— С тобой…

— Глупая! Эйри, считай меня больше нет, и никогда не бы… — псионик пошатнулся.

— Вместе! — схватила его под руку, не выпуская ладошку Аэра.

Ступеньки пестрили перед глазами, а хрипы Дэнли заставляли бежать ещё быстрее.

Лестница рушилась за спиной, обломки здания падали в опасной близости, но не задевали нас. Ещё немного… почти.

Выбежали на улице, где ревели сиренами пожарные наряды и кареты скорой помощи. Сотни пострадавших, крики и нескончаемый плач.

Легко нашли паромобиль Даррета. Помогла Дэнли устроиться на заднем сидении. Мужчина стонал и зажимал кровоточащий бок. В больнице не помогут. Такое не умеют лечить. Он не человек, и даже не псионик. Всегда знала, что он такое, а раз так, только я могу спасти любимого.

Аэр забрался на заднее сидение к Дэнли и положил голову ему на грудь. Бледная дрожащая рука зарылась в волосах ребёнка и прижала ближе.

Почему? Чего я не знаю? Какое звено этой истории потеряла?

Сын Даррета льнёт к Дэнли…

Даррет… В груди стремительно разрасталась невыносимая пустота. Только обрела его, после стольких лет, как всё внезапно прервалось, самым ужасным образом.

Он… не могла даже в мыслях признать горькую правду. Измученное сознание отказывалось верить и предпочитало иллюзию. Под балками ничего не было, я же сама видела!

Многоэтажное здание с чудовищным треском и грохотом обрушилось, застилая всё вокруг пылью и бетонной крошкой. Отрешённо прикидывала в голове число погибших в кровавой бойне.

— Что сделано, то сделано, Эйри. Не надо винить себя. Не ты устроила взрыв и перестрелку, — прохрипел Дэнли.

— Если бы тогда я не испугалась тогда, всё сложилось бы иначе…

— Да, но ты поступила именно так. Лучше поторопись. В этой суматохе мы можем легко затеряться и выиграть необходимое время. Пока разгребут завал, убедятся, что тебя нет среди жертв, у нас будет реальный шанс…

— На что?

— Заполнить существенные пробелы в твоей памяти, малышка, — в зеркале заднего вида отразилась грустная улыбка.

— А если не хочу ничего заполнять?

— Болезнь нельзя вылечить, забыв о ней, Эйри, ты должна сделать это. Ради нас, — Дэнли погладил уснувшего Аэра по светлым волосам.

Почему ребёнок не плачет об отце? Почему прижимается к незнакомцу?

— Из-за меня погиб Даррет…

Мужчина с жутким бульканьем рассмеялся, а затем ласково сказал:

— Глупая моя Эйри, как из-за тебя мог умереть персонаж книги? Даррет Хиз жив. Он там, где и положено быть: на страницах нуарных детективов.

Руки задрожали на руле. Две реальности: Дэнли и Даррет. Одна сумасшедшее другой. Как вышло, что каждый из них стал моим первым, любимым и единственным мужчиной?

— Вижу, начинаешь медленно понимать. Хорошо.

Снова в воображении посыпался потолок и похоронил дознавателя под тяжёлыми обломками.

На лбу Дэнли сразу же выступила кровь, и он болезненно поморщился.

— Прекрати смаковать тот момент! Ты прикончишь меня!

— Прости…

Безумие и хаос окончательно сбили с толку, оставалось лишь упрямо смотреть на устремляющуюся вперёд серую прямую дороги. Куда мы едем? Бесцельный побег? Довериться инстинктам и ждать, куда прикатит паромобиль?

Не считала часы, знаю, что прошло много времени. Попутчики спали, словно дожидаясь, когда понадобятся мне. За звуками двигателя не слышала их дыхания. Окончательно вымотавшись, остановилась и потянулась рукой к любимым. Две пары глаз тут же распахнулись, и я вздрогнула.

— Устала? — участливо спросил Дэнли. Несмотря на мертвенную бледность, он выглядел намного лучше. Кровь перестала течь, оставив лишь бурые следы на лице и одежде. Малыш Аэр всё так же, словно дикий зверёк, жался к мужчине.

— Да, немного. Тут кафе, возьму поесть. Передохнём и поедем дальше.

— Хорошо, — с улыбкой ответил Дэнли, — мы будем здесь. Не задерживайся.

Похлопала себя по пустым карманам. Все мои деньги и вещи остались в квартире дознавателя. Со странным чувством трепета потянулась к бардачку и открыла его. На пол вывалилась старая потрепанная книжка. Моя… Та самая. Быстро убрала её обратно и нащупала внутри горсть монет и старых банкнот. Сунула всё в карман и пулей выбежала под моросящий дождь.

Не думать о Даррете, не думать о Даррете… Треск, завал, пыль…Разрывающий изнутри нечеловеческий крик отчаяния. Держаться. Ради Аэра и Дэнли.

Придорожное кафе больше походило на магазин мелочей для путешественников. Вдоль грязного окна стояло всего три заляпанных столика с парой потёртых диванчиков каждый. Остальное пространство оказалось заставлено складскими стеллажами с товарами: карты,

кинетические фонарики, журналы, книги…

С обложек смотрело знакомое лицо с проницательным колючим взглядом. Открыла форзац с посвящением от руки, и чуть не выронила роман.

Так просто не бывает…

Моей самое преданной поклоннице Сайджин Окс. Твои письма очень тронули меня и заставили иначе посмотреть на собственного героя и всю мою жизнь в целом. Знай, серия о Даррете Хизе будет продолжаться только благодаря тебе. С днём рождения маленькая мечтательница и спасибо за всё.

Дрэмз Крит

*.*.*

Встреча с Йенсом Моро в холле приюта не выходила из головы, а мозг судорожно продумывал вероятности. Не получалось. Темнота. Настолько непроглядная, словно я вмиг потеряла и способности, и зрение. Вернулась к себе в комнатку и села на край кровати.

Страшно.

Прижала книгу к груди, чтобы унять разрастающуюся в сердце панику. Погладила обложку и точно молитву повторила заученные строчки из посвящения. Как жаль, что плохо запомнила лицо моего инспектора несколько лет назад, не следовало пугать его предсказаниями и тремя детьми, надо было подольше пообщаться и не отпускать его.

А теперь образ Даррета Хиза полностью подменил лицо того юноши, или они на самом деле были похожи?

Откинулась на подушку и погрузилась в чтение. Детектив из Лос-Винтаго только что встретил загадочную Сайджин Окс в своём любимом кафе, рядом с работой.

Невольно улыбнулась. Одна из веток нашего будущего с инспектором была именно такой. Та безудержная страсть, с которой он овладевал мной в своей маленькой квартирке, передалась мне. Рука скользнула вниз, где тело переживало фантомную близость с желанным мужчиной. Но этого никогда не случится в реальности. Всё будет совсем не так… и не с ним…

Убрала ладонь, перевернулась на живот и заплакала.

Я не смогу сделать всё правильно, это выше моих сил… Слишком тяжело и страшно — почти то же самое, что отрезать себе руку ржавым ножом. Долгие страдания без намёка на удачный исход. Сепсис или смерть от потери крови. И только боль, боль, боль.