– Ничего себе заявка! – растерянно бормотал сильф, искавший, но так и не нашедший достойного ответа, способного хоть немного приструнить зарвавшегося полуэльфа. Подумать только, его – повелителя, героя и воина – спокойно уел какой-то расфуфыренный, накрашенный красавец. Да что же это такое неправильное на белом свете творится-то, а? Но, впрочем, полуэльфа нужно понять и простить: ведь умение прощать – удел сильных, ибо слабые не прощают никогда…

– А кто такие эти кикты? – с любопытством спросил Ланс после того, как поднятая в зале пыль немного улеглась, а вызванное сражением напряжение спало.

– Так мы называем самое дикое и злобное племя из всех тролльих родов! – охотно пустился в объяснения Альдрик. – Кикты – «кровожадные»! Живут они в большом стойбище за холмами и воюют со всеми подряд, но больше всего – с нами, олорулонами.

– И почему вас мир не берет? – поинтересовался Генрих, собирая вываленные из сундуков тряпки и устраивая импровизированную лежанку. – Не поделили небось чего?

– Женщин! – глубокомысленно заявил мальчишка, выразительно распрямляя худенькие плечи и стараясь произвести впечатление взрослого, солидного мужчины. – От них все беды!

– Ого, устами младенца глаголет истина! – уважительно хмыкнул Марвин. – Вот вам и еще один фанатичный последователь теорий Эткина. Ведь это именно наш дракон любит повторять к месту и не к месту, что страшнее бабы зверя нет.

– Страшнее киктской бабы! – тут же с видом знатока уточнил Альдрик. – У них там каждая вторая – ужасно уродливая, а каждая первая – еще ужаснее…

– Не понял, – хлопнул ресницами полуэльф, – это как?

– Да чего тут непонятного-то? – глубокомысленно вздохнул отрок. – У нас даже поговорка про киктских баб имеется: что может быть страшнее волосатых женских ног? Только волосатая женская грудь!

– Волосатые женщины? – презрительно скривился некромант. – Фу-у-у, ну и гадости же ты рассказываешь, малыш!

– А с полгода назад в нашем племени произошло несчастье, – продолжал многословно вещать Альдрик, упиваясь уделяемым ему вниманием. – На стойбище налетели горгульи и утащили два десятка самых сильных мужчин, включая моего родного брата – военного вождя олорулонов Арланмира. И вот после потери лучших бойцов племени мы уже не смогли отбить очередного набега киктов. Остальное вы знаете…

– И они напали на вас ради захвата женщин? – уточнил Генрих.

Мальчик кивнул:

– Да. Наши девушки хороши собой, стройны и белокуры. Похожи на него. – Он указал на Ланса. – Этого прекрасного господина вполне можно принять за женщину…

– А он и так, – сильф иронично ухмыльнулся, многозначительно махнув рукой, – что-то неопределенное, промежуточное между партизаном и куртизанкой…

– Кикты – сильные воины? – торопливо перебил барона Марвин, не дозволяя тому излишне углубляться в пикантные подробности.

– Сильные! – с явной долей плохо скрываемой зависти подтвердил мальчишка. – Они черпают силу от своего бога Брана и к тому же обладают каким-то таинственным артефактом, называемым Иглой…

– О-о-о! – ликующе завопил некромант, от радости пускаясь в пляс. – Мы нашли Алатору!

– Пока еще не нашли, – отрезвляюще урезонил его барон. – Но теперь мы хотя бы знаем, у кого она хранится. Значит, в первую очередь нам нужно поскорее придумать, как попасть в лагерь киктов и выманить дагу у их вождя…

– Ну это как раз проще всего! – важно изрек Альдрик, снисходительно поглядывая на сильфа.

Генрих воззрился на отрока так, будто тот показал ему какой-то хитрый фокус:

– Проще? Для тебя это просто?

– Для вас всех, – ушло подмигнув, уточнил юный тролль. – У вас же есть господин Ланс…

– И что? – недогадливо насупился Огвур. – Кстати, не у нас, а у меня!

– О боги, ну почему взрослые так глупы? – тихонько пробурчал мальчишка. – Переоденьте вашего друга девушкой и отведите его к вождю киктов. Он зовется Баргушем и является сыном мертвого колдуна Сиваша. Вождь отличается невероятной любвеобильностью и тут же прельстится красотой мнимой девицы. Он захочет взять ее в жены, а свадебный обряд проводится с помощью Иглы. Вам останется лишь выкрасть волшебный артефакт…

– Гениально! – восхищенно воскликнул барон. – Ай да мальчишка!

– Ну уж нет, – торопливо возразил полуэльф. – Не хочу я выходить замуж за какого-то немытого и вонючего тролля! Я вам не гулящая девка…

Но Генрих не собирался отступать от столь заманчивого плана. Он вытащил из ближайшего сундука роскошный женский наряд и чуть ли не насильно натянул его на Ланса, предварительно запихав в лиф парчового платья несколько тряпок. Подчернил угольком огромные зеленые глаза полукровки и украсил его длинные волосы изящной золотой диадемой.

– Где твоя помада? Накрась губы пожирнее! – приказал барон.

Ланс нехотя подчинился.

– Бесподобно! – экзальтированно хлопая в ладоши, заявил сильф. – Вот и помада розовая, в сиреневеньком футлярчике, пригодилась. Был у нас Лансанариэль, а стала – Лансанариэлла!

Полуэльф кисло улыбнулся.

– Утром отправимся к киктам! – продолжал командовать барон. – Изображая невинную эльфийскую девушку, ты быстренько очаруешь этого, как его… Баргуша, поцелуешь разок – и дело сделано, дага наша!

– Ну-ну, – хмуро проворчал Огвур, – почему-то я сомневаюсь, что кикт удовольствуется одними только поцелуями…

Но де Грей пропустил возражение орка мимо ушей.

Остаток ночи прошел спокойно. Смачный храп Огвура, многократно усиленный подземным эхом, шквалом разносился по разгромленному залу, порождая загадочные звуки, сильно смахивающие на чей-то гомерический хохот. Вымотавшийся на магическом поединке некромант дрых без задних ног, не обращая ни малейшего внимания на выводимые орком рулады. Привалившись под бочок милого дружка, томно почивал красавец полуэльф, вполне довольный моральной победой, одержанной над своим давним насмешником – Генрихом. Белое, расшитое жемчугом платье шло Лансу необычайно, делая его похожим на юную прелестную невесту, предназначенную для могущественного принца. Закутавшись в плащ Марвина, смирно посапывал спасенный отрок, чудом избегнувший страшной участи стать безвольным вместилищем для духа возмечтавшего об экстремальном омоложении колдуна. Генрих поначалу добровольно принял на себя обязанности караульного, но потом здраво рассудил, что опасаться им нечего, и решил последовать заразительному примеру друзей. Но не тут-то было – барону не спалось… Да и как, спрашивается, вообще можно уснуть при столь жутком храпе, если от ритмичного дыхания могучего тысячника у Генриха развеваются волосы, а от издаваемых орком звуков звенит в ушах? Кстати, если бы в кургане еще оставались способные восстать из гробов трупы, они бы уже точно воскресли, чтобы намылить шею источнику сего кошмарного шума и вернуть себе могильное безмолвие! Право же, сегодня барон почти уверовал в то, что в факте смерти тоже имеются свои положительные моменты, ибо мертвые – не храпят.