Логика последующих событий доказала, что крестьянство, связав свою жизнь с колхозным строем, в годы войны защищало этот строй, Советскую власть, спасало колхозную собственность во время немецкой оккупации (что уж совсем не вписывается в построения наших либеральных демократов, доказывающих чуждость колхозов, необходимость их полной ликвидации в пользу частной собственности и фермерства).

В 1939 году промышленность получила гарантированную сырьевую базу, была достигнута высокая степень самообеспеченности — залог экономической независимости.

Но, по существу, колхозному строю, с момента его становления, не давали развиваться. Перестройка, которая началась под лозунгом — дать колхозам самостоятельность, самим решать свои дела, обернулась диктатом и насильственной деколлективизацией. Я долго не мог понять, кому это выгодно, если крестьяне стоят за сохранение колхозов. Ответ на свой вопрос услышал в одной из телевизионных передач, и он меня, не скрою, поразил: это нужно Западу, который прекрасно понимает, что если нашей колхозно-совхозной системе перестанут мешать нормально работать, восстановят принцип оплаты по труду и восстановят паритет цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию, она завалит мир дешевым продовольствием и разорит западноевропейских и американских фермеров.

Кстати, паритет цен — это основа союза рабочих и крестьян, что всегда прекрасно понимали партия и ее руководители. И не случайно Ф.Э. Дзержинский, занимавший с 1924 года пост Председателя ВСНХ СССР, получал от простых крестьян письма следующего содержания:

"Т. Дзержинскому!

Собравшись сегодня и помолясь Господу Богу о твоем здоровье, мы, казаки Конотопского уезда дер. Поповка выражаем тебе, нашему печальнику земли русской, искреннюю и глубокую нашу благодарность за твой режим экономии и снижение цен на мануфактуру и прочее. Дай тебе Бог здоровья и пожить подольше, и создать побольше таких режимов, а то мы было уже совсем пропали от дороговизны железа и др. и от дешевизны нашего хлеба.

По уполномочению казаков Павел Степко.

20.6.1926".

Или:

"Тов. Дзержинский!

От имени крестьян глухой деревушки далекой Брянской губ. приношу тебе глубокую пролетарскую благодарность за твой спасительный для нас режим экономии, желаю тебе здоровья и в будущем проводить такие меры к спасению завоеваний революции, которой угрожала смертельная опасность задушения большим количеством выпущенных денег.

Смело действуй, мы, крестьяне, с тобой и за тебя.

С пролетарским приветом Матвей Зюганов.

25.6.1926"[13]

Я не хочу обелять недостатки коллективизации и аграрной политики партии, они видны и о них написано много литературы. Видели их и сами руководители. Сталин не раз подчеркивал, что быстрые темпы коллективизации были вынуждены. Не случайно, как вспоминал У. Черчилль, на его вопрос о коллективизации, заданный во время визита в Москву в конце августа 1942 года, Сталин прямо ответил ему: это было "страшной войной".

То был первый визит Черчилля к Сталину. Впоследствии он его описал так:

"Я прибыл в Кремль и впервые встретился с великим революционным вождем и мудрым русским государственным деятелем и воином, с которым в течение следующих трех лет мне предстояло поддерживать близкие, суровые, но всегда волнующие, а иногда даже сердечные отношения".

Тогда, во время их первой личной встречи, У. Черчилля особенно поразила мгновенная реакция Сталина на запланированную союзниками на конец 1942 года военно-стратегическую операцию в Северной Африке на территории Марокко и Алжира, получившую кодовое название "Торч", о которой ему рассказал Черчилль:

"В этот момент Сталин, по-видимому, внезапно оценил стратегические преимущества "Торч". Он перечислил четыре основных довода в пользу "Торч". Во-первых, это нанесет Роммелю удар с тыла; во-вторых, это запугает Испанию; в-третьих, это вызовет борьбу между немцами и французами во Франции; в-четвертых, это поставит Италию под непосредственный удар.

Это замечательное заявление произвело на меня глубокое впечатление. Оно показывало, что русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая до этого была новой для него. Очень немногие из живущих людей смогли бы в несколько минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев. Он все это оценил молниеносно".

Но вернемся к теме коллективизации. При всех ее недостатках и издержках коллективизация села стала одним из фундаментальных слагаемых Победы.

За предвоенные пятилетки совершенно изменился облик страны и ее народа. Принятая в декабре 1936 года Конституция СССР законодательно закрепила эти изменения и все социальные достижения нового строя. Для людей, живших в те годы, был характерен оптимистический настрой. Это хорошо отразила самая любимая песня тех лет "Широка страна моя родная", впервые прозвучавшая в кинофильме "Цирк". Те, кто глумится сегодня над этой песней, либо зачумленный глупец, либо невежда, не понимающий, что мир сегодня и мир 30-х годов не имеют между собой ничего общего. Я напомню только одну "деталь" — тогда в мире существовала колониальная система, около двух третей трудового населения земного шара проживали в нищете и бесправии в колониях, полуколониях и зависимых странах Азии, Африки и Южной Америки, а над Европой нависла тень фашизма. Расовая дискриминация была явлением обыденным, а о правах человека, о демократии что-то никто не шумел. На нашу страну многие угнетенные народы смотрели с надеждой и верой.

Советские люди гордились своей страной, любили ее и готовы были защищать до последней капли крови. Поэтому и победили в 1945-м.

И, наконец, еще один естественный фактор способствовал обеспечению нашей Победы. Я имею в виду внешнеполитическую деятельность Советского государства в 30-е годы, а точнее — ее определенные результаты, достигнутые в предвоенный период.

Как известно, на гребне экономического кризиса в Германии к власти пришла национал-социалистская партия А. Гитлера. 28 января президент страны П. Гинденбург дал отставку К. фон Шлейхеру и поручил Гитлеру сформировать новое правительство. Так 30 января 1933 года фашистская партия овладела в Германии государственной властью.

А 1 февраля того же года Людендорф, один из немецких генералов, участник капповского путча 1920 года, пытавшегося реставрировать монархический режим, и один из руководителей фашистского путча в Мюнхене в 1923 году, направил письмо президенту Германии, в котором писал: "Назначением Гитлера рейхсканцлером вы выдали немецкое отечество одному из наибольших демагогов всех времен. Я торжественно предсказываю вам, что этот человек столкнет наше государство в пропасть, ввергнет нашу нацию в неописуемое несчастье. Грядущие поколения проклянут вас за то, что вы сделали".

Это был фашистский переворот, заранее подготовленный путем закулисного сговора заправил германских монополий, финансового капитала, крупных землевладельцев и генералитета при тайном соучастии лидеров правых социал-демократов. "Майн кампф" — программный манифест Гитлера — провозгласил немецкую нацию избранной, высшей.