– Ты не представляешь, что наделал Гидеон! Отдал ей половину всего, что имел, в виде полюбовного соглашения при разводе, в том числе собственные работы и другие произведения искусства.

Эдер ахнула, потом крикнула: «Как!» Взяла себя в руки и ледяным голосом произнесла:

– Это просто невозможно. Все равно что дать ей в руки готовую взорваться бомбу. Столько работ Пейленберга теперь принадлежат Дендре? Полнейшее безумие.

– Вот именно, и потому ты должна отговорить Гидеона. Деньги не имеют значения, но картины – огромное. Что, если она устроит в отместку продажу его полотен, наводнит ими рынок? Это обесценит его работу. Она это знает и настолько глупа, что может так поступить. Я ее прекрасно знаю. Огромное богатство для Дендре почти ничего не значит. Экономить на всем – вот ее стихия. Все годы, что я знаю ее, хорошо у нее получалось только любить Гидеона. Сейчас она лишена даже этого.

– Она погубит его!

– Постараюсь этого не допустить.

– Что ты собираешься делать? – спросила Эдер.

– Повидаться с ней, убедить ее передать мне контроль над всеми его работами. Потом надо будет позвонить Орландо. Если мне удастся склонить его на свою сторону – а я надеюсь, что удастся, – она может прислушаться к совету брата. Но конечно, первым делом я должен повидаться с ней. Гидеон обещал сообщить мне факсом, когда узнает, где она остановилась.

– Еще ничего не подписано, так ведь?

– Они составили соглашение, и Гидеон его подписал.

– Ах, черт! Она потребовала выкуп, так ведь? Он попался на эту удочку и отдал ей все, чего она хотела, потому что очень хотел от нее избавиться!

– Не совсем так. По его словам, Дендре не просила ничего, он сам предложил ей то, что считал справедливым. Подожди, заработал факс.

Когда Хэвер снова взял трубку, он сказал Эдер:

– Сообщение от Гидеона. Я прочту тебе. «Дендре остановилась в "Шерри незерленд"».

Несколько секунд оба молчали.

– Я думал, что отель вроде «Челси» ей больше по вкусу. Это совсем не в ее характере, – проговорил Хэвер обеспокоенным тоном.

– И не только это. Еще, например, ее старание улучшить свою внешность. Она уже являлась сюда, требовала, чтобы я бросила Гидеона, иначе пожалею. Пожалуй, мы недооценивали Дендре. – Я поговорю с Гидеоном. А ты повидайся с ней, пока эта бомба не взорвалась.

Дендре подошла к портье и представилась. Хотя служащий держался сдержанно, она заметила, что он разглядывает ее. Когда молодой человек улыбнулся, Дендре почувствовала себя так, будто прошла проверку как жена великого человека. Это ее позабавило. Портье отдал ключ носильщику, стоявшему с ее старой сумкой и небольшим чемоданом. Появился управляющий, чтобы приветствовать ее и проводить в номер. Дендре оглядела тихий вестибюль с антикварной мебелью и великолепными цветочными композициями. Под ногами приятно пружинил толстый ковер. Атмосферой спокойной изысканности отель больше походил на клуб для избранных.

– Мистер Пейленберг присоединится к вам? – поинтересовался управляющий с надеждой во взгляде.

– Нет, не думаю.

В лифте они мило поговорили о погоде. Управляющий проводил Дендре в ее номер люкс. Маленькая гостиная была очаровательной, на ее взгляд, слишком шикарной, но Дендре оценила ее по достоинству. Управляющий попросил носильщика разжечь камин.

Он продемонстрировал Дендре вид на Центральный парк из стеклянной башенки, внутри которой была покрытая подушками скамья. Башенки были только в лучших номерах. Комнаты были элегантными и уютными. Из гостиной мистер Добсон повел гостью в крохотную буфетную со всем необходимым, а оттуда в большую спальню. Мебель в спальне была красивой, кровать красного дерева с пологом в стиле первых поселенцев и комод. Стены в номере были густого кремового цвета, ткани – от шелковой камчатой до светлого льна, шторы розовых оттенков, белого и кремового цветов и цвета матового серебра, деревянные полы устланы восточными коврами. Повсюду были великолепные цветы: тюльпаны, маленькие орхидеи, нарциссы, несколько разноцветных лилий, в том числе совершенно белая. Цветы создавали в каждой комнате особую атмосферу. Номер, казалось, был убран так, чтобы служить фоном для них. Ванна была отделана белым и персикового цвета мрамором, с серебряными кранами.

– Устроит вас, миссис Пейленберг? Это лучшее, что я смог организовать за столь короткое время.

– Да, но боюсь, для моего бюджета окажется дороговато.

– Мы возьмем с вас цену одной комнаты, а не люкса.

– Весьма щедро с вашей стороны, но почему вы так поступаете?

– Потому что ваше пребывание здесь – честь для нас, и потому что это все, что я могу вам предложить.

Дендре поблагодарила его и заговорила о Юкио.

– Завтра или послезавтра приедет мой помощник. У вас есть возможность устроить прислугу постояльцев? Это японец, прослуживший у меня много лет.

– Непременно подыщем для него что-нибудь.

Когда управляющий ушел, Дендре еще раз обошла номер. С излишним шиком, но удобный и уютный, решила она. Не очень нравились ей только картины. Она подумала, как чудесно выглядели бы комнаты с картинами и скульптурами Гидеона, с произведениями искусства доколумбовой эпохи, которые они коллекционировали много лет, с работами Генри Мура, Ганса Гофмана, Макса Эрнста – со всем, что окружало ее много лет.

Вдруг Дендре почувствовала, что страшно проголодалась. Она быстро переоделась в вечернее черное платье, надела шиншилловую шубу, потом все-таки сняла ее, перебросила через руку и вышла из номера.

В вестибюле Дендре увидела Хэвера. Его появление не вызвало у нее ни тревоги, ни раздражения. Пожалуй, она восприняла его спокойно. Для нее самой это было внове – в обществе мистера Сэвиджа она никогда не чувствовала себя непринужденно. В тот день, когда они познакомились и он произнес перед ней речь о том, какой должна быть жена художника, Дендре приняла все условия и ни во что не вмешивалась. Разумеется, они часто виделись, но не имели почти никаких дел друг с другом.

Хэвер еще не привык к новому облику Дендре. Он слегка опешил, увидев ее такой элегантной. Она выглядела особенно эффектно в вестибюле отеля «Шсрри незерленд».

– Уходишь? Я надеялся поговорить с тобой.

– Вижу, Гидеон сообщил тебе по факсу мой адрес? Я знаю, Хэвер, что нам нужно поговорить, но честно говоря, так голодна, что не способна сейчас думать ни о чем, кроме еды. Позвоню тебе завтра.

– Нет! Я приглашаю тебя пообедать, – предложил он.

– Очень мило с твоей стороны. Куда-нибудь не очень далеко.

– Что скажешь о Дубовом зале в отеле «Плаза»? Это напротив, на той стороне улицы.

Когда они вошли в зал, Дендре вспомнила, что всякий раз, когда она и Гидеон заходили в ресторан с Хэвером, он неизменно получал столик. И теперь им предложили один из лучших. Дендре наивно спросила Сэвиджа, как ему это удается.