– Бред, да и только! – прошипел младший, старательно копируя так хорошо ему знакомую родительскую суровость. – Когда ты полностью придёшь в себя, то поймёшь, что в жизни небесных совершенно нечем восхищаться! Любой дракон в Пиррии, будь у него выбор, захотел бы вылупиться из яйца только ледяным и никем другим!

Вихрь многозначительно кашлянул, но промолчал, поймав грозный взгляд Холода.

Выходит, дело даже не в Пирите – брату понравилось быть небесным! Ну что тут скажешь? Теперь Холод лучше его понимал… Нет, надо быть сильным и непреклонным, помочь можно только так!

– Тебе никогда больше не стать Пиритой! – отрезал он. – Вбей это в свою несчастную голову!

Град свирепо зарычал, и на миг показалось, что за кожаный мешочек придётся драться. Но затем старший ледяной развернулся и уныло побрёл через кусты на дальний конец сада, где за деревьями виднелась улица, уже запруженная прохожими и телегами.

– Неплохо сказано, – похлопал крыльями Вихрь, – злобненько, но со вкусом.

– Уйди, я хочу побыть один, – буркнул Холод.

Песчаный дракончик шутливо поднял лапы и с поклоном отступил.

У младшего ледяного и у самого путались мысли. Он влез чешую Пириты, чтобы лучше понять Града, но понял его как-то уж слишком хорошо.

Присев у высокого инжира, он прикрыл глаза и стал повторять, глубоко дыша: «Я ледяной дракон по имени Холод. Я всегда был ледяным». Снова и снова… Восторги Пириты постепенно выветривались из головы.

«Я ледяной по имени Холод. Я верно служу королеве Глетчер. Когда-нибудь я достигну высшего ранга».

Интересно, каково это – изо дня в день вести жизнь небесного? Неужели в конце концов можно полюбить их племя так же сильно, как Пирита?

«Я Холод из племени ледяных драконов… Быть сильным, бдительным и всегда бить первым. Никому не доверять…»

Он твердил и твердил это, но чувствовал, что отцовские уроки сидят в голове уже не так крепко, как прежде. Нет, не из-за Пириты – из-за Вихря, Кинкажу, а главное, Луны!

Думая о ночной, он услышал, как хлопнула дверь. Из-за дома вышла Луна, и дракончик тяжело вздохнул.

«Я ледяной по имени Холод. Я не дружу с драконами из других племён… Я не влюблён в ночную, которую должен ненавидеть!»

– Ну что Кинкажу? – кинулся к Луне песчаный.

Холод встал и тоже подошёл, со вздохом оглянувшись на брата который размеренно бился головой об апельсиновое дерево.

Ночная горестно покачала головой.

– У Кинкажу травма черепа и три или четыре сломанных ребра. – Она старалась говорить деловито и сухо, передавая слова целительницы, но голос её дрожал и срывался. – Ещё трещина локтевой кости и ушиб позвоночника… И всей левой стороны. Муха говорит, ей надо сохранять полную неподвижность… много-много дней.

– Она не очнулась? – спросил Холод.

– Нет. – Ночная моргнула, сдерживая слёзы. – И неизвестно, когда очнётся…

Из окна в задней стене высунулась огромная приплюснутая голова земляной.

– Нужна твоя подпись, – поманила Луну целительница, протягивая небольшой свиток и чернила. – Вот здесь… Будем переводить её в больницу, там хорошие условия. Только им надо точно знать, как получены травмы на самом деле.

– Я же говорила, – удивилась ночная, – на Кинкажу напал дракон.

– Точно? – прищурилась Муха. – Под горный обвал не попадала, с утёса не падала? И даже стадо бегемотов по ней не потопталось? С одним моим пациентом и правда такое приключилось. Если что, признавайтесь, всякое в жизни бывает!

– Нет, просто дракон, ударил, а потом швырнул об дерево. – Луна окунула коготь в чернила и написала своё имя. – Точно-точно!

– Я тоже это видел, – подтвердил Холод.

– Очень большой дракон, – кивнул Вихрь.

Земляная скептически хмыкнула.

– Тогда даже не просто очень большой, а сверхдраконьи сильный, – пробормотала она, забрала свиток и вновь исчезла в окне. Луна вздохнула и поставила чернильницу на подоконник.

– Вот и новая загадка, – тряхнул головой песчаный дракончик. – Наш неизвестный приятель-ночной, оказывается, ещё и силач, каких мало. Очень приятно.

– Да ещё и ненавидит нас теперь, – передёрнул крыльями Холод.

– Ничего, – насмешливо проронила Луна, – после моего огня и твоего льда сил у него наверняка поубавилось.

Однако паучьи лапы страха продолжали копошиться под чешуёй у Холода. Лишний повод для мести у врага – всё равно что лишний враг.

– Орёл! – послышался вдруг от задней калитки возглас Града.

Младший ледяной тревожно обернулся. Брат высунул шею из кустов, глядя на дорогу, где какой-то морской тащил повозку, гружёную рыбой.

– Орёл! – вновь радостно крикнул Град. – Я здесь!

– Охо-хо, – мрачно выдохнул Вихрь.

Холод бросился к калитке. Расталкивая уличную толпу, к ограде уже приближался рослый небесный дракон с оранжево-розовой чешуёй оттенка сырого тунца. За его спиной маячили ещё двое здоровенных соплеменников мрачного вида.

– Откуда ты знаешь моё имя? – прорычал небесный. – Ты кто такой?

– Я… – старший ледяной вдруг запнулся. – А ты разве… то есть я… мы же воевали вместе, под командой Рубин.

– Теперь она королева Рубин! – рявкнул Орёл. – Только я что-то не помню там никаких ледяных, кроме тех, что сам убил. – Он смерил собеседника враждебным взглядом. – А если какой-то и выжил по ошибке, её можно и исправить.

– Он знает, как тебя зовут, – напомнил другой небесный.

– В самом деле, – с подозрением прищурился Орёл. – Ну-ка, объяснись, китобой замороженный!

– Он не… – начал было Холод, но небесный дракон прервал его угрожающим рыком:

– Заткнись, бледномордый! Пускай твой дружок скажет.

– Я… Я думал, что встретил друга, – помявшись, выдавил Град. – Мне показалось, – вздохнул он, уныло протирая глаза.

Спутники небесного недоверчиво переглянулись, а сам он вздыбил гребень, надуваясь от ярости.

– Что-о? – заревел он, перегибаясь через ограду и хватая Града за горло. – Да как ты смеешь? Чтобы я – и дружил с ледяным? Подшутить надо мной вздумал, или кто-то тебя нанял?

– Он не хотел! – завопил Холод, пытаясь отцепить когти небесного от шеи брата. – У него память нарушена!

Вихрь подоспел с другой стороны и тоже схватил здоровяка за лапы.

– Его ударили по голове, – торопливо стал объяснять он, – в бою, на войне.

– Пожалуйста, не обижай его, – добавил Холод. Шея и морда Града из бело-голубых уже стали почти синими.

– Отпусти его, живо! – послышался властный окрик за спиной. Холод обернулся – там стояли Мангуст и Луна. Хвост песчаного был угрожающе выгнут над головой ядовитым шипом вперёд. – Именем городских властей!