в сторону, ударил напавшего повыше уха дулом пистолета и со спокойным видом посмотрел, как тот опрокинулся навзничь и, потеряв сознание, перекатился через несколько ступенек. Схватив его за лодыжку, Харлоу стащил его вниз, совершенно не обращая внимания на то, что голова смуглолицего билась о ступеньки.

— Побойтесь бога, Харлоу! — вскричал один из их компании. — Вы что, с ума сошли? Вы же его убьете!

Харлоу бросил бесчувственного врага на цементный пол и равнодушно взглянул на говорившего.

— Ну и что? А вы не подумали о том, что я вас всех собираюсь убить?

Он загнал всех в лабораторию, с помощью Рори втащил туда же еще не пришедшего в сознание сообщника.

— Лечь на пол! — приказал он. — Рори, свяжи им ноги у лодыжек. Покрепче, пожалуйста!

Рори выполнил задание не только ревностно, но и не скрывая удовольствия, он был рад выполнять роль помощника Харлоу. Когда он закончил, Харлоу сказал:

— Обыщи их карманы. Нет ли у них удостоверений личности. Нойбауера можешь не обыскивать — мы и так знаем нашего милого Вилли.

Через пару минут Рори подал Харлоу целый ворох удостоверений. Потом нерешительно посмотрел на молодую блондинку.

— Не надо путать, Рори, женщин с преступными суками… — Харлоу взглянул на нее. — Где ваша сумка?

— У меня нет сумки.

Харлоу вздохнул, подошел к ней и опустился на колени.

— Когда я исполосую вторую половину твоего лица, на тебя больше никогда не посмотрит ни один мужчина. Правда, тебе и не придется много якшаться с мужчинами — ни один суд не отнесется равнодушно к показаниям четверых полицейских и к отпечаткам твоих пальцев, оставленным на том стакане. — Он посмотрел на нее оценивающим взглядом. — Да и тюремщик вряд ли будет интересоваться тем, как ты выглядишь… Итак, где сумка?

— У меня в спальне… — Голос ее дрожал, а лицо было искажено от страха.

— Где именно в спальне?

— В платяном шкафу.

Харлоу взглянул на Рори.

— Будь добр, Рори…

Тот нерешительно спросил:

— А как я узнаю, где ее спальня?

Харлоу терпеливо объяснил:

— Когда войдешь в комнату, где туалетный столик будет походить на прилавок в аптеке, то можешь быть уверенным, что попал по адресу. И принеси заодно те четыре пистолета, что остались в комнате на столе.

Рори вышел. Харлоу поднялся с колен, подошел к столу, на который были выложены документы, и с интересом начал изучать их. Через минуту он поднял глаза.

— Так, так, так! Марцио, Марцио и Марцио! Звучит как солидная юридическая фирма. И все трое — с Корсики. Помнится, я где-то уже слышал о братьях Марцио. Уверен, что полиция будет в восторге, когда получит эти документы. — Он снова положил их на стол, отмотал дюймов шесть клейкой ленты и слегка прикрепил ее к краю стола. — Ни за что не догадаетесь — зачем?

Вернулся Рори, неся пистолеты и большую сумку, которая больше походила на чемодан. Харлоу раскрыл сумку, ознакомился с содержимым, раскрыл и паспорт, а потом оттянул молнию на боковом кармане и вытащил оттуда пистолет.

— Ну и ну! Значит, и Анна-Мария Пучелли носит с собой огнестрельное оружие. Несомненно, для того, чтобы отбиваться от грабителей, жаждущих отнять у нее те таблетки цианистого калия, которыми она угостила бедного Луиджи!

Харлоу положил пистолет обратно, потом побросал в сумку все документы и четыре пистолета, принесенные Рори. Вытащив из сумки пакет первой помощи, он вынул из него крошечный флакончик и вытряхнул на ладонь несколько белых таблеток.

— Очень кстати! Как раз шесть таблеток. По одной на каждого! Я хочу знать, где находится миссис Мак-Элпайн, и намерен получить ответ не позже чем через две минуты. В противном случае вы все, наверное, догадываетесь, что вас ждет? Наша Флоренс Найтингейл[1] может вам объяснить. Она знает, что это за таблетки.

Новоявленная Флоренс Найтингейл воздержалась от комментария. Лицо ее, белое, как бумага, было искажено страхом. Казалось, что за эти несколько минут она постарела лет на десять.

— Что это за таблетки? — поинтересовался Рори.

— Цианистый калий в сахарной оболочке. Очень приятный на вкус! Оболочка растворяется через три минуты…

— О нет, нет! Вы этого не сделаете! — С лица Рори сбежала вся краска. — Вы просто не сможете этого сделать! Ведь это же убийство!

— А ты хочешь снова увидеть свою мать? К тому же это вовсе не убийство. Это истребление. Ведь мы имеем дело не с людьми, а с животными. Оглядись вокруг! Как ты думаешь, что производит это прелестное предприятие кустарной промышленности? — Рори непонимающе покачал головой — он как будто лишился дара речи. — Это героин, Рори. А теперь подумай о сотнях… нет, о тысячах людей, которых убили эти мерзавцы… Я оскорбил животных, назвав этих тварей их именем! Это не животные, это — самая низшая форма паразитов, какие только существуют на свете. Так что стереть всю эту шестерку с лица земли — одно удовольствие!

Между тем эта шестерка связанных и поверженных наземь исходила потом и облизывала пересохшие губы. В словах и тоне Харлоу слышались решительность и безжалостность, которые с ужасающей ясностью свидетельствовали о том, что он отнюдь не шутит.

Харлоу надавил коленом на грудь Нойбауера, держа в одной руке таблетку, а в другой пистолет. Двумя пальцами он ударил Нойбауера в солнечное сплетение. Тот вскрикнул и стал ловить ртом воздух, а Харлоу просунул глушитель пистолета ему в рот, чтобы помешать стиснуть зубы. Одновременно он поднес к его губам таблетку.

— Где миссис Мак-Элпайн? — спросил он, вынимая изо рта Нойбауера пистолет. Тот сразу выдавил, обезумев от страха:

— В Вандоле… В Вандоле… На яхте.

— На какой именно яхте? И где она стоит?

— В заливе… Моторная яхта. Футов сорок длины. Синяя с белым. Название «Шевалье».

Харлоу сказал Рори:

— Принеси мне со стула ту клейкую ленту.

Он снова ударил Нойбауера двумя пальцами в солнечное сплетение. И снова пистолет очутился у того во рту. И таблетка — тоже.

— Я вам не верю…

Он наложил клейкую ленту Нойбауеру на рот.

— Теперь вам ее не выплюнуть — эту таблетку с цианистым калием.

Харлоу шагнул к одному из братьев, который тщетно пытался освободиться от своих пут. Держа в руке таблетку, он опустился возле него на колени. Охваченный ужасом, тот закричал еще до того, как Харлоу успел сказать хоть одно слово:

— Вы в своем уме? В своем уме? Клянусь богом, он сказал правду. Она — на яхте «Шевалье». Моторная яхта. Синяя с белым. Стоит на якоре ярдах в двухстах от берега.

Харлоу пристально посмотрел на него, кивнул, поднялся с колен