – Норема не совсем поняла, к кому относится последнее слово. – Поторапливайтесь, вы обе.

С Вран во главе они начали спускаться. Из-за обилия плюща на деревьях здесь было темно даже и при луне. Они шепотом подсказывали друг другу, куда ступить. Под ногами шуршали листья, хрустели ветки.

– Что это? – спросила Норема, дойдя до пролома в каменной кладке.

Лунный луч упал на лицо Вран. Ветка над ними раскачивалась, по пряча, то открывая ее улыбку.

– Стена вокруг парков и садов Драконьего замка, – ответила Юни.

– Замка барона Альдамира?

Девочка моргнула.

– Да, – подтвердила Вран. – Сейчас поглядим на них.

Юни пролезла в пролом следом за ней и подала руку Нореме.

Здесь росли колючие деревья, всего два – нет, три. Одно, наполовину голое, клонилось к самой земле.

За ними, похожий на небольшую гору с отвесными и пологими склонами, высился замок.

– Похоже, этим садом или парком никто не пользуется, – сказала Норема.

– Ты права, Вран. Она ничего не знает, – бросила Юни.

– За этими стенами везде так, – пояснила Вран. – Даже хуже.

– Выходит, деревья, из сока которых делают мячики, растут не здесь? Или их вовсе нет?

– Пойдем в замок, – сказала Вран.

– Но разве слуги или стража…

– Я уже наведалась сюда. Никого здесь нет.

– Ни слуг, ни стражи, – заверила Юни.

– Пойдем, – повторила Вран.

Норема чуть не споткнулась об упавшую статую и о плуг. По лугу змеился ров с серебристой струйкой на дне. Они перескочили его одна за другой.

Перед ними выросла балюстрада, загораживая луну.

– Вон та дверь открыта, – показала Юни.

– Откуда ты знаешь? – сощурилась в темноте Норема.

– Моя двоюродная сестра говорит, что она стояла открытая еще до того, как я родилась, – ответила девочка не менее чем двенадцати лет. – Мы с сестрой живем вон там, на холме. – И верно: перекошенная дощатая дверь держалась лишь на одной петле. Лестницу за ней замело листьями, и подъем сопровождался немалым шумом.

– А вдруг нас услышат? – снова заволновалась Норема. Вран и Юни промолчали. Еще одна арка, лунный свет, груды листьев и камня. Плиты открытого двора заросли травой и кустарником. Широкие ступени вели как будто … да, к каменному дракону в плюще, свернувшемуся вокруг подобия трона.

– Ну как, – спросила Вран, – похоже это на замок знатного южного вельможи, которому пришлось срочно уехать три дня назад?

– Здесь уже много лет никто не живет, – признала Норема.

– Моя кузина здесь ночевала с двумя подружками пять лет назад. Подзадорили друг дружку да и остались на ночь, но рассвета не дождались, забоялись. Им тогда было столько же лет, как теперь мне. А жить никто не живет, это верно.

– Так, может, и барона Альдамира не существует? Что же с ним стало? И зачем он приглашал к себе хозяина Бейла?

Смех Вран гулко раскатился вокруг.

– Отношения между разными аристократическими партиями в вашей странной и ужасной земле так запутаны, что нам с тобой вовек не распутать. Кто-то явно хочет внушить колхарийским – орлиным – партиям, что дракон на юге еще на что-то способен. Может, нашим фейерам платят за отправку гонцов с предложениями вступить в выгодную сделку с южным бароном. Наивный мальчишка вроде Бейла едет в Гарт, и ему говорят, что его милость куда-то внезапно вызвали; он возвращается домой первым кораблем и пересказывает там россказни монахов, поивших его весь день.

– Но меня они не ждали, – сказала Норема.

– Как и меня, – подхватила Вран. – Хотя, как сказала та дама, барон всем гостям рад.

– Бейл расскажет обо всем в Колхари…

– …и скоро до Орлиного Двора дойдут слухи, что сделка столичного гончара с бароном Альдамиром на время откладывается. А перенос сделки предполагает, что заключили ее с двух сторон. И никто не усомнится в том, что барон Альдамир существует.

– Но как же нам быть с тем, что мы знаем? Не опасно ли будет рассказывать правду в Колхари?

– Смотря что считать правдой. – Вран, сложив руки на груди, прислонилась к стене. – Говорить о существовании того, во что не верит никто, куда легче, чем утверждать, что не существует тот, в кого верят все. А в барона Альдамира верит большинство населения. Мне, к примеру, не хочется говорить барону Кродару, что человек, которого меня послали убить, не более чем плод его воображения. А твоя хозяйка, если ты расскажешь ей все как есть, скажет в ответ, что ты ошиблась либо замком, либо гаванью, либо вовсе не на тот корабль села. Скажи лучше то, что сказали нам: барона Альдамира, дескать, отозвали куда-то, и мы не смогли с ним встретиться. Сейчас мы пройдемся по этим заброшенным, безлюдным чертогам, где некогда творилась история. Хочу знать об отсутствующем бароне всё на тот случай, если все-таки встречусь с ним и всажу меч в его отсутствующие кишки.