И прежде чем я успеваю как-либо отреагировать, вручает мне мою сумку, отступает на пару шагов и выверенным резким взмахом руки разрывает ткань пространства, открывая переход в метре от нас.

— Быстро в портал, — командует по-военному жёстко. Настолько, что ноги сами буквально несут меня в заданном направлении.

— А вы? — спрашиваю, стоя уже практически одной ногой по другую сторону и внезапно осознав, что сам князь с места даже не сдвинулся.

— А я сначала посмотрю, кто это пожаловал? А потом уже присоединюсь к тебе, ягнёночек — зловеще ухмыляется Дамиан, после чего меня буквально толкает в спину воздушным потоком, вынуждая влететь в пространственный переход и по инерции пробежать пару шагов

Ткань мироздания со смачным всплеском смыкается за моей спиной, оставляя ошарашенную посреди чьей-то спальни. Рядом с огроменной кроватью.

Ой-ой.

Кажется, сейчас я попала по-крупному.



Дамиан

Как только за княжной смыкается переход, я резко разворачиваюсь к хозяйке табора. Та, само собой, весь наш разговор слышала. И даже не пытается этого скрывать. Смотрит на меня и пыхтит своей трубкой, раздражая зверя неприятным едким запахом.

— Что можешь сказать об этой Мириам? — иду к Родне. — Где ты её откопала? Знаешь, на кого работает?

Враги ещё далеко, я успеваю выяснить всё, что нужно. Каменная крошка под копытами и эхо, несущееся по низине далеко впереди конного отряда, играют мне на руку.

— А не многовато ли, князюшка, девок у тебя на уме? И про ту расскажи, и про эту, — хитро щерится старуха. И взмахом руки отсылает своих внуков, у которых любопытство уже едва ли не из ушей лезет.

Те поднимаются и понуро уходят, бросая на меня взгляды, полные своойственной для щенков смеси любопытства, страха и восторга.

— Будем сейчас в игры играть? — раздражённо прищурившись, смотрю на старуху.

В моей спальне сейчас наконец находится та, кого я одиннадцать лет ждал. К кому я со вчерашнего дня ищу как подступиться, чтобы не сломать. Теперь только руку протяни, и моей может стать. А я тут вокруг да около пляски плясать вынужден и шутки старой ведьмы слушать.

— С тобой может бы и сыграла, будь я на пару веков помоложе, — фыркает насмешливо Родна. — Но ладно уж. Уступлю тебя твоему «ягнёночку». А Мириам не трожь. Без тебя девке досталось. Хорошая она, светлая. Только влипла в беду по чужой вине. На ниточках теперь висит, за которые дёргают. Не рыпнуться лишний раз.

— Ниточки, значит. Не Кукловод их держит, случайно? — бью наугад.

— Он, родимый, он, — вдруг кивает ведьма. И на этот раз в её взгляде отражается такая жгучая ненависть, что для другого это было бы смертельным приговором. Но не для начальника тайной полиции Бранагиля. Слишком живучая тварь.

Как я попал удачно. Кукловод, значит. Этого следовало ожидать.

— А здесь она зачем?

Неужели Влодек, или его покровитель, предполагали возможность возвращения Асири в родные края? Или уже знают наверняка? Слишком уж это всё… подозрительно.

— Не поверишь, князь. Выступает она у меня, уже полтора года. Такие номера даёт, сказка просто!

— Да неужели? Одна из шпионок Влодека Габжи и просто выступает? — не скрываю скепсис.

— А кто сказал «просто»? Девочке ниточки сильно жить мешают. Она хочет их, — ведьма изображает пальцами ножницы, — чик-чик. И себе, и проблеме своей главной. А я только рада помочь.

Ну да. И свою выгоду поиметь, конечно. В этом вся Родна.

Что ж. Это многое объясняет. Хотя всё равно не особо понятно, с какого перепугу эта «девочка на ниточках» вздумала предупредить Янко, что за ним идут. Они с моей ряженной княжной успели настолько сблизиться? Или, что гораздо более вероятно, у Мириам был свой интерес, ради которого можно рискнуть и на ярость босса нарваться?

Но с этим потом разберусь. Времени в обрез уже.

— Мои волки следы твоих мальчишек в замке уничтожили, как мы и договаривались. Не влипнут, если язык за зубами держать будут. О Янко ты ничего не знаешь. Дала работу на день, отработал, долг за еду и ночлег отдал и смылся, — велю, строго смотря в выцветшие глаза ведьмы. Оскаливаюсь в предупреждающей ухмылке: — Обо мне и вовсе не упоминаешь без надобности. Волк какой-то искал, морда незнакомая, если вдруг спросят. Сделаешь по-моему, не пожалеешь. Я умею быть благодарным не только в золоте, Родна. Со мной уж точно лучше быть по одну сторону.

— Я тебя услышала, князь, — кивает старуха, поднимаясь. — Иди уже. Не хочу потом табор с места снимать. Ещё увидят тебя эти молодчики, порешишь ведь тогда всех. Проблемы мне лишние… — И, забыв обо мне, она громко зовёт: — Юрген, Ванчек, а ну сюда идите!

Убедившись, что магический след портала, которым ушла Ася, уже развеялся, я действительно удаляюсь с открытого места. Скрывшись в тенях кибиток, незамеченным добираюсь до зверинца. Во-первых, чтобы убрать все возможные следы моей непоседливой занозы там, а во-вторых — меня заинтересовала эта Мириам.

Марионетка Кукловода, которая почти нашла способ освободиться — а иначе что она ещё может отрабатывать у Родны? — такую полезную особу точно стоит переманить к себе в штат. Или перехватить, тут уж как получится.

Но эта Мириам превосходит мои ожидания. В зверинце я её не нахожу. Как не нахожу и никаких следов моей вредной козочки. Вряд ли Ася сама смогла такое провернуть — у неё резерв только начал восстанавливаться — так что тут наверняка постаралась её старшая многоопытная и слишком многознающая подружка.

Микулы тоже нет.

Порталом ушли. Да таким занятным, что мой зверь даже следа не чует. Впечатляет.

Теперь точно надо Лукаша по её душу отправлять, с пометкой «доставить бережно». Грех такой талант упускать.

Скорее всего, эти двое в Мариску подались. У Медведя задница горит. Ему ни до кого нет дела, пока свою пару не отыщет.

Задумчиво обвожу взглядом крытый павильон зверинца.

Раз смотрителя на месте нет, то почему бы его не изобразить? Заодно послушаю, что эти молодчики, Кукловодом посланные, скажут. Наверняка, ведь явятся сюда.

У фургона, принадлежащего Микуле, и стоящего за павильоном на отшибе, практически между деревьев, как раз висит его постиранная одежда. Великовата мне будет. Да и в лицо меня могут узнать. Если не принять меры.

Чувствуя, как в крови бурлит злой азарт, я разминаю плечи и немного отпускаю зверя, позволяя ему исказить мои черты до неузнаваемости. Плечи раздаются, как и все мышцы в теле. С горла рвётся угрожающий рык. Пор-р-рвать бы всех, кто смеет охотиться на наше.

Но приходится твёрдой рукой взять внутреннюю сущность под контроль. Потом порвём. Всё это лишь пешки. Даже кукловод Влодек — пешка. Чтобы наше было в целости и сохранности, надо целиться в горло тому, кто стоит над ним.