Огромная толпа накатила на стену из пик и… остановилась. Первые несколько рядов оказались нашпиленными на острия пик. Причем если самые первые, завидев, куда их несет, попытались остановиться или упасть на землю, то ли не видя другого выхода, то ли надеясь проползти под пиками (что, впрочем, почти никому не удалось, они просто с размаху налетели на нижний ряд), следующие просто набегали, не видя, что творится впереди. И, случалось, насаживались на острие пики, вышедшее между лопатками у тех, кто атаковал в первом ряду. Несколько мгновений над первыми шеренгами насинцев висел многоголосый вой, но затем масса наступавших начала продавливать.

– Опустить затыльники! – громко скомандовал Грон. И спустя еще несколько мгновений: – Бросить пики! Пикинеры в тыл! Откат! Гризли – вперед!

В первых линиях оноты возникло суматошное оживление. Пикинеры, выпустив из рук пики, торопливо протискивались сквозь ряды мечников и двуручников, которые двигались им навстречу. Грон слегка поморщился – до идеально согласованных перестроений римских легионеров его оноте было еще далеко. Но как бы то ни было, маневр удался. Оставленные четырьмя шеренгами пикинеров пики, один конец которых бьш уткнут-таки в землю, а на втором оказалось наколото по два, а то и больше трупа, торчали перед фронтом оноты сплошным буреломом. Пробираться через него было очень непросто. Поэтому насинцы текли через этот бурелом весьма тонкими ручейками, встречаемые парой шеренг двуручников, которых довольно долго было гораздо больше, чем просочившихся. К тому же стрелки – их задние ряды мечников попарно вскидывали себе на плечи – вполне успешно поддерживали двуручников разнобойной, но довольно меткой стрельбой. Мастерство стрелков за прошедшие месяцы заметно возросло, да и расстояние было – рукой подать. Но мало-помалу часть пик были перерублены, часть трупов, наколотых на пики, просто свалились вбок, и насинцы поперли уже валом.

– Стрелкам – подготовить залп! – зычно выкрикнул Грон.

И те из них, кого мечники подняли к себе на плечи, вскинули арбалеты вверх, не спуская тетивы. Наконец, когда почти все полторы сотни стрелков оказались на плечах мечников, Грон заорал:

– Стрелкам – разобрать цели… залп!

Полторы сотни спущенных арбалетных тетив разорвали гул сражения резкой, звонкой нотой. По этому звуку все двуручники развернулись и бросились назад, в узкие проходы, открывшиеся в строю расступившихся мечников. Насинцы на мгновение замерли, а затем, взревев, бросились вперед, торопясь добить убегавших и ворваться в середину боевого порядка оноты. Но когда первые из них оказались на расстоянии вытянутой руки от первой шеренги мечников, их встретила сомкнутая стена щитов. Мечников Грон чаще всего тренировал сам…

– Ну что, Грон, вы думаете, они снова пойдут на штурм?

– Несомненно, барон, – усмехнулся Грон. – После всего, что мы с ними сделали, они не могут себе позволить иметь нас в тылу. А их, как они уже убедились, слишком мало, для того чтобы оставить против нас часть сил и двинуться дальше, будучи твердо уверенными, что мы не сможем ударить им в спину. Чтобы двигаться к Агбер-порту со сколько-нибудь разумными шансами на успех, они могут выделить против нас пару-тройку тысяч, а этого слишком мало. Эту пару-тройку тысяч мы съедим за пару дней, а затем вцепимся им в загривок.

Барон понимающе кивнул и, вытянув шею, просунул голову между зубцами и посмотрел вниз, на подножие стены. Грон последовал его примеру. Внизу копошились трофейные команды. Первый штурм обошелся насинцам довольно дорого, они положили не менее полутора тысяч бойцов. Это, с учетом тех полутора тысяч, которые онота уничтожила на том поле, что на западном тракте, опять уменьшило все войско насинцев практически до той величины, к которой оно пришло после битвы на берегу Вьюнки. Не успев начать продвижение, насинцы снова вынуждены были остановиться.

– Да, вижу, графу нужно собирать деньги, – задумчиво произнес барон, выпрямляясь. – Теперь у меня нет никаких сомнений, что вы точно продержитесь до осени. А возможно, и до зимы.

Грон согласно кивнул.

– А знаете, – внезапно ударился в воспоминания барон, – я тогда сильно сомневался, что вам удастся разгромить полуторатысячный отряд на той позиции.

Грон пожал плечами. Ну что тут скажешь…

Насинцы ударили в мечников с неотвратимостью морского прилива. Несмотря на то что они с начала боя уже потеряли почти четыреста солдат, их численность все равно еще более чем в два раза превышала численность оноты Грона. Поэтому командир насинцев все еще пребывал в уверенности, что вырвет победу. Ведь все хитрости и уловки уже закончились, и теперь схватка должна была перейти в общую свалку. А там численность играет важнейшую роль. Должна была… но не перешла. Мечники встретили насинцев на щиты. Что само по себе уже было неожиданно. Обычно рубка тут же переходила в этакий набор индивидуальных схваток меч в меч, где место убитых по мере выбывания пополнялось из следующих шеренг. И так пока у одной из сторон не кончались резервные шеренги. Но на этот раз схватки меч в меч не случилось.

Мечники встретили нападавших на них насинцев на щит, отражая им удары либо принимая их на шлем и оплечья, но почти не работая мечом. Ожидая момента, пока появится возможность атаковать… нет, не своего противника, а его соседа справа. Классическая тактическая схема позднего римского легиона. Психологически это очень сложно, потому что ты сражаешься как бы сразу с двумя – отбиваешься от одного, а атакуешь другого. Причем вроде как по собственной инициативе, да еще в тот момент, когда можно биться всего лишь один на один. Но когда психологический затык удается преодолеть и сделать все как надо… Удар в бок, в незащищенную в момент замаха подмышку, с совершенно неожиданного направления, потому что вроде как враг-то вон, перед тобой, отмахивается щитом, – на это поймались даже опытные фехтовальщики, рассчитывавшие довольно быстро поразить своего противника и вломиться в строй. Так что первая линия меченосцев устояла. И первая попытка воспользоваться новой тактической схемой, которую Грон вбивал в голову своим мечникам, сразу же доказала свою эффективность. Некоторое время бой шел по всей линии, но затем до насинцев постепенно начало доходить, что все поворачивается как-то неправильно. Первая линия оноты стоит, как и стояла, а ее пытается пробить чуть ли не шестой ряд нападающих. И пыл атакующих резко пошел на убыль. Грон ждал именно этого момента.

– Гризли – вперед!

Меченосцы развернули щиты и повернулись чуть боком, снова пропуская вперед уже отдохнувших и пришедших в себя двуручников, и те с новой энергией вломились в уже затормозившуюся и слегка перепуганную толпу насинцев. Медведь Барг бешено заревел и резким ударом своего топора буквально развалил на две части какого-то замешкавшегося насинца. Это оказалось последней каплей. Сначала один, потом несколько, а затем уже десятки насинцев начали разворачиваться и торопливо проталкиваться в собственный тыл. Двуручники обрадованно взревели и еще сильнее заработали оружием. Так что спустя еще несколько минут насинцы развернулись и побежали всей массой. Грон приподнялся в стременах, вглядываясь в бегущих насинцев (по всему фронту были видны практически одни спины), затем оглянулся. Сзади него грозно клубилась лава конников… ну если особенно не приглядываться. Из полутора сотен пикинеров более-менее прилично держаться в седлах умела едва сотня. Конечно, ни атаковать сомкнутый строй пехоты, ни сцепиться с вражеской кавалерией эти горе-наездники не сумели бы, но рубить с седла бегущих… почему бы и нет. Тем более что он еще в Авенлебе несколько раз прогнал пикинеров через лозу. И хотя над полученными результатами надрывало бы животики все кубанское казачье войско, с донским и сибирским в придачу, следует отметить, что результаты третьего раза все-таки весьма заметно отличались от второго, не говоря уж о первом.