Девица была откровенно некрасивой. Маленькое подвижное личико чем-то напоминало мордочку пожилой мартышки. Румяна не могли скрыть природную желтизну щек, что не придавало хозяйке очарования. Она шла немного кособоко. Присмотревшись, Хорс понял, что одна нога у нее короче другой.

— Как хорошо, что ты пришел в себя. Теперь пойдешь на поправку. Касим, делай все, что он тебе скажет. Никого сюда не пускай. Помни, раб, если с ним что-то случится, я велю отрубить тебе голову.

— Понял, госпожа, — слуга поклонился.

С первого взгляда было ясно, что Касим не испытывает к нему особой симпатии, а тот факт, что хозяйка отчитала его и указала на место, лишь подбавило дров в костер ненависти.

— Прекрасный незнакомец, ты видно, хочешь пить. Подай ему пиалу с лекарственным настоем, — приказала девица рабу.

Питье было отвратительным, горьким, кислым и вдобавок нестерпимо соленым.

— Пей, собака, чтоб ты поперхнулся, подавился, а потом и вовсе удавился и умер в страшных мучениях, — шепотом, чтоб не услышала Карина, прошипел слуга. Однако, напоил больного быстро, не пролив ни единой капли.

— Что ты там бормочешь? — грозно спросила госпожа.

Немного подумав, простодушный здоровяк в точности передал сказанные Хорсу слова.

— Ничего другого от тебя и ждать было нельзя, — с явным отвращением произнесла женщина.

Она достала из ящика тонкую плеть и с силой два раза хлестнула раба по лицу. Кровь ручьем хлынула из рассеченной губы и щеки.

— Еще раз услышу такое, — прикажу выпороть плетьми.

Она бросила кнут и присела рядом с Хорсом. Их глаза встретились. Говорят, что глаза зеркало души. Обнаружить душу пленнику не удалось, так как очи у Карины с детства были несколько косоваты. Теперь, же от волнения, что ее пациент очнулся, и возбуждения от недавней экзекуции, которую она устроила рабу, они вообще смотрелись нехорошо.

Считается также, если женщина некрасива, Бог непременно награждает ее прекрасными глазами. Судя по всему, в день своего рождения Карина и представитель высших сил разминулись. Глазки у девицы были маленькими, невыразительными, да вдобавок еще дальнозоркими. Ей, видно, хотелось поближе склониться над ложем выздоравливающего, но приходилось отходить на значительное расстояние, чтобы рассмотреть выражение лица невольного гостя. А так как девица хромала, то отходила, то приближалась, чтобы создать хоть видимость романтической атмосферы. Но в результате так утомила Хорса, что ему пришлось закрыть глаза, ибо не было никакой возможности наблюдать за эскападами красавицы.

— Отдыхай, прекрасный принц, — печально молвила она, видно, тоже утомившись физическими упражнениями, и поспешила из зала.

— Ишь, прекрасный принц, — повторил Касим тоненьким голоском, явно передразнивая свою госпожу. — Сразу видно, голь перекатная, прах дорожный.

Он стал в дверях и скрестил руки на груди, Явно ожидая враждебных действий со стороны Хорса. Однако, видя, что враг вроде бы спит, Касим достал саблю и принялся с удовольствием и знанием дела точить и так уже достаточно острый клинок.

— Я не помню, как здесь оказался, — ни к кому не обращаясь, проговорил Хорс, пытаясь приподняться и сесть.

— По мне, лучше бы тебя здесь и не было. Два странника привезли тебя. Хотел догнать их и башки им свернуть, чтоб мусор во дворец не тащили, да хозяйка запретила. Будь моя воля, их бы вообще и на порог не пустили.

— Слишком скорый ты на расправу. Откуда сам-то будешь? Или раб по рождению?

— Откуда, сам знаю, а вот что ты за птица хотелось бы знать.

— Грамотный? Читать и писать умеешь?

— Не глупей тебя.

Хорс не стал продолжать разговор. Убранство залы, одежда Карины, имена новых знакомых, — все говорило, что судьба занесла его куда-то на восток. Но вот где остались Аграфена, Петр? Почему-то вспомнился отец Михаил. Его мягкий добрый голос, умные все понимающие глаза.

— Напали кочевники, грязь на дороге, всех порубили, меня в рабство продали. Я наследный принц Касим, только теперь ничего у меня нет, всего лишился. Слабая женщина по лицу бьет, а я молчать должен. Однако, умирать смертью мучительной что-то неохота.

— Она, что ли, одна живет? Богатая?

— Зачем одна. Это большой дворец, есть брат старший, по имени Ахмед. Человек большой, много знает. А у него, то есть моего господина, есть младший брат, — Касим замолчал. Видно он сомневался в способности больного сразу разобраться в сложных семейно-родственных отношениях господ. Потому и дал ему время уразуметь сказанное. — Госпожа Карина как тебя израненного увидела, будто разума лишилась. Один верный советник хотел было донести на нее другому хозяину. Но умер в судорогах. Все-таки это непорядок, женщина ухаживает за иноверцем, лицо не закрывает, платок не носит. Харам, грех по-вашему. Сбежал бы я, да некуда.

Касим тяжело вздохнул и продолжил свою работу. После недолгого молчания продолжил.

— Оно и неудивительно, что брат и сестра не во всем соблюдают указания пророка.

— Да разве у вас такое возможно? — поддержал беседу Хорс.

Опасливо озираясь, раб продолжил.

— Они не совсем нашей веры. Вернее, их предки, правда, по женской линии, но все же. Больше не стану об этом говорить. Не мое это дело.

Хотя оглядывался Касим по сторонам, прежде чем вымолвить эти слова, ни он, ни Хорс не заметили, как колыхнулись плотные шелковые занавеси, скрывая человека, подслушивающего их разговор.

— А чем я тебе не понравился? — поинтересовался Хорс.

— Раньше я был у госпожи Карины на первом месте. Во всем меня слушалась, советовалась. А теперь все дни около тебя пропадает.

— Я здесь недолго. Оклемаюсь чуть, разберусь в ситуации и домой.

— А дом твой далеко?

— И сам не знаю, но есть у меня утренняя звезда, она мне дорогу укажет.

Касим замолчал, а потом глубокомысленно заметил.

— Необразованный ты какой-то, совсем как ишак.

— Это почему же?

— Да потому, что любой дурак знает, что утром звезд не бывает. На то оно и утро. Утренняя звезда, не бывает такой.

— Это у вас в тьмутаракани не бывает, а в моих краях есть такая звезда. И кстати, знаю я все про тебя. Не похож ты на принца, может торговец богатый, но уж точно не из знатного рода.

— Ну и что, — миролюбиво согласился Касим. — Только отвык я за годы богатой жизни, чтоб меня по морде били, да еще женщина.

Хорс закрыл глаза, хотел подумать о последних событиях, но не заметил, как заснул крепким сном выздоравливающего.

Молот посмотрел вверх, пытаясь определить, долго ли до полудня, и не опоздали ли они со своею посылкой. Но плотный слой воды, да еще лед не давали увидеть неба. «Никогда еще гном не подводил, — сказал себе мавр. — Будем надеяться, что и сейчас вовремя нас доставил».