Изготовили стул, скорее всего, из массивного дуба или какого-то другого прочного дерева, ножки были привинчены к полу. Серый бетонный пол выглядел совершенно чистым, на правой стене висело большое зеркало, над дверью, напротив «жаровни», была установлена камера.

Жаровня: слово пришло в голову само собой. Странно, Илан ожидал увидеть скорее стол, металлический или деревянный – такой же, как в кабинете, где делали лоботомию. Он ясно представлял себе, как все происходило: пациент привязан, врачи прикрепляют влажные электроды к его вискам, вставляют между зубами резиновый мундштук и пускают ток.

Сколько вольт может выдержать человеческий организм? Как много страданий он способен вынести, прежде чем остановится сердце? Илан подошел ближе. Стул с четырьмя широкими стальными браслетами для захвата рук и ног был старым – обивка во многих местах потрескалась, чистым, но без проводов и тумблеров. Справа в стене Илан заметил три розетки. На одной стояла надпись «Пациент», на другой – «Активные электроды».

Илан раскрыл один из браслетов и услышал характерный щелчок. Кнопка рядом на подлокотнике позволила привести браслет в изначальное положение. Илан подумал о Люке Шардоне, пациенте с наволочкой на голове из своего кошмара, или любом другом пациенте клиники, которых силой приводили в этот ужасный кабинет. О несчастных жертвах садиста-психиатра, «изгонявшего» болезнь с помощью переменного тока.

Илан стоял перед стулом, и ему казалось, что он чувствует боль осужденного на казнь человека.

Он закрыл глаза. Да, чувствует. Знает, каково это.

Знает, потому что его било током. Когда-то. Бог весть когда.

Несчастного случая точно не было. В детстве отец объяснил ему, что пальцы в розетку совать нельзя – убьет! – и он никогда не забывал об осторожности. Так откуда взялось это странное и малоприятное ощущение болезненного ожога? Стертое воспоминание?

Илан снова почувствовал озноб, встряхнулся и подошел к стене, где громоздилась куча старого хлама: кресло на колесиках с надписью «Отделение 5», большой чугунный радиатор с решеткой, десятки костылей, налезавших друг на друга подобно гигантскому «Микадо»[20]. Самым странным предметом была чугунная раковина, взгроможденная на тележку метровой высоты.

Он принялся обследовать вещи, не переставая задавать себе вопросы. Стул, конечно же, находится в «нерабочем» состоянии, так что задание № 2, заманить сюда Моки, имеет единственную цель – напугать его.

Вы осмелитесь бросить вызов вашим самым потаенным страхам за 300 000 евро?

Но как заманить толстяка, усадить на «жаровню» и уйти, не получив увечий?

На часах было 14:00, а игровой день заканчивается в 19:00. В худшем случае, если задание выполнить не удастся, придется дождаться завтрашнего утра, в 9:00 отправиться в морг и продолжить. Возможно, будет правильней дать некоторую фору соперникам, вместо того чтобы измываться над Моки, ведь он ему даже нравится? Время есть, отставание будет нетрудно компенсировать.

Усилия Илана увенчались успехом – он нашел маленького черного лебедя, деревянную статуэтку, приклеенную скотчем к костылю. Пытаясь достать птичку, он случайно отломил ей нос, но это не имело значения, первый из десяти трофеев был у него в руках.

– Браво, дружок…

Илан вздрогнул от неожиданности и обернулся. В дверях стоял Гаэль Моки собственной персоной. Он собрал дреды в конский хвост и стал похож на очаровательного плюшевого мишку. Его толстые щеки раскраснелись. На лбу выступила испарина.

– Эта комната производит впечатление, – сказал он. – Ты получил задание обыскать ее?

Илан сунул фигурку лебедя в карман. Он искал Моки, а тот сам к нему пришел. Остается выяснить, сумеет ли он довести дело до конца.

– Сам знаешь, я не могу ничего тебе сказать, – ответил Илан.

Моки поднял глаза к камере, посмотрел в зеркало и перевел взгляд на собеседника:

– Лебедь с отломанным клювом для тебя и шиш с маслом для меня. Смысл задания я тебе не раскрою, но могу сказать, что ищу музыкальную комнату, которой нет на плане. Уже час брожу по лабиринту. Не заметил табличку или другой указатель?

– Нет, извини. Театр видел – в параллельном коридоре, возможно, твоя музыкальная комната тоже где-то там.

– Ладно, попробую найти.

Моки шагнул к двери, и Илан после секундного колебания окликнул его:

– Подожди… Можешь задержаться на минутку?

Булл-20 вернулся, толкнув створку ладонью, и спросил Илана, сидевшего на корточках рядом со стулом и осматривавшего кожаные подлокотники:

– Имеешь представление, как эта штуковина работала?

– А ты что, хочешь сделать тосты?

– Просто любопытно.

Моки посмотрел на часы, подошел ближе и потрогал один из железных браслетов.

– Металл – проводник, значит ток проходит здесь. – Он с трудом опустился на колени и начал разглядывать пол под стулом. – Тебе, кстати, известно, когда впервые опробовали электрический стул?

– Знал когда-то. Кажется, в конце девятнадцатого века.

– В тысяча восемьсот девяностом, на заключенном по фамилии Кемлер. Повешение считали слишком жестоким способом умерщвления, вот и решили придумать что-то новенькое. Теперь усаживают человека на стульчик и поджаривают ему мозги. Гуманисты хреновы…

Моки не удалось сдвинуть стул – ножки были прочно прикручены к полу.

– Из головы не идет история о «незваном госте»… ну, о чужаке. По-моему, Рею Лепренсу нечего здесь делать. Он похож на туриста.

– Внешность обманчива. Ты на себя посмотри.

Моки осклабился:

– А вдруг он и правда украл данные у парнишки-аутиста и проник в «Паранойю» благодаря его открытиям? Наш Рей не похож на искателя сокровищ и любителя загадок, так что сам вряд ли бы сюда добрался. Типы вроде Гадеса на раз вычислили бы шарлатана.

– Может, ему улыбнулась удача или он «сделал» на дистанции другого игрока, кто знает.

– Увидим.

Моки кивнул на розетку под зеркалом:

– Никакого провода, он не подключен.

– Может, кабели протянуты под полом и идут через ножки?

Моки тяжело поднялся, и Илан услышал, как захрустели его коленные чашечки.

– Я в этом не разбираюсь. Судя по следам ногтей на подлокотниках, использовали пыточную машину часто. Лечили людей при помощи этой мерзости. Причиняли боль и терзали мозги.