Оторвав от одеяла полосу, Рен сделал низкий подобострастный поклон:

— О, прости нас, господин! — С этими словами он туго завязал хорьку рот, до боли стиснув уши и нос. — Подумаешь, сын предводителя! Да я сам кузен орлу и дядя рыбе. Правда, Брул?

И лисы покатились со смеху. Покров, стоя на цыпочках, со связанным ртом, мог лишь отвечать им жалобными всхлипами и яростными взглядами.

Следующее утро выдалось дождливым, небо все заволокло свинцовыми тучами, через толщу которых не пробивался ни один солнечный луч. Бриони с Тогетом наскоро собрали свои пожитки и покинули лагерь.

Тогет терпеть не мог дождя и, прикрыв лапами голову, потрусил впереди Бриони. Крот бубнил что-то не переставая, и Бриони решила переждать дождик под каким-нибудь деревом.

В густом сосняке было сухо и мрачно. Друзья стряхнули с себя капли дождя и принялись распаковываться. Вдруг Бриони насторожилась и принюхалась.

— Дым, откуда-то тянет дымком, — сказала она.

Тогет подергал круглым, как пуговка, носом:

— Твоя правда, Бриони, кто-то жжет костер.

— Может, это Покров? — С этими словами мышка завязала дорожный мешок и перекинула его через плечо. — А может, и нет. Пошли тихо, Тогет. Поглядим, кто там сидит у костра.

Мерцание костра первой увидела Бриони. Стараясь не шуметь, они подошли ближе, легли животом на ковер сосновых иголок и выглянули из-за поваленного ствола.

Брул и Рен, закончив завтрак, швыряли яблочные огрызки в живую мишень, подвешенную к сосновому суку.

— Глянь! — Бриони схватила Тогета за лапу. — Это же Покров! Лисы, должно быть, хотят с ним расправиться. Но у меня есть одна неплохая мысль. Вот что мы сделаем…

Лис по имени Рен подбросил в костер несколько веток и растянулся у огня, поглядывая на хорька:

— Как думаешь, дружище, не отвалит ли нам этот Сварт-предводитель какой-нибудь выкуп за возвращение его любимого чада?

— Да ты, Рен, видать, совсем умом ослаб, — ответил ему Брул. — За возврат этого паршивца предводитель разве что снесет тебе голову с плеч, да и только… Ух!

Увесистая сосновая шишка угодила лису прямо по носу, за ней вторая, которая отскочила от лапы его приятеля.

— Кто бросается шишками? — разъяренно закричал Рен, схватив копье. — Ух!

Следующая шишка попала ему в глаз. Брул собрался вытащить пращу, но очередная шишка огрела его по лапе.

— Ой! Эй, ты, кончай кидаться… Ай! — Лис повалился назад и схватился за рот, откуда вывалился сломанный зуб.

Обстрел продолжался — удары были сильными, быстрыми и меткими. Под огнем шишек, которые, казалось, летели со всех сторон, лисы совсем растерялись. Рен, которому шишки попали в глаза, почти ничего не видел. Брулу досталось пять ударов подряд по загривку, и он от боли чуть не очумел. Лисы припали к земле, стараясь спрятаться от града ударов, но тщетно: зеленые тяжелые шишки беспощадно колотили их по спине и животу, так что под конец Брул не выдержал и крикнул:

— Хватит! Кончайте! Мы уходим! Бум! Бум! Бум!

Терпение лисов было на исходе, и они, прихрамывая от боли и не обращая внимания на хлещущий дождь, припустили прочь.

Бриони кинулась освобождать Покрова.

— Покров, бедный мой Покров! — причитала она.

Едва его лапы освободились, как он сразу же сорвал со рта повязку и гневно обрушился на мышь:

— Какого лешего вы за мной увязались, хотел бы я знать? — И, невзирая на боль, которую нанесли его слова Бриони, добавил: — Опять шпионишь за мной? Оставишь ли ты меня когда-нибудь в покое?

— Но… мы спасли тебя, — обескураженно пролепетала Бриони. — Они ведь могли убить тебя, Покров!

Хорек заметался по лощине, потирая лапы, которые занемели и только начинали отходить.

— Я не просил меня спасать! Ясно? Я сам вывернулся бы из этих веревок. Я сам могу постоять за себя. И вообще, где ты была, когда меня выставили из Рэдволла? — ядовито спросил он. — А я отвечу: сидела в обществе своих благочестивых братьев и сестер, где же еще?! А меня объявили изгнанником, и никто не оказал мне помощи!

— Покров, ты ошибаешься! — Бриони ласково положила лапу ему на плечо. — Я всегда была тебе другом, я забочусь о тебе, как никто другой.

Скинув с плеча ее лапу, он вскочил и, прихватив с собой вещички, рявкнул уже на ходу:

— Убирайтесь! Валите в свое драгоценное аббатство и потешьтесь рассказами на ночь о том, какой плохой Покров Изгнанник!

Тогет, вклинившись между Бриони и хорьком, оттолкнул его от мыши:

— Урр, какие бы гадости ты ни говорил, мы тебя все равно это… спасли от злодеев!

Хорек бросился вперед.

— Прочь с дороги! — Он резко оттолкнул Тогета тот повалился наземь и ударился головой о торчащий камень.

Бриони принялась тузить хорька кулаками:

— Ах ты глупый! Мы с Тогетом единственные твои друзья на земле! Понял?

Он резко дернулся, и Бриони, не удержавшись, повалилась. Затем она подползла к кроту:

— Тогет, ты ушибся? Ну если эта добрая душа из-за тебя пострадает… — Обернувшись, Бриони поняла, что говорит с пустым местом. Собрав остатки своих трофеев, Покров растворился в густом сосняке.

Бриони сидела у костра и, обняв лапами голову друга, мерно покачивалась и плакала. Вдруг веки Тогета чуть дрогнули, он приподнял обессилевшую рабочую лапу и смахнул слезинку с носа Бриони:

— Неужто опять это… дождь пошел, урр? Моя бедная голова совсем разламывается.

Мышка вытерла слезы и обняла друга:

— Слава небесам, ты жив!

— Урр, мне крупно повезло. Правда, шишка на голове будь здоров!

За холмами дождь уже прекратился, дул легкий ветерок. День шел к полудню, когда Покров увидел вдали двух старых лисов на берегу реки. Именно там лисы и остановились. Прикладывая вместо примочек мокрую траву, они лечили полученные от острых зеленых шишек ушибы. Когда они приметили Покрова, было слишком поздно. Размахнувшись посохом, хорек звезданул что было мочи Брулу в челюсть, после чего схватил лежавшее рядом копье и проткнул им Рена. Скатив трупы к речке, он, провожая лисов в последний путь, произнес:

— Когда попадете в Темный Лес, скажите, что вас прислал Покров Изгнанник.

Река текла на запад. Хорек нашел старый ствол ивы, копьем столкнул его с берега, вброд догнал бревно и взобрался наверх. Балансируя на плывущем по течению дереве, хорек достал из дорожного мешка лепешки и засахаренные фрукты. Где-то вдали виднелись высокие горы.

Только в середине дня друзья тронулись в путь. Тогет не умолкая перечислял свои любимые кушанья, и Бриони ему не мешала, зная, что он просто хочет отвлечь себя от головной боли и невеселых мыслей.