Из-за двух аварий на дороге из Расторгуево в Видное они добирались почти пятьдесят минут. Гуров первым вышел из машины.

К нему подбежал помощник дежурного отдела ГИБДД и виновато проговорил:

– Здравия желаю! Хотел предупредить вас, товарищ полковник, гражданин Ревякин уже нервничает. Нам с трудом удается убеждать его в том, что он задержан лишь из-за попытки не подчиниться требованиям работников полиции.

– Кто его задерживал? – спросил Гуров, направляясь к дверям управления.

– Патрульный экипаж машины ДПС. Потом сзади автомобиль Ревякина заблокировали оперативники.

– Хорошо, проводите нас к задержанному и сразу оставьте наедине.

Помощник дежурного торопливо обогнал московских полковников и провел их по коридору в один из кабинетов с табличкой, на которой были написаны фамилии и звания. Офицер распахнул дверь и вошел первым.

Гуров шагнул за ним и увидел три стола вдоль стен. За одним из них сидел растрепанный Ревякин с потным лицом. Он все время протирал очки и вытирал платком лоб.

Хмурый старший лейтенант что-то недовольно и тихо говорил ему и показывал руками. Видимо, он изображал аварийную ситуацию, которую создал Ревякин, когда пытался скрыться. Еще двое офицеров сидели на стульях и просто пялились на задержанного.

Помощник дежурного негромко попросил всех покинуть помещение и выразительно кивнул на двух мужчин в гражданской одежде. Офицеров ДПС не надо было просить дважды. Они дружно облегченно вздохнули, загремели стульями, встали и двинулись к выходу.

Ревякин обвел Гурова и Крячко раздраженным, но растерянным взглядом. Он их узнал, но особого облегчения ему это, видимо, не принесло.

– Послушайте, наконец-то я вижу более или менее адекватных людей. Вы мне скажете, за что меня задержали?

Гуров присел на стул сбоку стола и подпер кулаком щеку. Крячко встал сзади задержанного и оперся на спинку его стула. Ревякин попытался обернуться, но у него не получилось. Бледность его лица только усилилась, лоб взмок еще больше.

– Олег Андреевич, – разглядывая бизнесмена, сказал Гуров. – Вы сами вели себя, мягко говоря, неадекватно, так чего же хотите от сотрудников органов внутренних дел. В нашей стране, как и во всех государствах с демократическим строем и действующей конституцией, принято сперва подчиняться требованиям полиции и только потом доказывать ее неправоту, уличать в противоправных действиях или превышении полномочий. Потом, понимаете? Сначала ногу на тормоз, а руки на капот!

– Как это? – не понял Ревякин и нервно закрутил головой.

– Это Лев Иванович обобщает, – пояснил Крячко. – Он пропустил еще несколько шагов, необходимых в этой ситуации. Например, выйти из машины по первому требованию полицейского, предъявить документы.

– Куда вы, Ревякин, так поспешно собрались ехать в полночный час? – осведомился Гуров.

– Это что, запрещено? – взвился бизнесмен. – Я должен отчитываться? Мне необходимо брать разрешение на собственное перемещение в пределах своей страны, даже города?

Гуров посмотрел на Крячко. Станислав Васильевич сморщил нос и отрицательно покачал головой. Лев Иванович еле заметно кивнул и полез в карман пиджака за записной книжкой и авторучкой.

– Видите ли, Олег Андреевич, для того чтобы обосновать собственную попытку скрыться от полиции, нужны довольно веские доводы, – сказал он задержанному.

– По-моему, вы меня подозреваете в убийстве Россихина, – тихо сказал Ревякин и посмотрел Гурову в глаза. – Да-да, я уже знаю. Я не дурак, сразу понял, зачем вы ко мне приходили и расспрашивали о нескольких фирмах, включая и «МедЛайн». Вы и в самом деле полагаете, что я могу такое совершить из-за каких-то двухсот тысяч?

– Контракт был на два миллиона, – сказал сзади Крячко. – Он взял его себе, хотя выиграть торги по договоренности должны были вы и уже начали закупки. Так что речь идет не только об упущенной прибыли, но и о понесенных затратах. Не юлите, Ревякин.

– С ума сошли? Я врач, а не…

– Это нас и пугает, – заявил Крячко и усмехнулся.

– Послушайте, я торопился в Домодедово! Я проспал и теперь опаздываю. Ко мне племянник должен прилететь, я обязан его встретить. Я совсем забыл об этом и вчера не заправил машину. У меня бензина до аэропорта не хватало. Я завернул в Видное на заправку, а тут ваши!.. Это же чушь какая-то!

– Проверим. – Гуров кивнул, делая какую-то запись в книжке. – Пока вы не ответите на два вопроса, боюсь, вам отсюда не выбраться. Не пришлось бы вас арестовывать официально. – Гуров пододвинул Ревякину свою книжечку и постучал ногтем по какой-то записи. – Постарайтесь убедить нас в том, что вы в эти вот даты были там, где вас видело множество народа. Пусть хотя бы три человека официально подтвердят это. А пока Станислав Васильевич сходит в дежурную часть и попросит позвонить в Домодедово, чтобы племянника приютили до вашего приезда. Или до нашего. Это уже как разговор закончится.

Через два часа Гуров и Крячко подошли к служебной машине, которая была закреплена за ними местным ГУВД.

– Ты знаешь, даже приятно как-то ошибаться в человеке и узнавать, что он все же не виновен, – сказал Крячко. – Жучары они там все, в этом бизнесе, делят государственные заказы, мухлюют, взятки раздают. Но все равно хорошо, что Ревякин не убийца. Я бы на его месте тоже не сразу кинулся рассказывать, что мое алиби обеспечивает замужняя женщина. Хоть в этом он оказался порядочным человеком.

– До того как к стенке приперли, а потом спалил и ее, и себя.

В чехле на поясном ремне зазвонил телефон.

Гуров вздохнул, посмотрел на Крячко и проговорил:

– Я что-то уже стал побаиваться неожиданных звонков. Каждый раз ждешь плохой новости, и перед глазами встает раздетое тело без головы и рук, распростертое на полу. Как будто вину свою чувствуешь. Глупо, но ощущение, что если бы мы за этим преступником не гонялись, то он и не стал бы убивать. Необходимость отпала бы. А так мы вроде как провоцируем его на запутывание следов. Если он имел целью убить только Россихина, то получается, что погибли двое невинных людей. Пусть они и не самые достойные члены нашего общества, но ведь не преступники.

Гуров вытащил телефон и приложил к уху.

– Лев Иванович, личность установили! – выпалил Рязанцев. – Как это интерпретировать, мы пока не знаем, но на размышления наводит.

– Да не тарахти ты, – остановил Гуров оперативника. – Излагай спокойно и по порядку.

– Бывший капитан, десантник, афганец. У него инвалидность еще с тех времен, потом что-то там с женой случилось. То ли она квартиру продала и уехала, то ли от него ушла, а он жилье ей оставил. Так вот лет двадцать уже и бомжевал. А в молодости, говорят, орлом был.

– Час от часу не легче! Владислав, собирайте все данные, мы сейчас приедем. Давайте в местное УВД. – Гуров отключился и убрал телефон, недовольно глядя на Крячко.