Осторожно уложив тело на снег, вампирша смахнула свалявшиеся волосы с ее лба, сложила ее руки на груди, тщательно одернула юбку, чтобы она полностью закрыла ноги в рваных чулках. Подумав, рассовала золотые монеты ей по карманам. Не хватало еще, что бы ее зарыли в общей могиле, потому что это стыдно — когда хоронят в общей могиле, никому не захочется там лежать… Подняться на ноги вампирша не смела. Знала, что тогда произойдет.

Она взлетит.

Ей почудилось, что ее заново отлили из золота, а ее прежняя сущность была лишь гипсовой формой, которую отныне можно выбросить.

Ей хотелось смеяться, и ликовать, и трогать себя повсюду.

И когда она все же выпрямилась и посмотрела в небо, то увидела, что звезды совсем близко, вытяни руку — и они осядут у нее на кончиках пальцев. На целое мгновение мир принадлежал ей одной.

«Так вот что это за чувство, когда убиваешь,» подумала Берта Штайнберг. «Раньше казалось, что во мне сидит чудовище, которое требует крови. Но никакого чудовища нет. Только я сама. Все это время здесь была только я!»

— Мисс Берта! — голосок Харриэт зазвенел у нее под ухом. — Я отвела Томми подальше. Надо спешить, а то он вернется…

Чуть не падая, девочка тянула ее за руку, и Берта пошла за ней, отмечая походя, что снег под ногами скрипит невыносимо громко.

Мальчик дожидался их под фонарным столбом. Из-за пронизывающего ветра, он пританцовывал на месте и дул на покрасневшие руки.

— Что с ним? — спросила Берта, отрешенно улыбаясь.

— Ему холодно, — ответила Харриэт терпеливо, как будто они с дуэньей на время поменялись ролями. — Снимите пальто, я его укутаю. От моих-то чар не согреешься.

Волоча пальто по земле, Харриэт подбежала к мальчику. Тот благодарно улыбнулся.

— А где моя ма?

— Она сказала, чтобы ты шел с нами.

Ее ответ не удивил Томми.

— Она и мне так сказала. Мол, придут феи и отведут тебя в хорошее место. А с ней мы уже потом встретимся, — он добавил убежденно: — Моя ма ни в жисть не соврет.

Вцепившись в своих спутников, девочка решительно потопала по мостовой. Куда им теперь идти, она не знала. Но это не беда. На ходу мозги порастрясутся, авось что-нибудь придумает. Так и шли они, пробиваясь сквозь густой туман, как вдруг мисс Берту окликнул какой-то незнакомый джентльмен. Харриэт вытаращилась на него в недоумении. Зато ее попутчица, по-видимому, хорошо его знала.

Сначала Уолтер, а это был именно он, не мог выговорить ничего связного. Просто поминал всуе Божье имя.

— Ты даже кровь не вытерла! — наконец выкрикнул он — У тебя кровь на подбородке, и на перчатках, и… О, Боже, Боже! Берта, что ты натворила?!.. Ты ведь не…

— Да.

Уолтер схватился за голову и потянул себя за волосы на висках.

— Если даже ты, то чего ожидать от остальных?!.. Прав был Томпсон, тысячу раз прав, а я, дурак, ему не верил!

Берта пожала плечами. Ее не интересовало ни кто такой этот Томпсон, ни в чем он там прав. Хотелось лишь, чтобы Уолтер ушел с дороги, и она осталась наедине с тьмой, что разрасталась у нее в груди. С густой и благоуханной, как мед, с прекрасной и ослепительной тьмой. Она была счастлива.

— Прочь, — приказала Берта, а когда Уолтер даже не пошевелился, добавила, — прочь, смертный.

— Куда ты ведешь мальчика?

— Что?

— Wohin fuhrst du den Jungen? — повторил Уолтер по-немецки, чтобы дети, испуганно прижавшиеся друг к дружке, не поняли их разговор.

— Я… я еще не решила… Или ты подумал, что я его на закуску прихватила? Детей я не трогаю.

— Это хорошо. Это замечательно, — начал англичанин тем миролюбивым тоном, каким разговаривают с собакой, уже оскалившей клыки. — Но куда вы теперь? Ведь не к Мастеру же домой, правда? Там его убьют, как ты только что убила его…?

— Маму.

Уолтер был рад, что они беседуют по-немецки. Когда думаешь на иностранном языке, это отрезвляет. И слова подбираешь не так быстро.

— Да. Маму. Понятно. Так куда ты идешь?

— К мисс Маллинз его отведу.

— А ее ты спрашивала? Вдруг он ей даром не нужен.

Они пристально посмотрели друг на друга.

— Ты ведь не сдашь его в работный дом? — тоскливо проговорила вампирша.

— Нет, конечно!

— Тогда забирай.

Подхватив ничего не понимающего мальчика, она поставила его перед Уолтером.

— А мы уходим. Прямо сейчас! Пойдем, Харриэт.

Но девочка отскочила.

— Вы что же, бросаете Томми?

— Ты не понимаешь…

— Чего тут понимать? Вы обещали!

Томми дернулся к ней, но Уолтер крепко держал его за плечи.

— Свои о нем лучше позаботятся, — начала Берта.

— Свои? Как раз из-за своих он на улице и оказался! А вы, мисс Берта, вы… я не думала, что вы такая! Хотя все вы одинаковые! Ненавижу вас! Кровопийцы! — Харриэт выплюнула слово, которое жгло ей язык. И, прежде чем вампирша успела ее схватить, провалилась под землю. На снегу осталось лишь темное пятно да пучок водорослей.

Одной рукой Уолтер прижимал к себе притихшего мальчишку, другой нащупал в кармане револьвер, вытащил, но направил в землю. Выпалил шесть раз, истратив все драгоценные пули. Снова сунул в карман. Он сам не знал, зачем это сделал. Но полегчало.

— Прощай, Берта Штайнберг, — обернулся он к вампирше, — и никогда не попадайся на моем пути. Забудь дорогу в мой дом. В следующий раз я выстрелю в тебя.

Вместе с Томми, который от страха и не думал сопротивляться, он помчался туда, где они совсем недавно расстались с Генри. Только бы найти его! Только бы не ушел далеко! Уолтер метался по улицам, выкрикивая его имя, и, к величайшей удаче, в одном из переулков буквально натолкнулся на своего друга. Правда, тот вовсе не был рад встречи. Рядом с ним стояла какая-то девица в пестром платье. У мистера Стивенса сжалось сердце. Попадись она на дороге вампира, тоже ведь могла погибнуть!

— Ах, мисс, какого черта вас на улицу потащило! — в сердцах закричал на нее Уолтер. — Бегите домой немедленно! Томпсон, как хорошо, что ты взялся ее сопроводить! Там такое произошло, такое… У меня слов нет. Но ты был прав.

Генри быстро сориентировался в ситуации. Кивком он приказал девице удалиться, и та упорхнула, радуясь, что облапошила клиента-дурака, заплатившего вперед. Она так и не узнала, что этой ночью Парки по волокну распутывали нить ее жизни, но остановились в самый последний момент.

— Что-то ты неважно выглядишь, старина. Выпить хочешь? — деловито спросил Томпсон, мимоходом опуская что-то в саквояж и застегивая его.

— Хочу, — ответил Уолтер, — очень хочу. Вот как вернусь домой и запру все двери на засов, так и выпью. Лови кэб. Нельзя оставлять Эвике одну. И его тоже, — он сочувственно посмотрел на оборвыша.