Те — было их двое, — как назло окончив короткий привал, двинулись куда-то по невидимой тропе, изредка подсвечивая дорогу фонарями, которые держали низко над землей.

Клайд не спешил окликать их. Если перед ним по тропе шли туземцы, то его могли запросто принять за траппера. И, не разобравшись, прикончили. Окажись эти люди трапперами, ситуация была бы полностью симметричной. Да нет, пожалуй, еще похуже — трапперам от него понадобилось бы только лишь барахлишко. Но и бродить по здешним местам в одиночку было уж совсем не с руки. Правда, оказалось, что Северное полушарие куда плотнее населено, чем это могло показаться. Но случай мог не повториться еще неделю. Или год. Поэтому Клайд пытался уловить в скупых фразах, доносившихся до него, хоть что-то, что позволило бы принять окончательное решение. Довольно скоро он понял, что эти двое уж никак не туземцы. Слишком много он узнал оборотов речи, до боли знакомых по службе в Десантном легионе. Значит, судьба свела его с трапперами. Понять их тарабарщину в целом было, однако, трудновато.

Тропа меж тем круто пошла вниз, туда, где в полумраке поблескивала и всплескивала вода то ли речки, то ли озерца. Клайд не смог удержаться на глинистом склоне и с дьявольским треском стал сползать прямо сквозь заросли вслед своим более осторожным попутчикам. В тот же момент в глаза ему ударил свет сразу двух фонарей. Бросившись вбок, он избежал выстрела, произведенного почти в упор тем из трапперов, что шел позади. Вместо того чтобы бить очередями, этот чудак стал шарить лучом по кустам. А из кустов раздалось короткое и очень твердое «Зум-м!» — и в лоб траппера вошел короткий металлический дротик. Клайд обалдел.

Но ненадолго, потому что второй траппер молниеносно вскинул перед собой тяжелый армейский бластер. И ничего не оставалось делать, как давить на спуск парализатора, широким веером посылая перед собой последние иглы из боевого комплекта. Две или три из них опередили движение ствола проклятой «пушки», но заставили рефлекторно сработать лежащий на спусковом крючке палец противника. Траппер навзничь рухнул вниз, в темную воду плеса, а заряд бластера прошел где-то слева и выше головы Клайда, дохнув ему в затылок жаром ушедшего в склон теплового удара. И тут же на него обрушился сверху невероятно тяжелый и вонючий мужик и стал буквально вдалбливать физиономией в сочащуюся гнилой влагой почву. Еще пару дней назад Клайд довольно квалифицированно справился бы с такой атакой. Но теперь Капо-Квача доконало его.

Бирман с отчаянием смотрел на высящегося перед ним бородатого детину. Шаленый представлялся ему непреодолимой стеной, о которую предстояло расплющиться его далеко не заслуживающей этого голове. Громадный, на шатуна-гризли смахивающий тип уже стал разворачиваться к нему спиной, намереваясь заняться пребывающим в отключке здоровенным негром-напарником, когда Самуэля осенило.

— Послушайте, вы! — закричал он срывающимся голосом. — Постарайтесь понять, что я — единственный человек, который может найти Дьяволов Камень! Он сам ко мне придет — Камушек этот!.. Вам останется только взять его! Вы понимаете, сколько вам за него заплатят?

Реакция Шишела несколько превзошла его ожидания. Шаленый втянул голову в плечи, слегка ее скособочил и хмуро, но с большим проворством повернулся к Сэму:

— Чертов, говоришь, Камушек?.. Аль знаешь что про штучку эту?..

— Я про эту, как вы говорите, штучку знаю побольше, может, чем сам профессор Мак-Аллистер и вся его околонаучная братия! — Самуэль напыжился, чувствуя, что наживка заглочена.

Возможности посмотреть на себя со стороны у него не было.

Шаленый замешкался, дернул было руку из кармана, затем — другую, затем оперся о колесо контейнеровоза и на извлеченном из заднего кармана вдрызг смятом клочке бумаги нацарапал адрес — свой, который обычно не давал никому.

Потом рванул дверцу кабины грузовика и запустил движок.

— Садись, друг, и пили отсюда до девяностого километра. За рулем-то был когда? Автопилот врубишь? Остановить, где надо, сможешь?

— М-м-м… — озадаченно протянул Самуэль.

— Справишься. Значит, выскакивай на девяностом — и ходу через лес вправо. Там городская подземка начинается — последняя станция — «Брошенный квартал». И подземкой — вот по этому адресу. Я предупрежу кого надо. Приютят тебя и напоят-накормят. А там и я подоспею. Только уж — уговор дороже денег. До моего прихода — никуда ни-ни…

Сэм прочитал записку и вернул Шишелу со словами: «Я запомнил. Лучше, если у меня не будет при себе ничего такого, что могло бы повредить вам».

— Забудешь ведь, сатана гороховая, али перепутаешь, — досадливо остерег его Шаленый.

— Я никогда еще не жаловатся на память! — с гордостью ответил Сэм и, срываясь на крутых ступеньках, полез в кабину электромастодонта, а Шишел по блоку поспешно связался с Бандурой. Дал очередной раз ничего не понимающему подручному ценные указания.

— Я не понимаю, — спросил Корявый Банджи, — ты приют открываешь на дому, что ли? Или просто приемник для придурков?

Шишел покрыл Ли матом и еле успел отомкнуть контейнер от модуля кабины. Модуль, освобожденный от влекомого им груза и двинутый неумелой рукой специалиста по структуре вакуума, скакнул вперед, свалил вековую, первыми колонистами, видно, посаженную сосну у обочины, развернулся, чуть не своротив на боку стоящий сейф-кар, и умчался по дороге, слава богу, в нужном направлении.

Шаленый снова присел на корточки перед Роббинсом. Достал из индивидуального пакета разовый шприц, заряженный зельем, рассчитанным на самый крайний случай, Сосчитат про себя до тридцати трех и вколол «биоэлеватор» норовящему «уйти» напарнику. Глаза того наконец приоткрылись. Взгляд их был мутен.

— Ну, ты как? — участливо спросил Шишел. — Ты не боись — сейчас здесь народу будет до энтой матери. Пропасть не дадут. Слышь, — он указал в небо, — скворчит. «Скорая» торопится… Или Роландова команда…

— Ч-черта с два, — выплевывая кровь изо рта, сказал Роббинс. — Дождешься ты тут этих сволочей… Похоронная тут будет скорее… А стервятники — и того раньше…

Он был по-своему прав — с неба на них, сверкая эмблемой студии, опускался геликоптер телехроники.

Клайду на несколько секунд показалось, что мир поплыл куда-то наискосок и оставил его наедине со звенящей пустотой, а потом он понял, что лежит крепко, хотя и неумело связанный чем-то типа ремня и, свернув шею набок, с тупым удивлением смотрит, как здоровенный, в какие-то лохмотья одетый рыжебородый детина, закинув за плечо металлический то ли лук, то ли арбалет, орудует над лежащим в воде траппером, отсаживая тому громадным тесаком голову. У того из трапперов, что получил стрелу в лоб, голова уже отсутствовала — ее, не забыв извлечь дротик, укладывал в котомку второй детина — на вид постарше. Одновременно он косил налитым кровью глазом на пленника. Некоторым облегчением для Клайда было то, что кто-то успел стащить с него проклятые бахилы.

— Кончай своего придурка и пошли отсюда! — закончив свое дело, окликнул его рыжебородый.