– Ты, Седых, капитана нашего больше так не пугай.

Я пожал плечами и вернул командиру ухмылку. То, как нервно Абросимов воспримет довольно безобидный вопрос, в данном случае даже не ожидалось.

Чтобы избежать подобных неожиданностей, командир контрабордажной группы процессом боевой подготовки в океанском безделье не пренебрегал, в чём я был полностью с ним согласен. Качающаяся под ногами палуба с точки зрения практики – это не бетонный пол тира и уж тем более не фехтовальная дорожка или там даже пол спортзала. Однако стрельбами нас часто было не занять, поэтому фокус внимания Алексея плавно переместился на фехтование. Последнее помимо практической пользы здорово подтягивало личный состав и по общефизической подготовке. Благо волнение занятия позволяло.

Кроме этого, нас пытали языком, разучиванием наизусть основных сведений по Хейену из справочника тех же супругов Ладыженских и с подачи шкипера всякими морскими премудростями. Вплоть даже до начавшегося изучения азов легководолазной подготовки, два комплекта аквалангов и дизель-компрессор к ним скрывались в стандартных «имущественных» герметичных рундуках как раз под полом матросского кубрика. По всем темам по приходе к Монтелигере обещали сдачу зачетов, с отражением на заработной плате неуспевающих.

Применительно к фехтованию, я, конечно, не думал, что спарринги с нашими ламерами принесут особо много практической пользы. Тем не менее, кое-какие выводы из наложения теорий и информации фехтбуков на практику сделать было можно. Даже без участия в поединках находящихся на борту агентов, которые сравнительно с нами всеми обращались с длинноклинковым оружием просто отлично.

Коли мне так понравился «большой двуручник», то было вполне логично учится с ним работать при всяком удобном случае, а не ждать у моря погоды. Простым мечом, в заказанном мной исполнении итальянской «Скьявоны», которую часто относят к ранним шпагам, в этих условиях пренебрегать тоже было бы грешно. Благо большой город с его мини-типографиями в процессе подготовки к командировке предоставлял просто идеальные условия для распечатки сборника фехтбуков из соответствующей папки компьютера под одним переплетом. Причем даже за вполне разумный ценник.

За эту предусмотрительность меня даже похвалили:

– И где ты был, когда мы готовились к операции? – Старший среди шпиков, Геннадий Николаевич «Иванов» сидел на моей кровати, качал чертей на ногах и листал мой ультрафехтбук.

– Серега, я возьму на вечерок?! – Не дожидаясь ответа, «Иванов» вскочил на ноги и исчез вместе с книгой. Как я потом узнал, чтобы нагло вломиться в «штурманскую» и наделать на стоящем там МФУ копий интересующих его частей сборника, перефотографировав остальное.

В общем и целом, в отношениях со шпиками мне опять подфартило. К слову, именно в поединках с этой троицей все пришли к мнению, что в задавленной французской дуэльной школой дестрезе, как в боевом стиле, определенно что-то есть. Как минимум для палубы корабля с его ограниченным пространством, качкой, такелажем, рангоутом и посторонними предметами.

Движение по хордам круга Тибо на относительно свободном участке палубы выглядело куда перспективнее перемещения вперед – назад по мысленно представляемой под ногами фехтовальной дорожке, которой тут нет и не предвидится. Как, впрочем, и на ночной улице средневекового города, с его неровной брусчаткой, мусором и говном.

Но первую в этом рейсе гримасу настоящего Хейена я все же увидел на вахте.

* * *

Неспешное движение под парусом накладывало отпечаток на все наши действия. Наблюдатели нашей вахты, далеко не напрягавшиеся посреди Великого океана, обнаружили идущий параллельно сближающимся курсом корабль довольно поздно. В оптику было видно уже не только паруса, но и корпус судна.

Стоявший вахту помощник капитана Артур Майдаров сразу после доклада молча нырнул вниз. Практически мгновенно на верхней палубе появилась вся корабельная интеллигенция. В результате я оказался нечаянным свидетелем разговора между нашим кэпом и откровенно его психологически поджимающим Демидовым.

Первый после бога – легко написать, а сказать и еще легче. На практике, имея на борту такого умного, хитрого и волевого командира контрабордажной группы, как Алексей, не попасть под влияние подчинённого очень трудно. Что со Степанычем и происходило.

Оба двое старательно осмотрели в стоящую на треноге бинокулярную трубу не замечавшего нас попутчика. Остальной комсостав и любопытствующие растянулись по борту и ждали освобождения выставленной в направлении обнаружившегося корабля оптики. Посредине корабля, на шкафуте, вахтенные устанавливали вытащенную из тайника стереотрубу на треноге. Я, стоявший на рулевом колесе, с вырубленным авторулевым получая практику ручного управления нашим корытом, превратился в одно большое ухо.

– Галеон, очень большой четырехмачтовый галеон. – Абросимов по обычной своей нервной привычке разглаживал правый ус. – Идет к Серебряным островам.

– Пират или купчина, Степаныч? Откуда такой? – Напружинившийся Демидов своим видом как никогда смахивал на кота, подбирающегося к крынке со сметаной. Эта хитрая сволочь определённо что-то задумала.

– Я-то откуда знаю, Алексей Алексеич? У них что, на борту написано?

– Я к тому, Виктор Степанович, – голос Алексея можно было намазывать на хлеб вместо мёда, – нападут они на нас или нет.

– Они нас не видят, – пожал плечами Абросимов. – Но даже если увидят и решат атаковать, уйдем. У нашей ласточки на такой волне в Хейене соперников нет.

– А если решат не нападать, значит, купцы?

– Вероятно. Я бы так сказал, что пираты слишком больших судов не любят. Если на них ходят, то только в отрядах. Транспорты снабжения или перевозка пехоты для суши.

– То есть можно предполагать, что это скупщики награбленного пиратами добра?

Я немного напрягся. Направление, куда Демидов выводил разговор, стало вполне понятным и грозило некоторыми неприятностями. Знать бы еще кому. Нам или команде этого галеона.

Абросимов, вероятно, подумал о том же и бросил на собеседника недоуменный взгляд:

– А нам-то какая разница?

– Э-э-э, Степаныч! Разница есть! Если это пират, то это одно дело. А вот если купец, то непременный конкурент нашей компании! – В демагогическом порыве командир даже воздел руки вверх, ну прямо как Цицерон на патриотическом митинге в Древних Афинах.

До этого разглядывавший галеон в бинокуляр «Иванов» присоединился к разговору:

– Я думаю, это «Конь Ранн» купцов из Хаймдайна. Силуэт очень похож на фотографии. Такие крупные корабли на островах наперечет. Однозначные наши конкуренты.

Демидов наморщил лоб:

– Хаймдайн – это свободный город?

– Он самый, на границе с Великой Степью. Перевалочный пункт между степными и островными бандюганами, так сказать.

Майор обрадовался как ребенок: