— Не могу утверждать, что Карли Викерс парковалась здесь, — сказал Крейн. — Может, Ава знает.

— А нет никаких камер наблюдения? — спросил Винс, оглядывая здания вдоль аллеи.

— Не знаю. У меня нет.

Дверь офиса открылась, и из нее выглянула всезнающая Ава.

— Простите, что прерываю вас, — сказала она. — Но звонила мисс Наварре, доктор Крейн. Что-то случилось в школе. Она спрашивала, не сможете ли вы заехать за Томми.

— Случилось? — переспросил Крейн. — Что опять?

— Она не уточнила.

Он вздохнул.

— Простите, мне надо идти.

— О чем речь, — сказал Винс. — Семья на первом месте.

Ава достала его ключи от машины, но посмотрела на Винса и Мендеса.

— Наш гигиенист Робин работает завтра. Он делал отбеливание мисс Викерс.

— Для протокола, доктор Крейн, — произнес Мендес. — Где вы были ночью в прошлый четверг?

— Дома с моей семьей. Позвоните, если у вас возникнут еще вопросы, — сказал Крейн, садясь в «ягуар». — Но я действительно думаю, что мало чем могу помочь. Уверен, что я не последний, кто видел Карли Викерс в тот день.

— Почему вы так уверены? — спросил Винс.

— Потому что последним ее видел тот, кто увез, и это был не я.

Он открыл дверцу машины, но, занеся ногу на порожек, остановился.

— А ее ищут?

— Пока нет, — сказал Мендес.

Крейн сдвинул брови.

— А разве ее не должны искать? Одна женщина мертва. Другая пропала. Будет кошмар, если ее тоже убьют, потому что вовремя не нашли.

— Мы ищем ее, — заверил Мендес. — Если что — у вас есть моя визитка.

— А он, знаешь ли, прав, — сказал Винс, когда машина Крейна скрылась в конце аллеи. — Может, идут последние минуты жизни Карли Викерс, если она уже не умерла. Наверное, она думает, не ищут ли ее, заметили ли то, что она пропала.

— Лиза Уорвик пропала в пятницу, — проговорил Мендес. — Одиннадцать дней спустя она была найдена мертвой. Карли Викерс пропала в прошлый четверг. Будем надеяться, что наш убийца придерживается расписания.

Винс спокойно посмотрел на него.

— Я бы не стал на это надеяться.

Мендес смотрел на отрезанный человеческий палец, лежащий в грязи у скамейки на третьей базе. Мухи кружились вокруг и садились на него. Он успел разложиться до такой степени, что кожа растрескалась и начала сходить.

Мендес покосился на Винса, который присел на скамью. Звонок поступил им сразу, как только они вышли из офиса Крейна и сели в машину. Звонок с приказом немедленно ехать в начальную школу Оук-Нолла. Казалось, там не могло совершиться никакое преступление. Копы там лишние — подумаешь, один мальчишка побил другого на уроке физкультуры.

Отрезанный человеческий палец, подумал Винс, совсем другое дело. Он вытряс пару таблеток из маленькой белой бутылочки, а потом бросил их назад.

— С тобой все в порядке? — спросил Мендес.

— Голова болит, — ответил тот. — Как будто кто-то рубит ее надвое.

— Что скажешь?

— У твоей жертвы не хватает одного пальца. Это указательный палец. И без Шерлока Холмса понятно, что это именно он.

Хикс тоже склонился над отрезанным пальцем. Ботинком он стал отгонять мух. Но они через секунду садились снова.

— Черт, это слишком. Парень Фармана, наверное, подобрал его на месте преступления во вторник.

— Упакуйте палец, и пошли поговорим с мальчиком, — сказал Винс, заставляя себя подняться. — Жду не дождусь услышать его оправдание.

Они собрались в конференц-зале. Дэннис ссутулившись сидел на стуле, с разбитой губой, в грязной одежде. Он не произнес ни слова с тех пор, как мистер Альварес втащил его в школу. Преподаватель физкультуры сказал Энн, что прошло десять минут, прежде чем мальчик успокоился после буйства на бейсбольном поле.

— Он постоянно вырывался и дрался, изрыгая самые отборные ругательства, какие я только слышал, — сказал он. — Было такое ощущение, что он одержим. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы удержать его.

Это само по себе уже пугает, подумала Энн. Дэннис был старше остальных ее учеников, но все же оставался мальчишкой. А Пако Альварес походил на пожарный гидрант с огромными ручищами.

— Думаю, если бы меня рядом не было, он бы убил Томми Крейна, — прошептал он, поглядывая на Дэнниса так, словно ожидал, что тот вот-вот прыгнет на стол и оскалится, как дикое животное.

Дэннис поднял голову и взглянул на них, словно хотел сказать: «Что вытаращились?», а потом снова посмотрел на крышку стола.

— У него проблемы с самоконтролем, — заметил Альварес. — Глаза налиты кровью, как у бойцовой собаки.

Энн ничего не знала о бойцовых собаках. Она начинала думать, что вообще мало в чем разбиралась. Почему она не замечала ничего подозрительного в поведении Дэнниса Фармана? А может, эти очевидные признаки она прятала за удобными оправданиями: Дэннис не уверен в себе, Дэннис завидует, Дэннис рядовой задира? А если все эти определения неверны?

— Я не знаю, что сказать, Пако, — тихо проговорила она. — У него такие проблемы, с которыми я справиться не способна.

Открылась дверь, и в комнату вошли директор Гарнетт с детективом Мендесом и двумя другими мужчинами — рыжеволосым лет тридцати, со значком, прикрепленным к ремню, и высоким лет сорока, с точеным волевым лицом и темными глазами, которые остановились на ней.

Он отошел от других и направился к ней, протянув руку.

— Вы, наверное, мисс Наварре, — произнес он. Его рука была большой и теплой и поглотила ладонь Энн целиком. — Я детектив Леоне.

Она повернула голову, чтобы представить Альвареса, но учитель физкультуры разговаривал с Мендесом. Казалось, они знакомы.

— Детектив.

— Ну и денек вам сегодня выпал, — сказал он, все еще держа ее руку.

Она не стала возражать. Это был большой человек, несмотря на худобу, однако была в нем такая солидность, которая внушала спокойствие. Словно он мог решить любую проблему — а этого ей как раз не хватало.

— С вами все в порядке? — спросил он.

— Я немного взволнованна, — призналась Энн.

— Вы были там, когда это произошло?

— Нет, — ответила она, наконец убирая свою руку. — Когда это случилось, я находилась в офисе мистера Гарнетта, мы говорили о Дэннисе. Он все утро рисовал это.

Она повернулась так, чтобы Дэннис не мог видеть тетрадь, которую она сжимала. Энн раскрыла ее там, где были ужасные рисунки.

Детектив Леоне помрачнел, изучая их.