Я кивнул. Честность я оценил, вот только не хотелось снова ввязываться в надоевший спор. Абра хочет помочь, и этого довольно.

Я показал на тусклый меч.

– Оставлю-ка я его тебе. Не зря ведь он тебя не обжигает. Ты уж, на всякий случай, держи меч поближе… – Я вспомнил Амарока и последние слова проговорил едва слышно.

Абра еще не встречалась с ним, и это замечательно, но будет лучше, если она сумеет как-то защититься, если вдруг окажется между Древом и зверем.

Абра взяла меч, и тусклое лезвие засветилось, внезапно став похожим не на металл, а на стекло. Блеск клинка отражался в глазах Абры.

Миссис Миллер согласилась отвезти меня домой – очень мило с ее стороны, учитывая, что ее муж был занят в амбаре, а дочь увязалась с нами под предлогом того, что не хотела оставаться одна с малышом.

– Не понимаю, зачем тащиться всем вместе, – ворчала мама Абры, когда мы вчетвером садились в машину. – Ехать не больше семи минут, а Френсису давно пора в кровать.

Она устроила ребенка в детском кресле и недовольно посмотрела на Абру. Но та была ни при чем – это я настоял на совместной поездке, поскольку не захотел оставлять Абру одну в доме. Она была не против рискнуть, но я испугался за нее, ведь Амарок на свободе…

К счастью, малыш не проснулся, даже после того, как его перенесли. Я сел у окна, а Абра – в середине, между мной и братом, то есть переднее пассажирское сиденье оставалось свободным. Миссис Миллер завела пикап и вырулила на дорогу.

Луна светила ярко, отбрасывая туманные тени на поверхность Кинкейд-роуд. Казалось, каждая движется, перемещается, а я все не отрывал взгляда от луны, надеясь, что та будет такой же яркой, пока я не зайду домой.

Мы проехали уже полпути, когда двигатель зачихал.

– Ого, – пробормотала миссис Миллер.

– В каком смысле «ого»? – возмутилась Абра.

Миссис Миллер простонала:

– Я забыла заправиться, когда ездила сегодня в город. Похоже, бензин закончился.

– Мама! – воскликнула Абра. – Ну почему ты всегда так делаешь?

Двигатель тут же зачихал снова, но на сей раз громче и настойчивее. Не успел я помечтать, что мы успеем дотянуть до нашей подъездной дорожки, как мотор заглох, и миссис Миллер свернула на обочину.

Стояла тишина. Малыш спокойно спал, не обращая внимания на происходящее. Миссис Миллер сидела на месте водителя, словно не сознавая, что закончился бензин. Мне в жизни не приходилось так пугаться – ни когда я прятался на чердаке, ни когда молния ударила в дуб, ни даже когда на меня напала стая собак. Во время всех этих событий я находился в их центре, но сейчас, в машине, в эту лунную ночь я просто сидел и ждал. Ждал, что же случится дальше, и ожидание меня страшило.

– Итак, кто пойдет к Сэму на ферму? – криво улыбнувшись, спросила миссис Миллер.

Я обдумал ее слова и вспомнил, что сказал отец об Амароке: он убивает тех, кто достаточно глуп, чтобы охотиться в одиночку.

– Давайте так: вы посидите с малышом, а я схожу, – предложила миссис Миллер. – Здесь не очень далеко. Отсюда уже виден фонарь на церковной стоянке.

– Нет, – сказал я. – Пойдем мы с Аброй.

– Вы просто боитесь снова остаться с Френсисом, – пошутила миссис Миллер. – Хорошо. Попроси отца принести сюда немного бензина, чтобы доехать до дома. И передай ему, что я прошу прощения, мне очень неудобно.

В темноте пикапа мы с Аброй переглянулись, и я открыл дверь. Мы выбрались наружу. Через долину пролетел прохладный ветерок, слишком холодный для обычной июльской ночи. Я закрыл дверь машины. Раздавшийся хлопок показался окончательным и бесповоротным. Путь назад отрезан.

Мы шли быстро, чересчур громко топая по гравийной дороге. Абра схватилась за рукав моей рубашки точно так же, как держала меня на похоронах. Но в том, как она прижималась ко мне той ночью, ничего ласкового не было. Абра испугалась до смерти, это чувствовалось по ее хватке.

На полпути к переулку я запнулся о камень.

– Ш-ш-ш… – быстро зашипела Абра.

– Знаю-знаю, – прошептал в ответ я.

Мы уже были недалеко от нашего почтового ящика. Свет фонаря церковной стоянки становился все ярче. Чем ближе мы к ней подходили, тем спокойнее себя чувствовали. Я посмотрел на Абру и ясно увидел ее лицо в этом свете. Она в ответ улыбнулась. Мы справимся! Мы почти у цели.

И тут фонарь погас.

Меня всегда пугало мигающее уличное освещение. Но обычно фонарей много, и когда один из них гаснет, в длинной череде оставшихся просто появляется темный зазор. Однако у церкви фонарь был всего один, а мы находились в сельской местности, поэтому когда он погас – все погрузилось во тьму. Нам светила лишь тусклая луна и далекие окна моего дома.

Мы ближе прижались друг к другу и сбавили шаг, стараясь идти бесшумно и прислушиваясь к звукам вокруг. Внезапно мы что-то услышали и остановились. Я прижал палец к губам, а Абра едва дышала. Мы сделали еще несколько осторожных шагов, вздрагивая при каждом шорохе гравия под ногами.

Тени в ночи коварны, они не похожи на дневные и даже движутся иначе. Ветерок колыхал траву у обочины, что отделяла поля от дороги, поэтому смутные тени на гравии непрестанно шевелились, качаясь туда-сюда. Деревья тоже казались тусклыми, словно прохлада ночи каким-то образом оторвала их от корней и освободила.

И тут из глубин ночных теней возник сгусток мрака. Он мчался к нам со стороны церкви, и чем быстрее приближался, тем холоднее становился ветер. Та тьма, что поселилась у меня в груди после маминой смерти, казалось, потянулась к нему. Ложь, обман и гнев забурлили внутри, будто обрели новую жизнь. Будто воскресли из мертвых.

Мы с Аброй замерли.

– Что это? – прошептала она.

Я покачал головой, словно не знал, но я знал! Просто не хотел произносить это вслух. Амарок.

Сгусток тьмы приближался все быстрее и вот уже промчался мимо нас по обочине. Голос внутри меня велел: беги! Беги в лес и прячься! Но Абра крепко вцепилась в мою рубашку, и я не мог бросить ее одну. Тьма во мне приказывала: уходи, оставь ее. Амарок пришел не за тобой. Беги! Он заберет Абру, но ты будешь спасен. Лучше пусть сожрут одного, чем обоих.

Этот голос был очень спокойным, он звучал убедительно, и то, что он говорил, имело смысл. Я схватил Абру за руку, которой она цеплялась за мою рубашку, словно хотел удержать, но вместо этого отбросил ее.

– Что мы будем делать? – прошипела Абра, когда тень снова пронеслась мимо нас по той стороне дороги. Каждый раз при виде нее тьма внутри ширилась и желание убежать становилось почти неодолимым. Но тут Абра выхватила из-за пояса меч и воскликнула: – Как насчет этого?

– Ты взяла его с собой? – удивился я.

Это был тот самый клинок, и лунный свет играл на его поверхности.