— Ах, если бы мы могли пить кровь! — воскликнула старшая вампирша. — Взлетели бы ввысь и как следует рассмотрели циферблат. Сверху Лондон куда прекраснее. Грязь не так заметно.

— Летать? То есть как это — летать? Вы что, умеете?

Задумчивый взгляд Маргарет сфокусировался, словно перед ее носом щелкнули пальцами.

— А ты нет?

— Но это же невозможно!

Леди Маргарет убрала руку с ее плеча.

— Ты не пробовала человеческую кровь! — уличила она Гизелу.

— Да, — гордо ответила девушка, — я не пью человеческую кровь, и никогда не стану пить! Не хочу превращаться в чудовище. Вы сказали, что тоже не пьете, так что должны меня понять!

— О чем ты говоришь? Мы не пьем кровь лишь один месяц в году! Потому что мой разлюбезный супруг дал такую клятву, — леди Маргарет схватилась за фонарный столб, выдавливая глаза чугунному дельфину. — Но что мне его запреты? Меня-то не было поблизости, когда он заключал с людьми этот договор!

— Договор? Ничего подобного не слышала! Что же это за договор такой, на один месяц?

— Вот именно, — подхватила Маргарет, — на целый месяц! Целый месяц без человеческой крови! А все ради того, чтобы Марсден похвастался своим благородством. И сам не пьет, и нам не дает. Его прихвостни не ропщут, мол, на то он и Мастер, чтобы издеваться над ними, как ему вздумается. А я его не-на-вижу! Ведь без человеческой крови я просто труп с тремя слоями белил! Вот, смотри же!

Чуть не прокусив пальцы, она стянула зубами перчатку и показала Гизеле руку. В лунном свете кожа стала еще зеленее, а ногти казались тусклыми и ломкими.

— Н-ну… — протянула Гизела, пряча руки за спину, потому что уж ей точно нечем было похвастаться. — Мне вас, конечно, жаль, но я, например, всегда так выгляжу — почти полгода! — и совсем не переживаю по этому поводу.

Она бессовестно соврала, и сама же себе в этом призналась. Да и Маргарет не могла не догадаться. Не надо быть психологом, чтобы понять, как расстраивает Гизелу — некогда красивую девушку со здоровым румянцем и прекрасным цветом лица — ее нынешняя внешность. И как она радуется, что не отражается в зеркалах, иначе видеть это существо изо дня в день было бы невыносимо.

— И вы не расстраивайтесь!

Вампирша зачем-то сняла и вторую перчатку и, скомкав их, швырнула в Темзу.

— Мы еще не закончили экскурсию, — сказала он, обнимая Гизелу за талию. — Пойдем.

Но их дальнейшая прогулка мало чем напоминала неспешный обзор достопримечательностей. Маргарет пронеслась по набережной, втянула Гизелу на Вестминстерский мост, пропустив мимо ушей вопрос о его истории, обогнула Биг-Бен и лишь перед аббатством замедлила шаг.

— Полюбуйся на горгулий, — ее голос звучал миролюбиво. — Красивые, правда?

— Красивые, — подтвердила виконтесса. — С вами все в порядке?

— Взять, к примеру, этого дракона, — вампирша постучала по каменной статуе, — у него есть крылья, но взлететь он не может. Вот так и ты, Жизель. Сейчас ты ничем не лучше окаменелых тварей. Но я помогу тебе. Я слишком люблю тебя, чтобы оставить все, как есть. Ты заслуживаешь совершенства.

— Вы сейчас о чем? — поинтересовалась девушка, но в глубине ее души уже зарождалось беспокойство.

— О том же, о чем и всегда. Впрочем, если хочешь, я могу выломать тебе горгулью в качестве сувенира.

— Было бы мило, я бы отцу подарила, пусть в замке поставит, — отшутилась девушка. — Но вы ведь не о том… Вы хотите крови, да? По вам видно, что вы только о ней и можете думать! Неужели, единожды попробовав человеческую кровь, так сложно от нее отказаться? Неужели вы не можете прожить без нее хотя бы месяц?

Но в голосе юной вампирши не было презрения, скорее — с трудом сдерживаемое любопытство.

— Если я скажу «да,» ты поверишь мне на слово? Полагаться на мнения окружающих, не составляя свое собственное — признак незрелого ума. Бедная овечка Жизель. Это ведь Берта тебе запрещает? Она такая же, как лорд Марсден, два сапога пара. А что она сделает, если ты вырвешься из загона? Посохом огреет или сахару не даст?

— Не говорите так. Мне никто не указ, я делаю только то, что сама считаю нужным, и я принадлежу только себе! Она ничего не запрещает, я сама решаю, сама! — в завершение тирады, виконтесса, немного подумав, топнула ножкой.

— Ну так спроси себя, чего же ты хочешь.

— Свободы, — искренне ответила Гизела. Это все, о чем она мечтала, оказавшись в Лондоне.

— Свободы не существует. Но ты можешь стать легче воздуха и ничего не чувствовать. Тогда, по крайней мере, не так больно.

Затем, без прелюдии, леди Маргарет крикнула проходившему мимо юноше:

— Сэр, не подскажете который час?

На прохожем был поношенный сюртук, а шея обмотана теплым шарфом, который он подтянул повыше, чтобы прикрыть мерзнувший нос. Судя по всему, бредет домой с вечеринки.

— Одиннадцать, мэм, — ответил юноша, оглянувшись на Биг Бен.

— Ах, как поздно, — Маргарет всплеснула руками, — и как нам теперь возвращаться домой, по темным улицам! В это время суток кого только ни встретишь!

— Я могу вас проводить.

В голове Гизелы между тем раздался голос.

«Жаль, что он молод. Я предпочитаю постарше. Тогда мне кажется, что я свожу счеты.»

— Что ты хочешь сделать? — яростно зашептала Гизела. — Убить — это и есть твоя свобода?

Но Маргарет сосредоточилась на жертве.

— Благодарю вас, — томно протянула она, — а то я, право же, умерла бы от страху. Вы можете сделать мне еще одно одолжение?

— Ко-конечно.

— Снимите шарф.

— Зачем?

— В шарфах клыки вязнут, и от шерсти потом отплевываешься, — Маргарет поморщилась. — Ах, неужели я сказала «плюнуть»? Так стыдно, я ведь леди!

Глаза прохожего остекленели. Негнущимися пальцами он начал развязывать узел, а на его висках, несмотря на мороз, выступила испарина.

— Какой вы послушный мальчик, — похвалила вампирша и провела пальцем по его шее, пощекотала подрагивающий кадык и вдруг резко царапнула ногтем.

— Зачем… ты это… делаешь? — вскрикнула Гизела, не отрывая немигающего взгляда от шеи, по которой стекали темные капли. — Ты же знаешь, что я не пью человеческую… — она сделала несколько шагов вперед и теперь стояла почти вплотную к юноше, — человеческую…

Запах крови нестерпимо манил, и Гизела, как завороженная, смотрела на ранку. Рот ее приоткрылся.

— Я практически ощущаю ее вкус, — прошептала она. — Это просто сильнее меня, я не могу…

Что будет, если чуть-чуть попробовать? Самую малость? Один раз не считается! И никто не узнает! Эти мысли сулили свободу. Слишком долго она сдерживалась, притворяясь, что кровь ей не нужна. Пришла пора быть честной с собой.