— Мила! — вспомнила я тут о моей «охране». — Надо же их предупредить, что со мной все в порядке!

— Я сам схожу, сиди, — сказал Глеб и поднялся.

Отсутствовал он достаточно долго, я даже немного стала волноваться. За это время Аркадий принес горячее, но я не прикасалась к рыбе до прихода Глеба.

— Я отвел их в кафе, купил всем мороженое в качестве компенсации за потраченное время, ну и благодарности, — объяснил он свою задержку.

Я, расслабившись, улыбнулась ему:

— Спасибо. И садись скорее, горячее стынет…

Несмотря на напряженное начало, остаток ужина прошел приятно. Мы старались говорить о нейтральных вещах, вспоминали веселые случаи из своей жизни, посплетничали немного об Акулине и Игнате, я рассказывала о своих нескучных буднях у Полоскунов. После ужина еще немного прогулялись по главной площади, Глеб купил мне охапку воздушных шаров, и вообще, этот вечер, стараниями Софьи Ильиничной, все же стал смахивать на настоящее свидание.

Домой уже возвращались в потемках.

— Я, кстати, сразу понял, чей это пирог, — внезапно произнес Глеб, усмехаясь. — И мне он очень понравился…

— Мне приятно, — ответила, пряча улыбку. — Я старалась…

— Хотел бы попросить испечь такой же пирог уже лично для меня, но все же не рискну пока…

— Поживем — увидим, — отозвалась я, чувствуя, как щекам становится горячо. Ему все-таки удалось смутить меня.

— Пришли, — сказала, останавливаясь у калитки. — Спасибо за приятный вечер. И Софье Ильиничне передай то же, хотя мне и не нравятся такие уловки…

— То есть все было не зря? — Глеб чуть наклонился ко мне, отчего показалось, что он собирается меня поцеловать. Но он все же не торопился этого делать, просто стоял и внимательно смотрел в глаза.

— Возможно, — ответила я почти шепотом. — Спокойной ночи?

— Спокойной ночи, — Глеб быстро поцеловал меня в висок и торопливо пошел прочь.

Это была, пожалуй, первая ночь в Больших Перевертышах, когда я спала без тревожных снов. Кажется, мне даже снилось что-то романтическое, но к утру от этих сновидений осталось лишь приятное послевкусие и приподнятое настроение. Проснувшись, я еще некоторое время нежилась под одеялом, вспоминала вчерашний вечер… Мысленно ругала Софью Ильиничну, а в следующую секунду уже была ей благодарна.

— Привет! — в мою комнату заглянула Кира. — Ты уже проснулась?

— Да, уже встаю, — я резко села на постели. — Доброе утро. Что-то случилось?

— Я все переживаю за сегодняшнее испытание…— вздохнула Кира, присаживаясь ко мне на кровать.

Черт. Черт! Вот честно, за всеми вчерашними делами я совсем забыла, что конкурс все еще продолжается!

— А что сегодня за испытание? — я невольно зевнула и потерла лицо, чтобы взбодриться.

— Визитка участницы, — помрачнев, отозвалась девушка. — Надо рассказать о себе, а я не знаю что…

— Нашла с кем советоваться… — теперь уже и я начала вздыхать. — Я тем более не знаю, что рассказывать.

— Нет, ну тут, вообще-то, дали приблизительные вопросы, на которые можно ориентироваться, — Кира достала из кармана домашнего халатика сложенный вчетверо лист бумаги.

— О! Дай посмотреть! — я тут же забрала его и развернула. — А где ты взяла этот список?

— Так вчера всем желающим Игнат раздавал, в самом конце. Не знаю, где ты в этот момент была…

Где-где… Над запиской Софьи Ильиничны зависала!

— Хорошо, что хоть ты додумалась взять, — пробормотала я, начиная читать. — Возраст… Образование… Увлечения… Ипостась звериная… Мечты… Что хотите сказать жителям Больших Перевертышей… Что можете сделать для нашего поселка, чтобы жизнь в нем стала лучше… Господи, да что я могу сказать-то по всем этим пунктам? А ипостась? У меня ее нет!

— Ну… — замялась Кира. — Это же все приблизительно… Можно поменять все, от себя что-то придумать… Вместо обращения в зверя.

— Ага, вприсядку станцевать… — невесело хмыкнула я. - А в том году, когда победила Акулина, тоже был конкурс визиток?

— Да, был… — кивнула Кира. — Он единственный постоянный, всегда в самом конце. А послезавтра объявят победительницу.

— А почему послезавтра? — не поняла я. — Судьи так долго будут решать?

— Нет, — тихо засмеялась девушка. — Послезавтра зацветет наше Лунное Дерево, и это особенный день для нас всех. Оно цветет только один день в году, и не как другие деревья весной, а в августе… Это очень красиво, сама увидишь.

— Лунное Дерево? Это такое большое, раскидистое, под которым все отдыхают? — догадалась я.

— Да-да, — Кира энергично закивала. — Это дерево нашей силы.

— «Нашей», в смысле, оборотней? — уточнила я.

— Да, оно питает нас своей энергией, дает силы для оборота из одной ипостаси в другую. А еще охраняет Большие Перевертыши. Если оно погибнет, то мы начнем болеть, сильно болеть…

— Надо же… — я покачала головой. — А те, кто уезжает из Перевертышей, им плохо вдали от него?

— Нет, разве что немного хуже становится связь со звериной ипостасью...— попыталась объяснить Кира. — Но Дерево и на расстоянии поддерживает всех нас. А вот если оно погибнет…

— Да, я поняла, что всем будет плохо, — я снова вздохнула.

— К нам одно время повадились всякие человеческие начальники из области приезжать, хотели его срубить, часть домов посносить, а на этом месте дорогу какую-то построить. Еле их отвадили… Акулина помогла, напоила их чем-то, а у них и память отшибло…— Кира хихикнула.

— Кстати, а люди из соседних городов и поселков знают, кто живет в ваших Перевертышах? — я вспомнила об автобусе, из которого меня чуть ли не вышвырнули в страхе, и бабку, которая крестилась. — Что вы не совсем люди?

— Сочиняют всякие байки про нас, не без этого, — усмехнулась Кира. — Кто-то верит, кто-то нет, но в гости только дядьки-чиновники наведываются… Проверяют все. Но они точно ни о чем не догадываются, им только своими бумажками потрясти. А другие… Да как они могут быть уверены, что мы действительно оборотни, если для того, чтобы правда открылась, надо произнести это вслух? И мало кто, даже если и догадывается, осмелится это сказать кому-то из нас в лицо. Может, в давние времена и находились такие смелые… Вот от них и могли расползаться всякие истории о нас по округе, которые до сих пор и живут…

— Судя по реакции пассажиров, которые ехали со мной в одном автобусе, эти байки не только живут до сих пор, но и обросли какими-нибудь жуткими подробностями, — хмыкнула я. — Кажется, меня из-за того, что я вышла на вашей остановке, тоже приписали к оборотням. Или же к отчаянным на всю голову.

«Хотя, доля правды в этом есть. Отчаянная на все голову, а еще на пятую точку», — добавила я про себя и снова развернула листок с вопросами: и как мне быть со своей «ипостасью»?