— С кем встретились в кафе? — резко спросил Гаранин.

— Один парень подсел, хорошо так одетый, веселый. Заговорил. Сказал, что фамилия его Зубков, он администратор в большом клубе, близок к артистическому миру. Предложил оказать протекцию. А я, дурак, поверил. Пьян был сильно.

— Так. Что было дальше?

— Уговорил поехать в другое кафе: там, мол, нужных людей встретим.

— Что за кафе?

— «Ласточка», около Курского вокзала.

— Вот оно что! С кем же он вас там познакомил?

— Сначала с официанткой одной. Зоя зовут. Красивая такая. Зубков потом мне сказал… — Игорь внезапно умолк, пристально разглядывая носки своих ботинок.

— Что сказал?

— Что я ей понравился, — заливаясь краской, ответил Игорь.

— Она что же, вам свидание назначила?

— Виделись один раз. Больше не пошел. Примитивная девчонка. Все «хи-хи-хи», «ой, умираю». В общем дура. И потом… неприятно с ней.

— Так, понятно. А больше Зубков ни с кем вас там не знакомил?

— Знакомил, как же, — Игорь понизил голос: — С Папашей.

— Расскажите подробнее, — насторожился Костя. — Это очень важно.

— Понимаю. Только я здорово выпил в тот вечер.

— Не запомнили?

— Как так не запомнил? Запомнил. Такое, знаете, на всю жизнь запомнишь, — голос Игоря задрожал.

И он рассказал. Поздно вечером к их столику подсел какой-то старик. Он принялся участливо расспрашивать Игоря, сочувствовал и даже уговорил взять триста рублей. Игорь только настоял, чтобы старик принял расписку и, не задумываясь, обещал выполнить его просьбу — узнать, когда переезжают на дачу их соседи по дому Шубинские, остается ли кто-нибудь на лето в их квартире и когда уезжает в командировку сам Антон Захарович.

Через несколько дней Игорь выполнил поручение и, обрадовавшись легкости, с какой ему достались деньги, теперь уже сам предложил свои услуги: он решил больше не брать у отца ни копейки. Конечно, он подозревал что-то неладное, но трусливо гнал от себя эту мысль. Какое ему дело? Он не совершает никаких преступлений. Вскоре Игорь понадобился, чтобы спрятать чемодан. Он сам не знает, что в нем было, но за это он получил от Папаши двести рублей.

— Что было дальше?

— Я уехал с родителями на юг на все лето. Ну и думал, больше Папашу не встречу. Бояться я стал. Чувствовал, в грязное дело влип. Но не тут-то было. Он позвонил и на дачу меня повез.

— Зачем же поехали?

— Грозился. Это, знаете, страшный человек. Убить может. Не сам, конечно. Зубков рассказывал: одного они убили, отделаться от них хотел.

— Зачем ходили в цирк?

— С Папашей там встречался. Он велел сведения об одной семье собрать. Наши знакомые.

— Собрали?

— Нет, не успел, сегодня должен был передать.

— А, черт! Так вы не пошли на свидание? — резко переспросил Костя.

— Не пошел. Вы мне помешали, — растерялся Игорь.

— Скажите адрес, где вас ждал Папаша?

Игорь без запинки назвал адрес.

— Мы там раза три уже встречались, — добавил он.

Гаранин записал.

Игорь не сказал Гаранину, что с тех пор, как встретил Папашу, он потерял всякий покой. Часто просыпался он среди ночи, долго лежал с открытыми, полными ужаса глазами и думал, что же будет с ним. Тяжелые, мрачные мысли приходили ему на ум, и он с тоской мечтал о таком человеке, которому можно было бы все рассказать, который бы все понял и сказал, как жить дальше. И сейчас ему вдруг показалось, что он встретил, наконец, такого человека.

Допрос был окончен. Игорь нервно подписал листы протокола и умоляюще сказал Гаранину:

— Теперь моя судьба в ваших руках. Только не выдавайте меня — убьют.

— Можете быть спокойны, — ответил Костя и скупо улыбнулся. — Вас никто не убьет. И больше не думайте об этом. Становитесь артистом. Только настоящим. Точно говорю — получится.

— Спасибо, товарищ Гаранин. Я стану, — весело откликнулся Игорь. — За все спасибо.

— Но предупреждаю, — снова посуровел Костя, — будьте честны и в большом и в малом. Мы теперь с вас глаз не спустим. И больше ничего не простим.

Игорь чуть заметно побледнел…

В тот вечер сотрудники отдела собрались в кабинете Зотова. Гаранин подробно доложил о результатах допроса. Потом внимательно прочли протокол.

— Так, — с удовлетворением произнес Зотов, снимая очки и по привычке потирая голову. — Операция кончилась успешно. Думаю, и парня вытянем. А теперь пойдем дальше. Займемся явочной квартирой этого Папаши. Дело, друзья мои, становится горячим.

Саша Лобанов шел по улице Горького. Было начало декабря. В голубом, не по-зимнему ясном небе сияло солнце. Выпавший ночью снег растаял, дворники давно смели его с тротуара и мостовой. Было тепло и сыро.

Саша миновал площадь Маяковского и, не доходя немного до Белорусского вокзала, свернул в один из переулков. Вскоре он остановился перед большим угрюмым зданием, которое было построено, вероятно, еще в начале века и принадлежало к так называемым доходным домам.

Саша толкнул тяжелую темную дверь и вошел в полумрак просторного вестибюля с потускневшими от времени зеркалами на стенах и пустой решеткой лифтовой шахты рядом с широкой темноватой лестницей, ступени которой, неровные, выщербленные, указывали на почтенный возраст постройки. По другую сторону лифта узкая лесенка вела вниз, к двери с надписью «Домоуправление». Саша пошел туда. Он очутился в узком длинном коридоре, по концам которого виднелись две двери. Саша в нерешительности остановился, не зная, куда идти дальше. В этот момент одна из дверей открылась, и оттуда выбежали двое мальчуганов. Пальто и шапки их были в земле, лица довольно сияли. Это были первые люди, которых встретил Саша в этом большом угрюмом доме.

— Ребята, где здесь домоуправление?

— Вот оно, — указал один из них на противоположную дверь.

— А вы откуда появились такие красивые? — полюбопытствовал Саша.

— Из чуланов, — охотно ответил один из мальчиков.

— Мы туда экспедицию снарядили с фонарями, веревками и запасом пищи, — подхватил второй.

— Что же такое эти чуланы?

— У, это целый подземный лабиринт. Один ход ведет чуть не на два километра. А по бокам угольные ямы и еще что-то. Даже довольно страшно для неопытных людей.

— Ну, вы-то, по-моему, люди опытные.

— Еще бы, все лето изучали, даже план составили, — важно объявил один из мальчиков. — Один раз вот он, Володька, в яму сорвался, мы его на веревке вытаскивали.