Геральт кивнул:

– Эльза-Мария фон Ротенвальд, старшая дочь и единственная наследница графа Вильгельма фон Ротенвальда. Девять лет назад она пропала в лесу, совсем ещё девчонкой. Все решили, что она умерла, но…

– Тебя нанял её отец?

– Да.

– Понятно. – Жуга потёр подбородок и тоже умолк.

Ила обернулась.

– Спа… спасибо… – проговорила она и улыбнулась. В глазах её были слёзы. – Спасибо…

– Девять лет… – задумчиво проговорил Жуга. – Она, должно быть, совсем отвыкла от людей. Лес – её дом.

– Она – человек, – сказал Геральт, подойдя ближе. – И место ей среди людей. Все эти годы отец верил, что она жива, и искал её.

– А ты кто такой, чтобы решать её судьбу? – возразил Жуга. – Все эти годы водяной растил её, заботился о ней. Спроси у него, надо ли ей уходить.

Заслышав, что разговор зашёл о нём, старик-водяной поднял голову. Густые светлые усы раздвинулись, в бороде проглянула улыбка. Он кивнул и выдохнул тихо:

– Да…

До Олега наконец дошло, что сегодня, видно, убивать не будут, но понять, что происходит, он всё ещё не мог.

– Эльза-Мария… – пробормотал он, растерянно глядя то на водяного, то на Геральта с Жугой. – Ничего не понимаю… Вы что, сговорились, что ли?

Шли минуты, и вдруг ночной лес осветился трепещущим заревом. Олег обернулся и ахнул: мельница горела. В узком оконце жаркими багровыми язычками плясало пламя. Крыша уже занялась: ещё миг – и щепа на ней запылала, шипя и потрескивая.

– Матушки мои! – Олег схватился за голову и суматошно забегал вокруг. – Мельница! Моя мельница горит!

– Это я поджёг, – спокойно произнёс Геральт.

Олег вытаращил глаза:

– Ты?! Зачем?!

Геральт пожал плечами.

– ЗАЧЕМ, я тебя спрашиваю?!

– Так надо.

– Надо?! – взвыл Олег и подпрыгнул в бессилии. – Чтоб ты сдох, проклятый ведьмак! Красного петуха! Мне! У, сволочь! Не зря вас все ненавидят! Да что же это такое делается…

Жуга поднял голову и с минуту глядел на пожар. Повернулся к Олегу.

– Пускай горит, – сказал он. – За эти годы стены так напитались злом, что и огонь всё не вытравит… Пускай горит.

Мельница к тому времени уже пылала целиком, словно большой смолистый факел. Даже не по себе становилось от того, как ярко горели отсыревшие брёвна. Олег глянул на неё и сник. Шмыгнул носом, глянул на Илу, на Геральта и опустился на траву, обхватив голову руками. По его небритым щекам текли слёзы.

– Легко тебе говорить… – сдавленно сказал он. – А я… А мне… Эх! И откуда ты только свалился на мою голову? Откуда вы все свалились на мою голову? Эх вы-и…

* * *

Ломая над лужами тонкий лёд нового дня, по стылой осенней дороге шли трое. Два путника – рыжий и белокурый, шли бок о бок, третий – широкоплечий черноволосый детина – держался позади, ведя в поводу гнедую осёдланную лошадь. В седле под одеялами угадывалась хрупкая девичья фигурка.

Слышался разговор.

– …на развилке надо на север сворачивать, – неспешно пояснял Геральт, указуя рукою, – и добираться лучше окольной дорогой. Я через старый кромлех[8] ехал, но вам туда лучше не соваться.

– Это где камни кругами стоят? – полюбопытствовал Олег.

– Да, – ответил вместо Геральта Жуга. – Я знаю.

– Слышь, Геральт, – спросил вдруг Олег. – А тот, который приходил тогда… ну, кого ты зарубил… где он?

– Сгорел. Я сжёг тело вместе с мельницей.

– Кто это был? Тролль?

– Тролль? – переспросил Геральт и поднял бровь. – Ты бы ещё сказал – кобольд.

– А что я такого сказал?

– Это был Моргун.

– Мельник?! – Олег остановился и посмотрел недоверчиво на Жугу. Тот кивнул, подтверждая. – Ничего себе… Да видано ли, чтоб человек превратился в такое страшилище? С чего вдруг?

– Колдовство всегда отражается, – пояснил Геральт. – Кому-то заклятия уродуют душу, кому-то – тело. А некоторым – и то и другое… Кстати. – Он полез вдруг в карман и вынул браслет с камнем. Подбросил на ладони, протянул Жуге. – Твоё?

– Моё, – облегчённо вздохнул тот. – Значит, это ты взял. А я уж думал, потерял его.

– Его просто так не потеряешь. На, возьми.

Жуга на ходу сунул браслет в котомку, забросил её за плечи и некоторое время шагал молча, раздумывая. Посмотрел искоса на ведьмака.

– Геральт…

– Что?

– Этот браслет и камень… Что они такое?

– А ты не знаешь?

– Нет.

Ведун усмехнулся, затем его лицо вдруг посерьёзнело.

– Ты плохо различаешь цвета? – спросил он.

– Да… а откуда ты знаешь?

– Ты сам сказал, что видишь в темноте, а это связано. М-да. Значит, этих сполохов на камне ты не видишь.

– Вижу, но… А… Кажется, я понимаю.

– Думаю, со временем ты сам во всём разберёшься.

Некоторое время они шли молча.

– А обо мне ты что-нибудь можешь сказать? – снова спросил Жуга.

Геральт покачал головой:

– Так, сразу – нет.

– Совсем-совсем ничего?

Тот задумался. Жуга терпеливо ждал.

– Не вся кровь в тебе человечья, – наконец сказал ведун. – Это всё, что я знаю про тебя наверняка.

Версты три ведьмак молчал, время от времени хмурясь и качая головой, будто отгонял назойливую мысль.

– Почему ты решился вернуться к мельнице? – спросил вдруг он.

Жуга пожал плечами:

– Толком не знаю. Мне просто пришло вдруг в голову. Ты сказал, что хочешь нас убить…

– И?..

– И – не убил. Хотя мог запросто. Дал нам сбежать заместо этого.

Олег слушал в оба уха, забывая глядеть под ноги.

– Сам ты подойти к девчонке, видно, не сумел, – продолжал между тем Жуга. – Тебе нужен был кто-то… Ну, как бы это сказать… робкого десятка, что ли. Чтоб побежали без оглядки. А колесо – я с самого начала понял: неладное там. Неспроста же мельник без помощников работал. Уж каким макаром он туда смог водяного загнать, ума не приложу… И главное – зачем? Золота, что ли, требовал или на дочь его глаз положил…

– Всё может быть. – Геральт покачал головой. – Да… Про колесо я не подумал. Руки не дошли. Надо было им заняться, да Моргун этот не вовремя подвернулся.

Дорога сделала поворот, и все трое вышли к развилке. Геральт остановился, поправил меч за спиной.

– Мне туда. – Он указал налево.

– Не по пути, – покачал головой Жуга. Олег кивнул, соглашаясь: и Марген, и другие знакомые земли Семигородья лежали по правую руку от них.

Геральт помолчал. Поднял взгляд на Жугу.

– Если хочешь, – сказал он, – идём со мной. Граф обещал награду – две тысячи серебром. Половина по праву твоя.

Жуга не ответил. Повёл плечом – тугая повязка, пропитанная чёрным бальзамом ведуна, неприятно холодила кожу, но боль уже не так досаждала, рана помаленьку затягивалась.

– Хорошее снадобье, – как