хорошо, в какой-то степени он страдает манией вели­чия. Ему нравится заставлять окружающих — тех, кто ниже его по положению — угодничать перед собственной персоной. Сам он выбился из грязи, считает себя интеллектуалом, и тут он прав.

Улыбочка Корби действовала Уолтеру на нервы. Все это пред­ставлялось ему веселенькой игрой, чем-то вроде «полицейские и воры». Нужно иметь в душе какую-то червоточинку, какую-то патологическую жилку, чтобы полностью отдаться расследованию убийств, тем более заниматься этим с таким восторженным пылом, как Корби.

— Чего вы добиваетесь от Киммеля? — спросил Уолтер.

— В конечном счете — признания. И он у меня признается. Я много разузнал о его жене, вполне достаточно, чтобы понять: Киммель ненавидел ее с такой, силой, что, вероятно, не удовле­творился бы... скажем, одним лишь разводом. Все это прекрасно накладывается на его характер, о котором можно получить впе­чатление, только увидев Киммеля собственными глазами.

Он глянул на Уолтера, раздавил сигарету в пепельнице и ска­зал:

— Можно осмотреть дом?

Гости просили об этом теми же словами, подумал Уолтер.

— Разумеется.      .

Уолтер собирался повести его наверх, но Корби остановился перед камином. Протянув руку, он выудил бокал из ниши и начал перекатывать за ножку между пальцами. Уолтер знал, что на ободке остались следы помады, а на донце — капля мартини.

— Выпить не хотите? — спросил Уолтер.

— Нет, спасибо.— Корби поставил бокал на место и пони­мающе улыбнулся Уолтеру.— Когда я позвонил, у вас в гостях была мисс Брайс?

— Да,— ответил Уолтер тусклым голосом и первый пошел вверх по лестнице. Корби до сих пор даже не позвонил Элли. Он, видимо, уже нашел для нее определение: подруга. Или любовница. Частности не играли роли.

Войдя в спальню, Корби несколько раз молча прошелся по комнате, засунув руки в карманы. Потом вышел на площадку. Уолтер показал ему маленькую угловую, комнату, предназначен­ную для прислуги, хотя там не было кровати, только короткая тахта. Уолтер объяснил, что прислуга у них не ночует.

— Кто она? — спросил Корби.

— Клавдия Джексон. Живет в Хантингтоне. Приходит два раза в день, утром и вечером.

— Можно узнать ее адрес? — Корби вытащил блокнот.

— Весенняя улица, дом сто семнадцать.

Корби записал.

— Нынче вечером она не пришла?

— Нынче вечером нет,— хмуро ответил Уолтер.

— Комната для гостей? — осведомился Корби, выходя в ко­ридор.

— Нет, жене она была не нужна. Тут у нас нечто вроде малой гостиной.

Корби заглянул в комнату без особого интереса. Они ею не пользовались, хотя Клавдия содержала ее в порядке. Сейчас ком­ната показалась Уолтеру мертвой и отвратительной, как демон­страционный зал в мебельном магазине.

— Вы намерены сохранить дом? — спросил Корби.

— Еще не решил.— Уолтер открыл еще одну дверь: — Это мой кабинет.

— Тут у вас уютно,— похвалил Корби. Он подошел к книж­ным полкам и остановился, упершись ладонями в поясницу, отто­пырив пиджак.— Масса книг по праву. Вы много работаете до­ма?

— Нет, не особенно.

Корби перевел взгляд на письменный стол. Большой темно­синий альбом Уолтера лежал с краю.

— Альбом для фотографий? — поинтересовался Корби, беря его в руки.

— Нет, что-то вроде книги для заметок.

— Можно посмотреть?

Уолтер утвердительно махнул рукой, хотя ему не нравилось и то, что Корби трогает альбом, и то, что наблюдает за ним. Уол­тер полез за сигаретами, обнаружил, что не взял их с собой, и скре­стил на груди руки. Он отошел к окну. В оконном стекле он видел отражение Корби; тот склонился над альбомом, медленно перево­рачивая страницы.

— Что это такое? — спросил Корби.

Уолтер повернулся.

— Заметки о людях для очерков, которые я думаю написать. Я заполняю ими досуг.

Уолтер еще сильнее нахмурился. Он вернулся к столу, пытаясь придумать, как отвлечь Корби от; альбома, от ровно написанных строчек, которые тот с трудом разбирал. Вот он перевернул оче­редную страницу. Между листами был вложен клочок газеты.

Уолтер присмотрелся — размер, жирный заголовок вверху были ему знакомы. Он глазам своим не поверил.

Корби вцепился в обрывок.

— Так это же о Киммель! — произнес он, сам себе не веря.

— Быть не может,— отозвался Уолтер таким же тоном.

— Точно! — подтвердил Корби, обращаясь к Уолтеру с изум­ленной улыбкой.— Это вы выдрали?

— Должно быть, но я не помню.

Уолтер посмотрел на Корби, и в это мгновенье их отношения необратимо и чудовищно изменились: на лице у Корби читалось самое обычное удивление, но в этом удивлении сквозило откры­тие, что Уолтер его обманул. Какую-то секунду они глядели друг на друга просто как два человека, и Уолтер почувствовал, что все потерял.

— Не помните? — спросил Корби.

— Нет. Я не нашел применения этому материалу. Я вырезаю из газеты много разных сообщений.— Он показал на альбом, где между страницами было вложено с дюжину других вырезок. Но Уолтер готов был поклясться, что выбросил заметку о Ким­мель.

Корби еще раз взглянул на клочок, положил на место и, вновь наклонившись над альбомом, принялся читать написанные от руки абзацы и машинописные вклейки на той же странице. Уолтер заме­тил, что речь тут идет о Дженсене и Кроссе. К делу Киммель это не имело никакого отношения. А жаль, подумалось Уолтеру, лучше бы имело.

— Это всякие заметки о... о друзьях, которые друг другу не пара,— пояснил Уолтер.— Что-то в этом роде. Вероятно, я выдрал сообщение, рассчитывая, что позже обнаружат убийцу. А потом имя просто выпало у меня из головы. Меня интересовала связь между убийцей и жертвой. Но ничего из этого не получилось, по­этому я, видимо, и забыл. Поразительное совпадение. Если б...— Он вдруг потерял мысль.

Корби смотрел на него проницательным взглядом, хотя лицо его все еще хранило следы удивления, смотрел так, словно ждал — вот-вот Уолтер сболтнет нечто такое, что выдаст его с головой. На губах у Корби играла улыбка.

— Интересно знать, о чем вы думали в ту минуту, когда выди­рали эту заметку.

— Я же вам говорил. Меня занимало, кем окажется убийца — в конечном счете. Так же, как...

Он хотел сказать, что в очерке о Майке и Чаде использовал вы­резку об убийстве, которое произошло на почве неравной дружбы, но сообразил, что уже давно выбросил вырезку.

— Меня интересовала возможная связь между убийцей и Хелен Киммель.

Уолтер заметил, что Корби насторожился при слове «Хелен».

— Продолжайте,— сказал Корби.

— Мне нечего больше добавить.

Уолтер всерьез прикидывал вероятность того, что кто-то