Пазл…

Возможно, это ничего не значит. Возможно, у гидов что-то пошло не так, и это их дела. Если бы…

«…И тогда посреди Пустых земель станет невозможно дышать.

Лабиринт укроет верных Слову

От Четырёх псов чёрного человека…»

Брат Дамиан поморщился. Сожжение чёртовой сказки не дало окончательного ответа. А мудрый пращур Борис не озаботился тем, чтобы его понимали яснее.

(пазл)

Знаки… Знаков он оставил достаточно. Интуиция никогда не подводила брата Дамиана. И вот она свербит тревожным маячком, правда, пока не очень сильно: вероятно, всё это из-за тяжести предпринятых недавно страшных, но необходимых шагов. Вероятно. Просто совпадение. Хотя двух совпадений не бывает… Впервые Светоч Озёрной обители не был до конца уверен в правильности принятых решений. Плохой признак. На пути заботы о Благе не должно быть сомнений. И тогда нужно нюхать, рыскать, искать и хоть из-под земли добыть этот недостающий элемент пазла, пока не стало поздно.

– Ну и куда хитрый старикан мог их деть? – громко и почти шутливо произнёс брат Дамиан, хотя ему было далеко не весело.

«Разделённые грянут с севера, из-за Тёмных шлюзов и Пустых земель».

Светоч Озёрной обители ещё раз бережно перелистал Книгу. Конечно, брат Фёкл из уважения к святыне не посмел бы сделать на её страницах своих пометок. Но всю его келью перевернули вверх дном и не нашли никаких записей. Куда он мог их спрятать? Воришки тоже утверждают, что не брали ничего, кроме самой Книги, что резонно – не за это им обещали заплатить. И сами явились к брату Зосиме за вознаграждением. Всё шло по плану. Где же тогда записи брата Фёкла? За ним следили, он их делал, догадался, с каждым днём всё ближе подбираясь к опасной черте. Где они?!

Брат Дамиан снова поморщился. И прошептал:

– Аква…

Мерзкая девчонка. Всё рыщет, вынюхивает, шпионит и опять куда-то запропастилась. Он уже начал сожалеть, что в ту страшную ночь, когда погибла семья капитана Льва, не позаботился ещё и об Акве. Но она была тогда совсем ребёнком, и для сохранения баланса, чтобы успокоить капитанов, подрастающая наследница была даже полезна. Втайне брат Дамиан рассчитывал, что с ней выйдет так же, как и с Калибаном, что её удастся приручить, он был добр к ней, но девчонку не получалось переманить на свою сторону. А ведь она почти не помнила своего отца. Кровь… Такая же вздорная, как и капитан Лев. Вздорная и недоговороспособная, она предпочла брата Фёкла. Что ж, тогда многие в обители ставили на него. И относительно недавно Совет, взбудораженный ересью, чуть было не сместил самого Светоча. И хоть на это не указывалось прямо, очевидно, что ближайшим претендентом становился брат Фёкл.

Могла девочка спрятать бумаги своего наставника? Может быть всё, что угодно! Но в последнюю свою ночь брат Фёкл много работал. Верные люди доложили, что на вечерней трапезе был он непонятно задумчив, отстранён, а глаза лихорадочно горели, и удалился рано, так толком и не поев. И до середины ночи в келье его горел свет масляной лампы, он работал и был там один. До самой кончины, упокойся его душа с миром. Где тогда записи, хотя бы те, что сделал в свою последнюю ночь? Ещё один пазл…

– А Калибан? – вдруг нехорошо усмехнулся брат Дамиан. И потряс головой.

Исключено. Он, конечно, симпатизировал старику, но не больше остальных, и к чему хромому слуге ввязываться в смертельно опасные игры? Тем более что Калибан был при нём, своём хозяине, в роковую для брата Фёкла ночь. Всё так, только записей нет.

(пазл)

А что, если их и не было? Если он их и не делал – ведь старикан был очень умён. Голова у него всё ещё была ясная, только держать в ней такой огромный массив текста и отсекать лишнее, да ещё в нужном порядке – это вряд ли. И потом, делал он записи – доложили соглядатаи, если только сжёг затем, испугавшись открывшихся откровений. Сжёг, как он сам поступает со своими сказками.

Брат Дамиан поднялся из-за стола и начал ходить неспешно по просторной келье. Пазл необходимо собрать до утра, до начала процесса над воришками. Громада Разделённых грянет из-за Тёмных шлюзов… Люди уже слышат их голоса по ночам, что ветер, пропитанный безумием, приносит с Пустых земель. Об Икше и скапливающейся там мерзости чего только не говорят. Разделённые… Время пришло. Выбор на воришек пал не случайно. Слух о таинственных фаворитах луны широко распространился в Пирогове, кое-кто даже восхищён их неуловимой дерзостью, так что лучших кандидатов было не подобрать. И хоть оба довольно тупы на первый взгляд, это может быть трюком, очень хитрым обманом. Только к чему им непонятные бумаги старого монаха? Продать?! Вряд ли они в них разберутся, а в келье брата Фёкла было немало диковинных редкостей, но ничего больше не пропало. Отдавать им Книгу было большим риском, но он окупился с лихвой. Жадность всегда губила людей, и ворьё ничего не заподозрило. Книга вернулась, а оба воришки теперь в темнице в ожидании суда. Так в чём дело? Что не так, почему эти тревожные сигналы никак не угомонятся?

«Что с твоим напарником? – спросил брат Дамиан у того из воришек, кто взялся говорить за обоих. – Какой-то он странный…»

«Не бойся, добрый человек, – затараторил тот, глупо лыбясь. – Он только с виду такой, а так и мухи не обидит. Болезный сейчас, а глухонемой с рождения. Братушка он мне единокровный. Не бойся, его болезнь не заразна».

«Я и не боюсь. – Брат Дамиан брезгливо пожал плечами. – А вот тебе, напротив, стоило бы».

Он ещё раз вгляделся в лицо глухонемого (или якобы глухонемого, потому что подозревать стоит всех), пытаясь понять, что его смутило, и даже поднёс масляную лампу, чтобы получше разглядеть.

«То ли с кожей что-то не то?» – подумал он и решил, что к этому ещё надо будет вернуться.

Брат Дамиан остановился, теперь посмотрел на ту масляную лампу, что стояла на его столе. Быстро пощёлкал языком. Вернулся к Книге, погладил, словно извиняясь или же прося раскрыть свои тайны, и стал осторожно просматривать её страницы на свет.

Там, где так и нетронутой осталась закладка брата Фёкла:

«Пополам рассечённые карой Господней,

Разделённые армии тьмы создадут,

Чтобы мщения удар свой нанести.

Только натиск выдержит Лабиринт.

Погибели избегут Возлюбленные братья,

Но укрепятся духом,

Когда вызов смертельного Врага они примут.

Три вечерних зари соединятся,

Затем укроется небо тьмой,

Лабиринтов свет иссякнет,

Больше спасения Возлюбленным братьям не дав.

Тогда сей день будет пиром Разделённых».

Старика интересовали пророчества, чья противоречивость вызвала в своё время немало толкований. Что ж, он прав. Совсем вплотную подобрался к опасной грани. Брат Дамиан даже чуть подкрутил фитилёк в лампе. А потом его взгляд застыл.

Он нашёл. Следы. Давили пишущим пером. У брата Фёкла была сильная рука, и как же он мог об этом забыть?