– Там были все-все влиятельные господа, – говорила миссис По своим серебряным голосочком, – и Уильям Астор, и Белмонты, и Вандербилты. Вы с ними знакомы?

– Да. – Все это были нувориши из числа тех, кого активно обхаживал Сэмюэл. При мысли о муже в моем сердце ярко разгорелся уголек ярости.

– О, а дамы были так милы! Вы знаете, что наряд миссис Белмонт, включая ее драгоценности, стоит тридцать тысяч долларов? Это правда, я ее спрашивала. – Миссис По улыбнулась. – Мне показалось, она была рада об этом рассказать.

Может быть, миссис Белмонт действительно была рада такой возможности. Стоимость вещей в богатых кругах обычно не афишировалась, все понимали все и так. Наверно, возможность назвать точную сумму бодрила и освежала.

Сидевший напротив нас мистер По, казалось, созерцал, как танцуют пылинки в луче света, проникающем в открытое окошко кареты. Он не взглянул на меня с тех самых пор, как они заехали за мной к Элизе. Вибрирует ли его тело так же, как мое, с тех пор как мы касались друг друга три долгих дня тому назад?

– Беседовали о новом танце, – продолжала миссис По, – под названием полька. Вы о нем слышали?

– Нет, – сказала я, – боюсь, что нет.

– Не может быть! – восхищенно ахнула миссис По. – Но он же просто божествен. Вы никогда не слышали такой веселой музыки.

– Безумная адская джига, – тихонько пробормотал мистер По.

Его жена надула губки.

Чтобы продемонстрировать свою поддержку миссис По, я рассмеялась, хотя всеми порами источала чувство вины. Я должна встречаться с этой дамой лицом к лицу. Боль от таких встреч в присутствии ее мужа казалась мне надлежащим наказанием за чувства, которые я к нему испытывала. Может быть, эта боль исцелит меня. Может быть, лишь мучения от общества миссис По избавят меня от опасного влечения к ее мужу.

Миссис По выглянула в окошко, прикрыв глубокое декольте платья. С низким вырезом, обуженное в талии, это платье было самым элегантным из всех, что я видела на жене поэта. На самом деле, внезапно поняла я, оно было близнецом наряда, который был на мне в день первой встречи с мистером По.

– Мне нравится ваше платье, – сказала я.

– Правда? – Она огладила материю на животе. – Я пошила его с аванса за новую книгу Эдди.

– Новое платье так чудесно поднимает настроение, – проговорила я.

Она на миг посмотрела в мою сторону:

– Вы, должно быть, уже все знаете о его книге?

– Нет, – непринужденно отозвалась я, – а что это за книга?

– Правда не знаете? Я думала, он мог рассказать вам о ней у мисс Линч, в этом ее салоне. – Последнее слово она произнесла с насмешливой интонацией.

– Боюсь, что нет, – с фальшивой радостью сказала я. – Я всего лишь одна из армии его читателей, ожидающих, когда книга мистера По будет в продаже.

– Разве он не бывал у вас в доме?

Мое лицо захлестнула жаркая волна.

– В доме Бартлеттов, хотели вы сказать, где я остановилась. Да, он там был, но, боюсь, мистер Бартлетт полностью завладел его вниманием. И что же это за новая книга, мистер По? – жизнерадостно спросила я.

Он оторвался от окна на время, достаточное для того, чтоб бросить недобрый взгляд в сторону жены.

– Это рассказы.

– Людям не хватает его страшных историй, – разъясняла мне миссис По, пока наша карета подскакивала на ухабах. – Вы читали какие-нибудь из них?

Я почувствовала, что краснею еще сильнее.

Миссис По изогнула в улыбке половинку хорошенького ротика.

– Вам в самом деле стоит дать себе труд прочесть их, знаете ли.

– Зачем ей это? – огрызнулся мистер По. – У меня и так предостаточно читателей.

Миссис По одернула ткань платья.

– Ты никогда не покончишь с этими страшными рассказами, Эдди. Никогда. Ты это знаешь?

Почувствовав, что между ними возникла напряженность, я принялась копаться в сумочке. Если я хочу хоть изредка видеть мистера По, мы с ним должны изображать добрых друзей. «Да будет так», невинный поначалу стишок, стал сводом правил, которых нам следовало придерживаться в своем поведении.

– Когда можно будет ожидать выхода вашей статьи об Эдди? – спросила миссис По.

Наконец-то твердая почва! Я с энтузиазмом на нее ступила:

– Она почти окончена. Остались лишь кое-какие мелочи.

– Вам нужны еще какие-нибудь подробности? Эдди, почему бы тебе не поговорить с ней еще?

Я подобралась.

– В действительности общественность хочет знать о вас обоих. Людям нужен хотя бы беглый набросок вашей счастливой совместной жизни.

Миссис По хихикнула:

– Неужели?

– Уничтожьте статью, – внезапно сказал мистер По.

Миссис По моргнула, как от пощечины.

– У меня и так уже не стало никакой частной жизни, – сказал мистер По. – Если еще хоть один человек попросит меня сказать «Никогда», я начну его душить.

– Эдди! – запротестовала миссис По. – Так некрасиво!

– На этот раз, Виргиния, ты не получишь того, что тебе хочется.

Карета остановилась напротив часовни Святого Павла. Я как раз выглянула в окно, когда мимо нас прогрохотал омнибус. На тротуаре перед мастерской мистера Брэди уличный мальчишка пытался разбогатеть на полцента, предлагая какому-то господину украденное яблоко.

– Вот мы и приехали, – выпятила нижнюю губу миссис По. – Но ты все испортил.

– Ничего, ты найдешь способ получить удовольствие. – Выйдя из кареты, он придержал жене дверцу. Ее черные волосы отливали на солнце синевой, как вороново крыло, и это поразило меня. Смотрел ли он на свою жену, когда писал стихотворение, сделавшее его знаменитым? В сердце кольнула ревность.

Мистер По помог мне выйти из кареты. Его взволнованный взгляд дерзко задержался на мне, пугая и возбуждая.

В мастерской мы прошли по галерее портретов богачей и знаменитостей, многих из которых я знала по салону мисс Линч: мистер Одюбон, мистер Грили, сенатор Уэбстер, пожилой мистер Астор. Мы разглядывали портреты, миссис По время от времени деликатно кашляла в платок, и тут по лестнице сбежал мистер Брэди, вытирая полотенцем руки.

– Мистер По! – Его голубые глаза за стеклами очков казались комически огромными. Мужчины обменялись рукопожатиями. – И прелестная миссис По. – Он поцеловал ей руку и подошел ко мне. – Миссис Осгуд? Какой сюрприз!

– Я смотрю, у вас есть Диккенс, – сказал мистер По.

Мистер Брэди обернулся:

– О, да. – Он с нежностью посмотрел на свою работу, висящую на стене. – Я имел честь сделать его портрет, когда он два года назад посетил Нью-Йорк. Он был настолько добр, что согласился позировать для такого безвестного человека, как я. Ведь два года назад никто ничего не знал о дагеротипии, это совершенно новое искусство.