Все это я выяснила, естественно, много позже. А в тотмомент, заручившись полной поддержкой Сюзанны, я послала лорду Нэсби из Де-Арапространную телеграмму. Она пришла в очень подходящий момент (о чем я тожеузнала потом). «Дейли Баджет» ощущала нехватку сенсационных материалов. Моипредположения срочно проверили, и они подтвердились. Для «Дейли Баджет»наступил звездный час. «Наш специальный корреспондент установил личностьнесчастной жертвы, найденной в Милл-Хаузе». «Репортер путешествует с убийцей».«Человек в коричневом костюме. Каков он на самом деле». И так далее и томуподобное.

Южноафриканская пресса, конечно, давала выжимки из этихновостей, но сами статьи я прочитала спустя несколько недель. В Булавайо меняждала телеграмма с подробными инструкциями. Я была зачислена в штат «ДейлиБаджет», и лорд Нэсби собственнолично поздравил меня с этим событием. Они поручилимне выследить убийцу, а я – увы, только я одна! – знала, что убийца не ГарриРейберн. Однако я решила, что пусть лучше остальные по-прежнему считают егопреступником… пока.

В Булавайо мы приехали рано утром в субботу. Мне там непонравилось. Стояла кошмарная жара, отель попался прескверный. Сэр Юстас сталкакой-то угрюмый, другого слова и не подберешь. Во-первых, его раздражали нашимногочисленные деревянные зверюшки, особенно большой жираф. Он был простоколоссальных размеров, с невероятно длинной шеей, кроткими глазами и унылоопущенным хвостом. В нем сразу чувствовался характер. И обаяние. Мы с Сюзаннойникак не могли его поделить. Покупка была сделана в складчину: три пенса я, три– Сюзанна. Она требовала себе жирафа по праву старшинства, я же твердила, чтопервой оценила его красоту.

Надо признать, деревянные звери серьезно усложняли намжизнь. Перетаскивать с места на место сорок девять статуэток затейливой формы,причем сделанных из очень хрупкого дерева, довольно-таки непросто. Мы нанялидвух носильщиков, и один благополучно грохнул оземь стайку восхитительныхстраусов, отбив им головы. Наученные горьким опытом, мы с Сюзанной с той порысами тащили все, что могли унести. Полковник Рейс нам помогал, а большогожирафа я давала сэру Юстасу. Даже безупречной мисс Петтигрю не удавалосьулизнуть, на ее долю выпадали большой бегемот и два черных воина. По-моему,мисс Петтигрю меня недолюбливала. Может, я казалась ей слишком дерзкой? Вовсяком случае, она явно избегала моего общества. И что интересно: ее лицо мнесмутно кого-то напоминало, однако я не могла понять кого.

Почти все утро мы отдыхали, а после полудня отправились наэкскурсию в Матоппос: нам хотелось посмотреть на могилу Родса. Вернее,некоторые из нас только собирались пойти, но не пошли. Например, сэр Юстас. Впоследний момент он отказался. Вообще он пребывал в столь же мрачномрасположении духа, как и в то утро, когда мы приехали в Кейптаун. Тогда оншвырнул об пол персики, и от них осталось мокрое место. Видимо, ранние приездыв незнакомые города плохо отражаются на его здоровье. Сэр Юстас ругалносильщиков, официантов, весь обслуживающий персонал гостиницы… Он, конечно, судовольствием обругал бы и мисс Петтигрю, которая таскалась за ним с блокнотоми карандашом, но не отваживался. Даже он! Слишком уж она была похожа нахрестоматийную, классическую секретаршу. Слава богу, что мне удалось спастинашего жирафа! А то сэр Юстас и его бы грохнул оземь.

Так вот, возвращаясь к экскурсии… Сэр Юстас отказался, миссПеттигрю заявила, что тоже останется дома: вдруг она ему понадобится?! АСюзанна в последний момент передала, что у нее разболелась голова. Так что мы сполковником Рейсом поехали вдвоем.

Он странный человек. В компании это незаметно, но когдаостаешься с ним один на один, то явственно ощущаешь, насколько это большаяличность. В нем есть что-то подавляющее. Полковник вдруг становится молчаливым,однако его молчание гораздо красноречивее слов.

Именно так он себя вел, когда мы ехали в Матоппос по мягкойжелто-бурой траве. Вокруг стояла удивительная тишина… если, конечно, необращать внимания на дребезжание нашей колымаги. Я думаю, она самой первойсошла с фордовского конвейера. Ее обивка вся истрепалась, а мотор… в механике яни бельмеса не смыслю, но даже мне было понятно, что с ним не все в порядке.

Постепенно ландшафт менялся. Появились громадные валуныкаких-то причудливых, фантастических очертаний. Я вдруг почувствовала, чтопопала в доисторическую эру. Неандертальцы показались мне на мгновение столь жереальными, какими они казались отцу. Я повернулась к полковнику Рейсу имечтательно проговорила:

– Наверно, здесь когда-нибудь жили великаны. А их дети оченьнапоминали сегодняшних ребятишек: играли камешками, строили из них башни, потомломали и старались положить один на другой как можно больше камней. Я быназвала это место Страна великанских детей!

– Очень может статься, что вы, сами того не подозревая,недалеки от истины, – серьезно сказал полковник Рейс. – Африка вся такая:простая, примитивная и необъятная.

Я кивнула, спросив:

– Вы ее любите, да?

– Да. Но если человек тут живет долго, он ожесточается.Перестает уважать чужую жизнь и бояться смерти.

– Вы правы, – согласилась я, думая о Гарри Рейберне. Именнотаким он и был! – А слабый человек, живущий в Африке, тоже бывает жесток?

– Сперва нужно уточнить, кого вы считаете слабым, мисс Анна.

Рейс говорил таким серьезным тоном, что я удивилась. И ощутила,что очень плохо его знаю.

– Ну, допустим, детей и собак.

– Детей и собак я никогда не обижал, честное слово. А женщинвы не относите к разряду слабых существ?

Я подумала.

– Пожалуй, нет. Хотя вообще-то они действительно слабый пол…Если иметь в виду современных женщин. Но папа говорил, что когда-то,давным-давно, мужчины и женщины были на равных… как львы и тигры…

– И жирафы? – лукаво прищурился полковник Рейс.

Я рассмеялась. Все издеваются над нашим жирафом!

– Да, и жирафы. Тогда люди были кочевниками. Разделениетруда началось только, когда они стали вести оседлый образ жизни. Тогда-тоженщины и превратились в слабый пол. Но в глубине души, на самом деле, ониостались по-прежнему сильными… Я хочу сказать, чувства их по-прежнему сильны.Женщина обожает могучих мужчин, потому что некогда она тоже была сильной, апотом это качество утратила.

– Что-то вроде родового культа?

– Примерно так.

– Вы действительно в это верите? В то, что женщина обожаетфизическую силу?

– Думаю, да… если говорить начистоту. Люди считают, чтоглавное – это моральные качества, но, когда они влюбляются, в них возрождаетсяпервобытное начало, и они ценят только физические данные. Впрочем, так долгопродолжаться не может. Если бы вы жили в примитивном обществе, тогда другоедело, но сейчас жизнь совсем другая, и в результате, несмотря ни на что,перевешивают моральные соображения. Поверженные, побежденные в конечном счетевсегда выигрывают, вы не замечали? И их победа единственно настоящая. Помните,в Священном Писании говорится об утрате и обретении души?