Встаю под горячие, я бы даже сказала обжигающие струи воды и прикрываю глаза. И тут же возникает образ этого насильника «без лица», даже ощущения, как он лапал меня ТАМ, и вообще прикасался, и щека тут же отзывается болью.

Я затыкаю рот обеими ладонями и сползаю по стенке душевой, воя от отчаяния, обиды и боли. Как же тяжело любить! Как же высока цена у наших с Марком отношений! И я совершенно не готова за них платить ни своим здоровьем, ни здоровьем своего сына. Я знаю, что это было лишь предупреждение, понимаю, что тот мужчина не пошел бы дальше, потому что у него не было такого приказа. Но что стоит жене Марка отдать его в следующий раз только потому, что он пришел навестить сына? Чем еще нам придется заплатить?!

Решительно встаю, стирая со щек злые слезы обиды и меняю воду с горячей на ледяную. Потому что только так в данном случае, хоть и на короткий отрезок времени, я могу прийти в чувства и трезво мыслить.

Выхожу из душевой кабины только тогда, когда меня уже просто неконтролируемо трясет и зуб на зуб не попадает. Надеваю пушистый халат, волосы обматываю полотенцем и на цыпочках крадусь на кухню в намерении попить кофе.

Но мое желание побыть наедине с собой не сбылось: стоило мне нажать кнопку на кофемашине, как резко загорается свет, и, обернувшись, вижу стоящую в дверях маму.

– Я не думала, что ты так быстро…Боже, Катюша! Что случилось?! – мамочка подлетает ко мне и решительно разворачивает к себе той стороной лица, на которую пришелся удар.

– А что случилось? – говорю равнодушно, пожимая плечами и едва сдерживая слезы.

– Откуда?! Кто это так с тобой? Это твой коллега? Ты только скажи, Катюш, мы с папой разберемся.

Я и сама не замечаю, как после маминых слов по моим щекам неконтролируемо бегут слезы. Если бы все проблемы решались только после жалобы родителям, или, как в детстве, при помощи веры в целебную силу подорожника…

– Катенька, девочка моя, пожалуйста, не плачь, успокойся. Сядь, давай, вот так. Ну, скажи мне, кто он? Кто тебя ударил? Я сейчас же позвоню папе, и утром же он обязательно решит твою проблему. Ты только имя назови. Ты же знаешь отца, если надо будет, ради тебя он не только роту, он всю военную часть пригонит!

Я, не в силах больше вынести того груза, что давит на мои плечи, закрываю лицо ладонями и рыдаю в голос.

– Не надо ничего говорить папе, я сама во всем виновата. Представляешь, это все туфли!

– Туфли?! – недоуменно переспрашивает мама.

– Ну, да туфли. Я сама во всем виновата, потому что сама их выбирала. А они все испортили, весь вечер. Представляешь, каблук сломался, а я упала и ударилась. Это туфли, мамочка, туфли виноваты…

Мама поглаживает меня по голове, прямо как в детстве, когда я разбивала коленки, а я просто утыкаюсь лбом ей в плечо и выпускаю все эмоции наружу.

– Но будет здорово, если папа сможет с утра приехать. Мы с Китенком улетаем завтра в Америку.

– Как?! Как завтра улетаете? Но…Ты же ничего не говорила, Катюш…К чему такая спешка?!

– Так надо, мама. Ни о чем не спрашивай, пожалуйста, – шепчу, поглаживая ее по руке.

– Это все из-за туфлей? – в ответ лишь киваю, закусив губу. Какая же все-таки у меня мудрая мама, она поняла весь скрытый смысл в том, что я так и не решусь никогда ей рассказать.

– Моя девочка…Может…все-таки отец сможет разобраться с твоими…туфлями? – с надеждой спрашивает мама, обнимая меня двумя руками и целуя в макушку.

– Нет, мамочка. Как же папа может разбираться с женскими вопросами? Это совсем не его тема.

И никто не может. Только если благодаря сильному желанию одного мужчины с темными глазами…

С раннего утра я на чемоданах, стараюсь не забыть самое главное. У меня вещей не так много, в крайнем случае, всегда можно купить необходимое в Штатах, а вот все любимые игрушки Китенка, которые подарили ему бабушка и дедушка, надо постараться не забыть и найти для них место. Билеты заказаны, родители без вопросов согласились проводить нас в аэропорт на вечерний рейс.

Раздается звонок в дверь. Не хочу открывать и кого – либо видеть. Особенно Марка. Потому что если он сейчас войдет, то мы с Китенком никуда не уедем.

Но человек за дверью оказался очень настойчив. Теперь он просто не убирает руку с дверного звонка. Чертыхнувшись, все же иду к двери.

– Мамочка, кто там? Там папа? – высунул голову из своей комнаты Китенок. Он с такой надеждой смотрит на меня, что у меня сердце сжалось, и захотелось снова разреветься, как маленькой девочке.

– Не знаю, сынок, сейчас посмотрю. А ты пока иди, собирай все машинки, чтобы ничего не забыть.

– Мама, а папа с нами полетит домой?

Я торможу, сжав ладони в кулаки. Знала же, что знакомить Никиту с Марком не лучшая идея, знала, что так обязательно произойдет, поэтому старалась изо всех сил сохранить его рождение в тайне. Но мое материнское сердце не выдержало же! Китенок ведь часто спрашивал об отце! Да и несправедливо это: скрывать их родство, когда папа, вот он, рядом, на расстоянии вытянутой руки. И к чему привело это мое стремление установить вселенскую справедливость?! Результат, как говорится, налицо. В буквальном смысле.

– Знаешь, сынок, – присаживаюсь на корточки перед Китенком, стараясь подобрать максимально безопасные слова. – Папа…у него сейчас много работы. Ты же знаешь, он у …тебя серьезный дядя. И не может бросить своих подчиненных. Но думаю, он сможет приезжать к тебе в гости, когда сможет.

– Он не будет жить с нами? – расстроенно, едва не плача говорит малыш.

– Нет, зайчик. Пока нет.

– Мне грустно, мамочка…– обнимает меня Китенок за шею. Крепко прижимаю малыша к себе, шепча ему на ухо:

– Мне тоже, Китенок. Но у меня есть ты! Ты же не дашь мне скучать, правда?!

– Нет, мамочка, – уже сияя, как солнышко, довольно произносит малыш.

– Вот и отлично, а теперь беги, собирай игрушки. А я открою дверь.

На самом деле все это время звонок не прекращал трезвонить. Я надеялась, что пока я буду болтать с Китенком, нежеланный посетитель уйдет, но сегодня удача не на моей стороне.

– Да иду я, иду, – раздраженно бросаю, подходя к двери. Смотрю в глазок и, тяжело вздохнув, все же распахиваю ее.

– Ты что творишь, Гончарова?! Не стыдно? – выпаливает мой бывший босс, злой, как тысяча чертей. Он, не церемонясь, двигает меня в сторону и уверенно заходит в квартиру.

– И вам доброе утро, Вячеслав. Вы что-то хотели? – спрашиваю, стараясь себя держать в руках.

– Катя, ты издеваешься?! Я тебе всю ночь названивал. Ты не перезвонила, не написала, что добралась домой, что я должен был подумать?! Естественно, самое худшее. Пришлось ни свет, ни заря ехать в офис и терроризировать отдел кадров, чтобы достать твой адрес.