– Нет, Маэл. Этот вопрос надо отложить. Сейчас опасно трогать его.

Я молча поклонился.

– Ты не возражаешь?

– Вы правитель этой страны, – спокойно ответил я. – Вам ею и править.

– И мне нести ответственность, – тихо добавил Аврелий.

Союз промышленников добился своего. Сенат разрешил им создать небольшие отряды с жандармскими функциями. Но их полномочия были ограничены, а в своих действиях они были обязаны отчитываться перед жандармерией и местными чиновниками. Маленькая и ничего не значащая уступка.

На следующий день после обнародования закона началась всеобщая забастовка. Вся страна встала. Поезда не ходили, в портах некому было разгружать и загружать суда, заводы стояли.

Флот Кунакского патриархата блокировал остров Санторин. В ответ на наш ультиматум кунакцы начали бомбардировку острова.

На сухопутной границе стали собираться крупные силы противника. Восточная армия была приведена в боевую готовность, но она еще не восстановилась полностью после восстания и войны с Кунаком. Риол требовал подкреплений, но отправить их не было никакой возможности. Поезда стояли.

С противным свистом на батарею обрушилась новая порция снарядов. Артиллеристы, укрывшиеся от обстрела в траншеях, громко матерились, ругая и кунакцев, и инженеров, поставивших батарею на видном месте, и своих командиров.

– Да что ж это такое! Им, стало быть, можно нас с землей ровнять, а нам ответить нельзя? – громко возмущался усатый наводчик. – Ну хоть разок-то шугнуть можно?

– Приказано: огня не открывать! – сквозь зубы процедил капитан.

Кунакский флот, уже четвертый день маячивший у горизонта, сегодня с самого утра начал обстрел гавани и береговых батарей. Пока ущерба особого не было. Снаряды разрывались на магических щитах. Но если бомбардировка продолжится, щиты не выдержат.

В штабе в это время шел горячий спор.

– Прикажите батареям открыть огонь! Еще немного – и кунакцы откроют огонь прямой наводкой по крейсерам в гавани! – кричал Шарль Малькольм.

– Без приказа не имею права! – кричал в ответ комендант острова.

– Да вы что, ослепли?!

– Приказа не было!

– Да откуда он у вас возьмется, если связи нет? Есть связь?! – рявкнул Малькольм на волшебника.

– Никак нет, сэр! – быстро ответил он. – Они по-прежнему блокируют своей противомагией.

– Видите! Откройте огонь! Война уже могла начаться!

– А если не началась?! Меня тогда в Райхене за известное место повесят! Вот сами и выводите свои корабли!

– Я вам в сотый раз объясняю, что с этой позиции крейсеры не могут открыть огонь! А выйти из гавани никто не даст! Без прикрытия береговых батарей корабли на выходе будут расстреляны в пять минут! Отгоните их броненосцы, и тогда я выведу эскадру и дам им бой!

– Да вы понимаете, что это война! Приказ был огня не открывать! На провокации не поддаваться! Под трибунал меня хотите подвести?!

Стекла задрожали от близкого разрыва снаряда.

– Это что, по-вашему?! Приветственный салют?

– Сэр, с батарей запрашивают разрешения открыть огонь!

– У нас раненые есть? – неожиданно спросил комендант.

– Извините, сэр?

– Я говорю, у нас есть хоть один раненый?

– Нет, сэр.

– А если подумать?

– Так точно, сэр! – быстро сообразил офицер. – В лазарете уже семеро раненых.

– Тогда для защиты граждан Райхенской империи батареям открыть ответный огонь!

– Есть, сэр!

– «Утес» на связи! Есть открыть огонь! – Лейтенант положил трубку и выскочил на улицу. – Есть приказ!

Рядом с ним через мгновение разорвался снаряд, и молодой офицер рухнул, убитый осколком.

– К орудиям! – зычно гаркнул командир батареи.

Дважды приказывать не пришлось. Солдаты и офицеры бегом, презрев опасность, разбежались по своим боевым постам. Злость на врага подстегивала их.

– Батарея, товсь! Пли!

Орудия с грохотом выстрелили по броненосцам кунакцев. Через несколько секунд загремели орудия других батарей. А на флагманский корабль кроме снарядов обрушились еще и заклинания волшебников и магов.

С моря донесся раскатистый гул. Фелиция Серрано встала и выглянула в окно.

– Похоже, береговые батареи открыли огонь.

– Давно пора, – заметил Энрике. – Еще утром надо было ответить.

– Они подпустили их поближе, – возразил Франко.

– Нет, боялись открыть огонь, – усмехнулся Эктор Серрано. – Только и всего.

– Но почему?

– Разве не ясно? Империя боится начинать новую войну.

– А чего в ней хорошего… – мрачно сказала Фелиция. – Забыли, как кричат раненые?

– Посланец из Кунака намекнул, что блокада острова продлится еще долго.

– И что? – презрительно усмехнулся Энрике. – Запасов у нас хватит на пару лет.

– Ты, как всегда, легкомыслен, – устало вздохнул Эктор Серрано. – А убытки ты посчитал?

– Нет, считать у нас Фел мастерица.

– А ты посчитай.

– А чего их считать – все равно мы ничего сделать не можем.

– Об этом и речь. Мне ясно дали понять, что мы можем рассчитывать на большие привилегии.

– Если предадим империю. Верно? – неожиданно зло спросила Фелиция.

– Да.

– Как? У нас немногим больше пяти сотен бойцов. А в гарнизоне три тысячи, не считая артиллеристов и экипажей кораблей.

– Нам ничего делать не придется. Все, что надо, – это дать кунакскому десанту незаметно высадиться на остров.

– Отец, империя признает наши права на Санторин. А признают ли их эти фанатики? – спросил Франко.

– И потом. Райхенская империя выиграла войну, выиграет и эту. Разумно принимать сторону проигравших? – добавил Энрике.

– В том-то и дело, что империя трещит по швам, – вздохнул хозяин Санторина. – И эта блокада – лишнее тому доказательство. Пять лет назад империя не стала бы терпеть и минуты блокады своего острова. Что мы будем делать, когда она рухнет?

– Отец, а разве мы не райхенцы? – тихо спросила Фелиция.

– Мы – Серрано, а потом уже все остальное.

Стекла задрожали от очень сильного взрыва. Все подошли к окнам и увидели, как в море поднимается столб черного дыма.

– Наш или чужой?

Эктор Серрано поднял телефон и позвонил на маяк, там вели наблюдение за кунакским флотом.