Чарльз Китинг и Lincoln Savings. В разгар ссудо-сберегательного кризиса 1980-х (о котором мы подробнее поговорим в главе 9 и главе 10) рассматривался судебный иск против владельца компании Lincoln Savings and Loan Чарльза Китинга. В ходе процесса открылась некоторая информация о взаимосвязи между расходами на лоббирование и убытками налогоплательщиков. В число услуг, оказанных Китингу в обмен на взносы в избирательный фонд в размере 1,4 млн долл., входила попытка оказать давление на занимавшихся его делом чиновников, предпринятая пятью американскими сенаторами{256}. Последние встретились с этими чиновниками и недвусмысленно попросили гарантий того, что Федеральный совет банков жилищного кредита США не будет «возбуждать дело»{257}. Это и другие подобные препятствия, которые Китинг старался воздвигнуть на пути расследования, привели к сокращению суммы иска на 1 млрд долл. от первоначальных 2–3 млрд долл., которые требовались для закрытия его дела о банкротстве{258}.

Вряд ли удастся подобрать конкретные ситуации, позволяющие оценить стоимость расходов на лоббирование, с одной стороны, и полученных заинтересованными сторонами выгод – с другой. Но косвенных доказательств влияния этих денег на политику предостаточно. Например, вовсе не случайно Комитет по финансовым услугам Палаты представителей (в просторечии известен как «денежный комитет») особенно раздут, ведь это почти 15 % всех членов Палаты. Обе партии из стратегических соображений направляют туда членов, которые испытывают неуверенность при мысли о следующих выборах{259}. Поэтому не похоже, чтобы исчезновение из бюджета 135 млн долл. из суммы, предусмотренной Законом FERA для борьбы с «беловоротничковой преступностью», было досадным недоразумением. Точно так же мы не считаем случайностью тот факт, что Налоговое управление США хронически недофинансируется, из-за чего не может собрать сотни миллиардов долларов налогов и сборов (само Налоговое управление утверждает, что по состоянию на 2006 год эта сумма достигала 385 млрд долл.){260}. Бюджеты Министерства юстиции, Налогового управления, Комиссии по ценным бумагам и рынкам (Securities and Exchange Commission – SEC) и многих других государственных ведомств существенно урезаются. К сожалению, свидетельства этого вряд ли будут признаны в суде, но они подтверждают, что влияние богатых спонсоров на органы власти деформирует политику, которая устроила бы общественность, до неузнаваемости. Мы вернемся к проблеме недофинансирования SEC в заключении.

Как бы там ни было, связь между лоббированием и избирательными фондами, Конгрессом и заинтересованными сторонами служит питательной средой для охоты на простака. Фишинг становится ключевым фактором, делающим рынки менее восприимчивыми к реальным нуждам людей; точно так же он служит фактором подрыва демократии. Возможно, демократия – действительно лучшая форма правления, придуманная человечеством, но она не может автоматически защитить нас от фокусов «обезьянки, сидящей на плече». В противоположность этому мы убедились, что когда политикам требуются средства на ведение избирательной кампании, они зачастую быстро их находят.

Р. S. К этой главе можно было бы написать немало постскриптумов, ведь множество вопросов остались нерассмотренными, но мы считаем, что один из них заслуживает особого упоминания. Эта глава посвящена проблемам лоббирования в Конгрессе США; но, вполне возможно, гораздо важнее и актуальнее проблемы лоббирования в отдельных ведомствах, не говоря уже о лоббировании в правительствах штатов и на уровне местных органов власти.

В 1906 году роман начинающего писателя Эптона Синклера «Джунгли», в котором реалистично описана повседневная жизнь чикагских боен, взбудоражил общественность. Автор хотел показать рабский труд иммигранта за мизерную заработную плату в начале XX века, так же как в свое время Гарриет Бичер-Стоу в книге «Хижина дяди Тома» описала ужасы рабства и стала главным провозвестником Гражданской войны{261}. Но «Джунгли» произвели фурор совершенно иного рода, поскольку домохозяйки – представительницы среднего класса внезапно осознали, что отбивная, которую они готовят на обед, может быть вырезана из туберкулезной коровы{262} или в сосисках обнаружится мясо отравленных крыс, а в топленом свином жире от Durham’s Pure Leaf – человеческие останки{263}. Спрос на мясо с боен упал наполовину, и хорошие друзья владельцев в Конгрессе провели федеральный Закон о контроле качества мясных продуктов 1906 года{264}, из статей которого следовало, что проблемы, вскрытые Синклером, остались в далеком прошлом.