Алексей сел на скамейку за домом. Гравий зашуршал где-то совсем рядом, но Страхов даже не посмотрел в ту сторону. Ему сейчас не до игр.

Он попытался вспомнить, что знал об обитателях своего дома пять лет назад. Какие-то знаки… Были какие-то письма? Открытка! И… Какие-то слова. Алексей не мог вспомнить даже примерно. На цыганском языке, что-то типа «Они здесь». Да, точно, в музыкальной открытке было написано: «Они здесь». Но ведь не это главное, правда? Он не понимал, почему за четыре года раздумий и терзаний это не пришло ему в голову. Появление открытки со словами на цыганском, видения цыганки Андрею… Все это неспроста. Все это имело какую-то связь. Связь этой семьи с цыганами. Не могли же сами призраки играть в хороших и плохих. Одни предостерегали, другие… А если могли? То почему образ цыганки? Почему не бразильянки в карнавальном костюме? Алексей живо представил полуобнаженную девицу с перьями на голове, покачивающую смуглыми широкими бедрами. Могла ли она предостеречь от чего-то? Молодого парня, демобилизовавшегося из армии, вряд ли. Он даже не обратил бы никакого внимания на надписи, потому что думал бы только об одном. Да если бы у нее на шее висела табличка с надписью «Сегодня все венерические заболевания бесплатно и в одном месте», он бы рискнул, не обращая внимания на глупую табличку. Вот поэтому старая цыганка в засаленных юбках.

Размышляя о горячем теле бразильянки, он так и не определился, что значит появление цыганки. Либо это игры призраков, либо это какое-то третье лицо, знающее о колдуне Борьке больше, чем узнал Алексей.

* * *

Наташу беспокоило два факта. Первое — раз Виктору Афанасьевичу стало лучше, то почему Фарида еще здесь? Второе — причастность к ночным извращениям сиделки очевидна, так почему же она еще здесь? Она намеревалась выяснить это с мужем, но его больше волновало «воскрешение» отца. Нет, она все понимала, но когда здесь начнут понимать ее. Она не хотела этого делать, но надо звонить Олесе. Младшая сестра давно предлагала свою помощь, но Костя отказывался от нее — не хотел ни от кого зависеть. Независимый. Теперь у него по дому шлюхи озабоченные шатаются.

Наташа решила прогуляться и все-таки разузнать, кто живет по соседству. Если она раньше хотела познакомиться и «дружить домами», то сегодня, вот прямо сейчас, она могла вцепиться в глаза твари, которая ночью терлась сиськами о беспомощного старика. Чтобы никого не убить, ей нужен провожатый. Косте сейчас не до нее, Фарида… Фарида могла стать первой, на кого могла наброситься Наталья. Алексей! Сосед, который не совсем сосед и который где-то был пять лет. Лучше малознакомый уголовник, чем муж, думающий только о себе. К тому же Алексей производил положительное впечатление. Своим ощущениям надо доверять. Или нет?

Бубенцы неваляшки отвлекли Наташу от мыслей. Игрушка покачивалась из стороны в сторону.

— Нет? — Наташа улыбнулась. — Ты думаешь, не стоит ему доверять?

Наташа тут же взяла неваляшку в руки, опасаясь, что она качнется в ответ на ее вопрос, а не от сквозняка или физического воздействия. Она ведь могла толкнуть стол бедром, когда решала, хороший уголовник Алексей или плохой, курицу у соседа украл или убил его, застав с собственной женой. Нет, за убийство пять лет не дают.

«Но он мог и сбежать», — звякнули бубенцы.

Наташа посмотрела в большие глаза неваляшки.

Мог, но… Аргументы закончились, и поэтому Наташа решила сделать так, как сердце подскажет. Живое сердце, а не холодные полые шарики. Наташа, прижав неваляшку к груди, вышла в холл, посмотрела на дверь кабинета и, так и не решившись войти, поднялась по лестнице на второй этаж. Неваляшка в руках загудела, будто внутри были не погремушки, а басовые струны, толстые, с палец толщиной. Даже не струны, а пластина, которая теперь гудела. Но у спальни игрушка перестала издавать хоть какие-то звуки, и Наташа успокоилась. Странно, но теперь ей еще больше хотелось на улицу, подальше от неваляшек, Фарид, мужей и свекров.

* * *

Костя не был так счастлив с рождения сына. Отец неожиданно пошел на поправку, как заново родился. Вот так-то. И если этому способствовали сексуальные домогательства ночной гостьи, то он готов нанять ему такую. Но дело скорее в совокупности происшествий плюс медикаментозное влияние на организм… Медикаментозное? Вот до чего общение с докторами доводит. Как бы он и писать, как они, не начал. Костя улыбнулся. Ему нравилось сегодня все.

Кроме того что Наташа так ни разу и не зашла к отцу. Нет, он все прекрасно понимал — она еще винила отца в смерти Ильи, но… Здесь Костя не мог найтись с возражениями.

Все наладится. Просто не могло не наладиться. Полоса белая, полоса черная… Хватит, слишком долго они жили в черной полосе.

Фарида вошла в кухню и села за стол. Косте показалось, да, наверное, показалось, что рад выздоровлению отца только он. Фарида нервно теребила салфетку и смотрела на собственные руки.

— Что-то случилось? — не выдержал Константин. — С папой? Что-то случилось с папой?

Фарида мотнула головой и снова увлеклась мятой салфеткой в руках.

— А что тогда? — Костя не скрывал раздражения. Он-то думал, что сегодня хороший день.

— Вы теперь меня уволите? — не поднимая глаз, спросила Фарида.

Костя не успел об этом подумать, не до этого было. Сейчас он, конечно же, понимал, что в скором времени услуги сиделки им не понадобятся, но сказать вслух не решился.

— Не спеши, — улыбнулся Костя. — Не так скоро. Вряд ли он встанет и побежит завтра, например. Нам нужна помощница.

Фарида улыбнулась в ответ, но салфетку мучить не перестала.

— А ты хорошая помощница, понимаешь?

Зачем он это сказал? Чтобы приободрить девушку, а вышло так, словно он в постель ее зовет. Косте даже стало неловко, и он почувствовал, как щеки заливает румянец.

— Спасибо, — улыбнулась Фарида, не замечая смущения Константина. — Тогда я пойду? Займусь своими непосредственными обязанностями.

— Иди, — кивнул Костя и улыбнулся еще шире.

Когда девушка вышла, Костя, все еще улыбаясь, пошел в гостиную. Сегодня он все-таки собирался поработать. Контроль и установка камер видеонаблюдения — не единственные его обязанности. Он разрабатывал проекты для заказчика, собственно, после чего и начиналась установка и контроль. Он и устраивался на эту работу инженером-проектировщиком, а все остальное на него навесили в процессе. Костя не был против, тем более что, как оказалось, ему был интересен монтаж не меньше прозябания у компьютера за умными программами. Единственное, что, когда Кабанову приходилось заниматься монтажом в рабочие дни, чтобы успеть в срок, на выходные, он доделывал документацию дома. Сегодняшний вынужденный выходной ни в коем случае не мог стать исключением. Невыполнение в срок любого пункта договора грозило всевозможными санкциями заказчика. Костю воротило от слова «санкции», выхваченного из лексикона начальника, но он все равно его произносил. Даже наедине с самим собой.

Костя осмотрел просторную комнату с тремя большими окнами на противоположной от входов стене. Ему нужно было много света и тишина. Со светом здесь перебор даже в пасмурную погоду, а вот с тишиной ничего не выйдет. Именно из-за входов — один из кухни, другой из холла. Наташа, Фарида — он будет слышать их присутствие. Особенно Фариды. Он не мог понять, почему так и почему здесь? Костя не мог себя отнести к мужчинам, которых противоположный пол прозвал «кобелями». Не мог и все. Ему нравились женщины. Он мог обсудить с коллегами длину юбки бухгалтерши и вырез на блузке секретарши шефа. Но начни Юрка (что до Кости, так Юрка был как раз вожаком стаи кобелей) хвастаться своими похождениями, Костя тушил едва начатую сигарету и, сославшись на срочный звонок, удалялся. Ему банально нечего рассказать. Не кобель он. Костя забыл, когда до сегодняшней ночи ему снились эротические сны. Наверно, в подростковом возрасте.