– Во, хамло! – хохотнул один из бандитов. – Его рубить для ритуала собираются, а он барзеть наровит.

– Я, так думаю, – пробасил другой. – Раз они на тачке Валета «вышивали», значит в «наезде» на него участвовали. Хоть и залетные, а наглые суки. Может правда Шаману его показать? Пускай в подвале посидит.

– Откуда же ты приехал дядя?

– Я с тобой говорить не буду, – прохрипел Игорь. Едва шевеля разбитыми губами, глядя на сытую круглую физиономию лощеного незнакомца.

– Ишь ты! – воскликнул приезжий, краснея при этом. – Наша компания значит, не подходит? Ну, ты не очень то задавайся, а то, как шарахну по башке, зенки по вылезают! Ладно, покажем тебя Шаману…, ну если лапшу «вешаешь»…, то даже мертвым верещать заставим. Верно я говорю, Хряк? – спросил он подошедшего старика.

– А, мы что? Мы люди привычные, если надо то освежуем, – угодливо закивал тот, рассмеявшись беззвучно. Вытирая жирные руки о халат.

– Во, во, – подтвердил один из бандитов. – Хряк у нас по этому делу специалист.

– Ладно, пусть Шаман, по тебе решает, а ты Штырь и ты Серый за него головой отвечаете если что. Все поняли?

– А, мы что? – вопросом на вопрос ответил Штырь. Поправляя за поясом пистолет. – Куда он из подвала денется? Да и на ногах он не стоит!

– Смотри, а то Хряк и тебя освежует, ладно поехал я.

– Все сделаем, не впервой, – успокоил Серый.

Бросив тело пленника на землю, все медленно направились к машинам стоявшим за двором. Возникшая на какое-то время тишина, нарушаемая лишь птичьим гомоном, навалилась на Захарова своими весенними запахами, шелестом леса, стоявшего вокруг, видом старого покосившегося от времени рубленого дома, который, судя по инвентарю стоявшему у двора, принадлежал кладбищенскому смотрителю.

Игорь в бессильной ярости уткнулся в бренную землю лицом. Ему хотелось рыдать от своего бессилия, оттого что погиб друг, оттого что нет возможности сообщить своим. Душила тошнота, вызванная сотрясением мозга, все попытки встать заканчивались падением, плохо гнулись и пальцы на руках. Он не знал, сколько ему отмерено жить, сколько продлится это беспомощное состояние.

Бессонная ночь, полученное сотрясение мозга, сломанные ребра, которые мешали полнокровному дыханию. Повязка на прокушенной руке наспех накинутая им после нападения собаки, была в нескольких местах порвана. В рваную рану попала грязь, и теперь она нестерпимо саднила.

– Тащи его обратно, – донеслось до него.

Из-за угла дома показался Хряк. С кривой улыбкой, шаркающей походкой он подошел к майору.

– Отмазался, телок? – спросил он. Потирая огромные костлявые руки, блестящие от жира. – Ну, ничего, Шаман тебя враз раскусит, что ты за фрукт такой.

– Такой тонкий дегустатор? – просипел Игорь, поморщившись.

– Шаман то? Тоньше не бывает! А ну вставай, айда в стойло.

– Он что же в законе, что ли? Чего-то я не пойму, – не унимался пленник.

– А тебе и понимать-то не следует. А ну вставай, говорю!

– Ноги не слушаются, я бы рад удружить, да не могу.

– И за, что мне такое наказание? – проговорил старик. Озадачено глядя на опухшие кисти рук пленника. Ладно, пущай пока будет, по-твоему, – согласился он. Помогая подняться пленнику.

Оказавшись вновь в сыром подвале. Захаров уже точно знал, что нужно делать.

Теперь, зная обстановку на верху, примерную численность бандитов, наличие во дворе нескольких автомобилей и зная, что скоро его покажут человеку – призраку, его шансы вырваться отсюда резко возросли. Сейчас важно было, во что бы то ни стало, насколько это, возможно, восстановить кровообращение в конечностях. Затем, при появлении Шамана, усыпить их бдительность своей беспомощностью и выбрав удобный момент, завладеть оружием и взять в заложники Шамана. Прикрываясь которым можно было попробовать вырваться из бандитского притона. Который судя по всему исправно служил им перевалочной базой.

Ненависть, клокотавшая внутри, помогала мобилизовать силы и, превозмогая боль, заняться восстановлением работоспособности рук и ног. Примерно через пару часов пальцы на руках стали сносно сгибаться, ходить можно было, хотя и сильно прихрамывая. Говорить о полном восстановлении работоспособности конечностей, было еще рано, но он уже мог двигаться, а значит, и оказывать какое-то сопротивление.

Пол и стены подвала были бетонные, что исключало какой-либо подкоп. Путь к спасению мог пролегать только через входную дверь, которая закрывалась на замок. Отжимаясь на кулаках и бегая на них, как крокодил, по полу темного подвала, он нашел среди коробок и бочек из-под солярки, небольшой кусок стальной проволоки, которая не могла, конечно, быть противовесом автомату Калашникова, но которая могла стать серьезным оружием в рукопашном бою.

Теперь, когда он до мельчайших подробностей продумал план своих действий, осталось только ждать. И он терпеливо ждал словно пружина, которую сжали до предела, и которая в любой момент готова была принять свою первоначальную форму, сметая для этого все на своем пути. Чтобы хоть как-то занять время Захаров стал затачивать конец неподатливого металла проволоки о бетон.

Когда же сверху донеслось бряканье цепи и лязг открывающейся двери, он лишь облегченно вздохнул, и приготовился к решающему броску.

– Живой, нет? – спросил Серый. – Сдох, что ли? – повысив голос, уточнил он. – Ну, мразь, я тебя сейчас научу уму-разуму, – с этими словами бандит стал спускаться вниз по лестнице. – Ты че-е, не отзываешься? – спросил он подходя. – А ну вставай падла! Ишь, разлегся!

Он сильно пнул пленника, но вместо ответа, услышал лишь глухой стон.

– Ты че-е, «дуба даешь»? А ну давай вставай, ответ держать пришло время, – пробормотал бандит озадаченно.

С этими словами, тяжело дыша перегаром, он, сунув пистолет за ремень брюк, и нагнулся, чтобы поднять пленника. В ту же секунду ржавый слегка кривой кусок металла влетел ему за мочку уха. Удар был проведен по всем правилам на выдохе жертвы, именно поэтому тот даже не успел охнуть. А лишь дернул головой, словно его кто-то укусил и рухнул как подкошенный на Захарова, Игорь быстро обыскал многочисленные карманы его джинсового костюма, забирая все, что попадалось под руку. Наконец, в его руках оказался заветный пистолет, который значительно увеличивал его шансы на спасение. И хотя это был видавший виды «ТТ» времен Второй мировой войны, а вести прицельный огонь, держа его в распухших трясущихся руках было невозможно, для стрельбы с близкого расстояния он был очень даже кстати. Обрадованный первым успехом, Захаров резко встал, готовый к борьбе, но острая боль в грудной клетке и сильное головокружение заставило его тут же опуститься на пол.

– Спокойно, спокойно, – шептал он, успокаивая себя, – восстанавливай дыхание. – Все у тебя получится.

Трясущимися руками, он достал сигарету из мятой пачки, конфискованной у бандита