– Стал бы я горбатиться даже на тебя, любимая подруга, если бы не поставленные условия, круто замешанные именно на ней. На этот раз я буду снимать предвыборный рекламный ролик. Снова в одной бригаде, только я буду работать за деньги. Ты приносишь удачу, – последние фразы я пропустила мимо ушей.

– Рекламный ролик…Ты и это умеешь?!

– Год занимался, потом бросил. Остановился на более выгодном.

– После возвращения в Москву только и слышу – деньги, выгода. И о белых одеждах ты зря, я уже почти готова их запачкать, но пока не получается.

– У тебя получается более интересное: ты за деньгами не гонишься, но они к тебе сами идут. Редкое исключение.

– А должно быть правилом, – я вздохнула. – «И все в белых одеждах!»

– Штанах. Рио-де-Жанейро… Оставим классиков. В спальне хотелось бы повесить ту картину, которую я подарил вам с Серёжей на свадьбу. Она, надеюсь, у тебя?

Саркофаг внутри трещал, но я уже научилась справляться с последствиями, хотя дыхание перехватывало всё равно.

– Феликс, извини и спасибо вновь тебе и ещё раз тебе, невинной жертве женского коварства. Я никуда и ничего вешать не буду. Всё потом, а сейчас вынуждена оставить тебя, через полчаса я еду за город к новому месту работы. Ночью буду перевозить вещи. Ключи отдашь потом. Вот тебе остатки моего богатства, деньги рабочим. Оказывается, они способны на ударный труд.

– Я тебя дождусь, коньяк, свечи… но руку спрячу подальше, согласна?

– Делай что хочешь. Я тебя люблю, ты лучший из друзей! Руку можешь не прятать, я её не откушу.

Всю дорогу до детского дома моё сердце кровоточило. Упомянутое вскользь имя до сих пор вызывало боль. Перед отъездом на Алтай я сняла картину и спрятала на антресолях. По возвращению её я там не нашла. В первом же своём письме ко мне бабушка Вера сообщила, что никаких квартирантов не обнаружила и сдала квартиру сама. Всё. Хватит о прошлом, живи настоящим! С мебелью явно постарался Марк Викторович. Придётся говорить с ним о сумме долга. Продам перстень. Сколько он стоит? Сначала надо оценить. Будет большой казус, окажись он подделкой. Родители рвались в гости, и я снова остановила их приезд телеграммой, просила подождать теперь до конца ремонта. Их приезд – моя смерть. Расплата близилась. Пусть. Я готова к ней: обниму их и признаюсь во всех грехах. Из головы не выходила мысль о Светлане Ивановне, язык не повернулся спросить о её здоровье Машу. «Лечь бы на дно, как подводная лодка…»

Новый детский дом находился в лесном массиве. Территория была огорожена высоким забором, у входа на неё дежурил охранник. Всё вокруг уже было спланировано: высажены молодые деревца и кустарники, на клумбы завезена земля, что очень порадовало. Я вспомнила, как тяжело давались нам земляные работы на Алтае. Продумана планировка зданий – все под одной крышей. Внутри стены были нежно-розового цвета, а в малышовом крыле разрисованы сценками из сказок. Я осталась довольна: проект предусматривал всё для жизни, учёбы и отдыха детей. Не хватало только огорода, конюшни и мастерских…

– Остаётся срочно найти завхоза-распорядителя, потому что уже на следующей неделе будем завозить мебель и спальные принадлежности, которые надо принять, как материальные ценности, – озабоченно сообщил Николай Степанович. – А сейчас, Женя, сюрприз, – и он повёл меня во двор. Там, среди деревьев, я увидела сказочную избушку из круглых брёвен.

– Это ваше жильё. Когда ещё купят автобус и машину, а ваше присутствие здесь будет необходимо постоянно. Задумано построить ещё два домика для персонала.

– Если мы найдём хорошего специалиста без жилья, то этот домик отдадим ему. Я могу подождать.

– Никаких жертв с вашей стороны – мы учли ваше семейное положение. Вы поработайте с местным населением в Зеленограде и ближайших сёлах, дайте объявление в местную газету. Сейчас безработица – у вас отбоя не будет от желающих. Вокруг много домов отдыха, которые на мели. А здесь зарплата повышенная, есть льготы, поэтому проблем не будет. Моя основная миссия выполнена: осталось две недели, и пойдёт поток «ангелов». Я уже связался с центром временного содержания беспризорников, они готовы присылать нам ежедневно по десять детей. Ох, не завидую я вам, Женя. Здесь не предусмотрены могучие санитары. Программы адаптации уже существуют, поэтому вооружитесь ими. Борьба с беспризорностью только начинается, финансирование будет полным, но в нашей стране всё зыбко – не мешало бы обзавестись и спонсорами: у вас это прекрасно получалось на прежнем месте работы. В Москве их можно найти на каждом шагу, особенно в предвыборное время. Советую посетить центры временного содержания. Увидите, с кем придётся работать. Никто не осудит, если откажетесь…

– Неужели всё настолько мрачно, или вы сгущаете краски специально, Николай Степанович?

– Работаете с детьми вы, а я более двух часов не выдерживаю проказ своих двух сорванцов, поэтому мне и рисуется такая картина. Для вас она может быть более светлых тонов и в мажорном ключе.

Я подумала, что ключ может и быть мажорным, а вот каким окажется замок?

Николай Степанович подвёз меня прямо к подъезду бабушкиного дома, где уже стоял заказанный мебельный фургон, грузчики нервничали.

– Как вы всё успеете, я не понимаю. Слышал, на выходные улетите в свой избирательный округ? Неужели возьмёте ещё и депутатство на себя?!

– Наоборот, снимаю свою кандидатуру и везу компьютеры для детей – последний презент. Я задержусь дня на два. Подмените меня здесь, пожалуйста.

– Удачи вам, Женя, мужайтесь…

Феликс спал сладким сном, его не разбудила даже выгрузка вещей. Хорошо хоть свечи не зажёг заранее, подумала я, нежась в ванной. И не заснуть бы самой прямо в ней. Еле передвигая ноги, я выползла в зал. Там уже хозяйничал проснувшийся Феликс. Над столом царил дух горячей пищи – я поняла, как голодна.

– Хороший у тебя друг? – Феликс не мог часу прожить без похвал. Я разразилась восторгами.

– С утра подключу компьютер и телевизор. А ты выспись. Завтра трудный перелёт.

– Звонил всемогущий? Всё в порядке? Это моя последняя гастроль – сил больше нет!

Мы выпили по бокалу вина. Феликс был непривычно скромен и тих.

– Женя, у тебя был любовник? – вдруг спросил он.

– Ты с ума сошёл… Что за вопрос?! – я захлебнулась от возмущения.

– Сошёл… когда случайно узнал всю правду…

Легенда о совместном счастье в туманах Альбиона рухнула. Где я прокололась? Возможно, Марк Викторович, приглашая Феликса, обмолвился про мою работу на Алтае. Я жутко покраснела. Шило вылезло из мешка. Что он обо мне думает? Захотелось провалиться сквозь землю.

– Без комментариев! – выдавила я из себя.

– Оказывается, что ты никогда не была в Лондоне, а Серёжи не было с тобой… Я поверить не мог, такая была любовь!

– Этого никто не может знать! – всполошилась я и выдала себя ещё больше.