— Пока особо не с кем, — вздохнул Вася, — сакральную жертву мы уже сделали вечным владыкой, главное, теперь, чтобы с ума не сошёл и не сотворил каких-нибудь глупостей. С остальными депутатами сложнее, деньги их за рубежом, так что вряд ли можно называть их своими политиками. Другой вопрос, смогут ли они взять на себя ответственность, действовать без бумажки, не прячась за занавесками спортсменов и актёров, получивших должности для прикрытия их глупостей… Вряд ли триста спартанцев смогли бы наладить экономику и выстроить внешние деловые и торговые связи.

Они оба рассмеялись, хотя смех Васи был ироничным.

— Ну, они там сверхлюди, — продолжил Альберт, — разбираются во всех областях одинаково. Сегодня ты министр здравоохранения, завтра спорта, послезавтра образования. Вот только уровень, как бы это сказать, слабоват, что ли… Если не сказать ничтожен.

Вася пожал плечами. Подобное можно было отнести к нему.

— Деньги не мера здравомыслия, — сказал он, — труба качает, люди живут. Много ума не надо. Посмотрим, как зазвучит их песня, когда трубные доходы упадут, а накопленный кэш обесценится. И золото не вернут, собственным закромам же не доверяем.

— На гадь, где живёшь, не бери больше, чем откусишь, — падре сделал пару ходов и Вася вновь оказался в критической ситуации, — думайте, друг мой, думайте… Времени у вас осталось не так уж и много.

Через десять минут Вася остался за столом один. Что на этот раз он сделал или чего не сделал, чтобы выиграть? Мадам, будто призрак, появилась у стола и указала на выход. Вася повиновался и покинул шашечный клуб.

— Как-то всё неправильно, — думал он, шаркая по улице, — где же выход из лабиринта.

Проходя мимо стрипклуба, Вася увидел знакомую машину.

— Дворянинов, сука, прохлаждается, — разозлился он, подбегая к двери.

Вася прошёл охрану и тут же заприметил знакомое лицо. В объятиях нескольких глянцевых девушек. Довольный, будто кот, угодивший в сметану.

— Хорошо ты о завтрашнем дне думаешь! — крикнул Вася, хватая того за шкирку, будто нерадивого школьника, — ладно эти несчастные вокруг ничего не понимают, но ты то, ты то, — он потащил его к выходу, но пьяный Дворянинов засопротивлялся.

— Василич, ты чего, — запротестовал он, упираясь копытами, будто свинья, идущая на бойню, — объясни, что происходит.

Вася отпустил руку и Дворянинов по инерции шмякнулся спиной на пол.

— Да ничего не происходит, — устало пробормотал он, опустошая бокал шампанского с ближайшего столика, — сдохнем мы, Дворянинов, так и не поняв причины и следствия…

Он покинул клуб под недоумевающие взгляды персонала и посетителей. Купив в ближайшем ларьке бутылку водки, он бесцельно побрёл по улицам. Опустошив её, он взял вторую… потом, кажется, третью. Он уже не понимал, что происходит. Мир плыл перед глазами, эпохи сменялись эпохами, миры перетекали из одного в другой, будто мыльные пузыри…

Очнулся он посреди мусорных баков. Без документов, бумажника и телефона. Со спущенными штанами. Страшно болела голова, ещё больше задница.

— Неплохое наказание, чёрт поганый, — буркнул он, поднимаясь вдоль стенки. — Пидарасы, ладно, хоть ключи оставили.

Он вышел из проулка на большую улицу. Люди торопились по своим делам, спеша укрыться от вируса. По большому экрану сообщили, что за прошедшую ночь в Италии умерла тысяча человек. А Васю просто поимели на помойке. Невелика жертва по сравнению со смертью. До дома было около двух часов пути и Вася неспешно побрёл, без копейки в кармане.

Глава 58

Раннее утро в городе особенно прекрасно. На улицах тихо, будто в каком-нибудь постапокалиптическом фильме, людей нет, и лишь щебетание птиц напоминает о жизни. Али оделся потеплее и вышел. Холод взбодрил его, и, выпустив струйку пара, он отправился в сквер. Идти пришлось недолго, минут пятнадцать и вскоре он уже сидел на заветном перекрёстке рядом с урной.

— И как это собаки не заметят коробку, — думал он про себя, — хотя, может это проверка и в коробке ничего нет.

Он в неё не заглядывал. Теперь это желание особенно обострилось, но Али пересилил себя и аккуратно положил коробку на дно урны. Оглядевшись, он набросал сверху скомканную газету. После этого он взял рюкзак и быстро скрылся с перекрёстка.

Придя домой, он заварил чай. До обеда оставалось около шести часов. Али ходил из одного конца комнаты в другой, одновременно накручивая себя и успокаивая. Впору было принять успокоительное и уснуть, иначе сердце грозилось не выдержать. Он так и сделал и вскоре уснул блаженным сном.

Очнулся он резко, будто от звонка будильника. Сел на кровать и вытер платком лицо. Затем выглянул в окно и увидел бегущих к скверу людей.

— Всё-таки в коробке что-то было, — подумал он про себя.

Собравшись с силами, он накинул куртку и вышел на улицу. Где-то вдалеке гудели сирены и кричали люди. В душе у Али похолодело. Был ли в коробке фейерверк или всё же бомба. Неужели его обманули и он совершил теракт.

— Неверные, это всего лишь неверные, — думал он про себя, быстрыми шагами направляясь к скверу.

Людей становилось больше, крики раздавались громче. Али уже не сомневался, что произошла трагедия, и спокойно, даже слегка медленно, шёл среди толпы. Наконец, он протиснулся среди людей и увидел всю картину. На земле лежало с десяток трупов, в основном мусульмане и приезжие, раненных в два раза больше. Али почувствовал, как земля уходит из под ног, и он теряет сознание.

Очнулся он на скамейке в парке с видом на озеро. Гуси, утки, зайцы, белки… Казалось, он был далеко от происходящих событий…

— Может, всё было сном, — подумал он.

— Это не сон, — громко произнёс Дима, — это сакральная жертва.

Али вздрогнул. Голова разболелась с новой силой.

— Вы меня обманули, — пробормотал он.

— Конечно, — согласился Дима, — и теперь ты смело можешь носить статус зачинщика. Демонстрация началась раньше на два часа и по той улице действительно шли мигранты и те, кто их поддерживал.

— Почему? Они же наши.

— Ну, это как посмотреть, — пожал плечами Дима, — но ты сделал полезное дело. Смотри, что будет дальше. Правительство и мир встанут на сторону мигрантов и забудут мелкие пакости, типа грабежей и насилия. Нацисты будут в гневе и станут искать взрывателя внутри себя… и не найдут. Тогда начнётся грызня и раскол неминуем. Под это дело мы протолкнём несколько законов, и, поверь мне, многие законодатели нас поддержат. Некоторые сделают себе карьеру. Остальных подкупим.

— Бей своих, чтоб чужие жалели, — ухмыльнулся Альберт, — мир парадокса вывернул ящик Пандоры, а в нём оказался всего лишь кубик-рубик. Все схемы давно отточены,