Ещё одно важное наблюдение: как же сильно учёба в ВШБ МГУ отличалась от того, что я видел в академии госслужбы! И дело не в элитарности учебного заведения, а в отношении студентов к обучению. В СКАГС я не встретил ни одного сокурсника, который бы осознанно приходил на учёбу за знаниями. Всем нужен был только диплом. Его от одних требовали родители, от других — начальство на госслужбе, где без высшего образования нельзя было занять какую-то должность. О том, что в академии помимо диплома можно ещё и знания получить, молодые люди не задумывались — да никто из внешней среды от них и не требовал прокачки знаний и навыков.

Если исключить требование диплома о высшем образовании и заменить его требованиями по конкретным навыкам, знаниям и человеческим качествам, миллионы людей смогут быстрее находить своё призвание в жизни. И система образования изменится — из фабрики дипломов трансформируется в мастерскую развития навыков.

Приехав в Москву после Усолья-Сибирского, я снял комнату в коммуналке и стал думать, что делать дальше. Результат, который я получил, применяя инструменты бережливого производства, не давал мне покоя. Казалось, что я нашёл способ решения всех проблем экономики страны. Хотелось донести эти идеи до людей. Пока размышлял, как это сделать, поработал немного с одногруппницей по МГУ в роли исполнительного директора. Понял, что роль исполнителя — не моё. Исполнитель не создаёт новых сущностей, это мне неинтересно.

Решил попробовать себя в консалтинге. Позвонил в «Оргпром». Меня с радостью приняли в качестве московского представителя. Оплатили аренду квартиры, и я перевёз семью. Консультант из меня получился хреновый. Я быстро понял, что работа консультанта в нашей стране заключается в том, чтобы раздавать советы, которыми никто не собирается пользоваться. Мазохизм какой-то.

Я проводил вводные семинары для топ-менеджеров крупных частных и государственных компаний, рассказывал о том, что такое бережливое производство, приводил конкретные примеры из своего опыта. Но успехи маленького сибирского завода не производили впечатления на крутых перцев из «Вертолётов России» или НПО «Салют».

В одном машиностроительном холдинге, когда я попытался сконцентрировать внимание менеджеров на том, что изменения нужно начинать с себя, что личный пример очень важен, мне сказали: «Что вы заладили — личный пример, личный пример, давайте нам технологию, а уж кто внедрять будет, мы без вас разберёмся». Не принято в нашей культуре начинать изменения с себя.

Чтобы продвинуть идеи бережливого производства, я начал бомбить разные структуры: Союз машиностроителей России, «Деловую Россию», Торгово-промышленную палату, депутатов, Минпромторг, Минэкономразвития.

В «Союзмаше» познакомился с руководителем В. В. Гутенёвым, он со мной пообщался несколько раз. Ох и складно говорит! Но дальше разговоров дело не пошло. Познакомился с руководством «Деловой России» — Борисом Титовым и Николаем Остарковым, там тоже дальше комплиментов Лин-форуму, проводимому «Оргпромом», не пошло.

Познакомился с такими же энтузиастами, как сам, — основателями портала www.leanzone.ru, www.leaninfо.ru. Коллеги написали письмо президенту, Медведеву, в котором рассказали о бережливом производстве (Lean Production), о том, какой можно получить эффект, и что, учитывая высокую долю государства в экономике, госкомпаниям нужно вставать на бережливые рельсы в первую очередь. «Госуправление может и должно быть эффективным!» — осенило нас. Мы подписали письмо всем миром и отправили в Кремль. Безответно.

Выступал в Общественной палате России, в Торгово-промышленной палате. Инициировал создание межрегиональной общественной организации «Союз бережливых» (ну и название же придумали! Те, кто не в теме, воспринимают его как «Союз скупердяев»), даже зарегистрировали её в Минюсте. Меня избрали председателем.

Помню, как после первой попытки регистрации нам пришёл отказ из Минюста. Стали разбираться — оказалось, что виновата формулировка в описании целей организации. Она звучала так: «Смена управленческой парадигмы в России». Эту строку сочли экстремистской. Мы её убрали, и нас зарегистрировали. От лица организации мы атаковали Минпромторг. Я изучил отечественный опыт 20—30-х годов прошлого века. Меня вдохновил пример Алексея Капитоновича Гастева. Последователь Фредерика Тейлора, друг Генри Форда по переписке. В голодной России при поддержке В. И. Ленина создал Центральный институт труда (ЦИТ). С 1922 по 1938 год открыл по всей стране 400 экспериментальных цехов, в которых прошли обучение более 500 000 рабочих, подготовил 2000 инструкторов, призванных повышать эффективность заводов и фабрик Страны Советов.

В недрах института была впервые в мире опробована такая форма обучения, как деловая игра. С её помощью Гастев готовил управленческие команды для запуска гигантских производств, которые в то время открывались по всей стране. Когда я изучил эти материалы, мне стало очевидно, что предвоенный индустриальный рывок оказался возможен во многом благодаря работе Гастева и его института. Также я изучил новейший мировой опыт развития промышленности. Узнал, как в Великобритании в 80-х годах в страну пришли японские производители. Британское правительство (так же, как и российское в нулевых) выдвинуло требование: локализовать производство не менее 50% комплектующих. Японцы заявили, что это невозможно: в Великобритании нет ни одного производителя, который способен выпускать комплектующие для «Мазды», «Тойоты», «Ниссана», отвечающие всем требованиям.

Правительство, изучив вопрос, пришло к выводу, что дело не в технической отсталости, а в качестве систем управления. Была создана правительственная программа, в рамках которой сотни японских менеджеров десантировались на британские предприятия. За десять лет действия программы цели по локализации были перевыполнены. И программа продолжила действовать как частная инициатива.

Эта информация настолько вдохновила, что хотелось кричать: «Ну вот же! Сила в знаниях и людях, а не в железках! Можем не хуже британцев!» И мы попёрли в Минпромторг. Достучались до тогдашнего замминистра, статс-секретаря Станислава Наумова. Познакомились, стали ходить к нему в гости, думать, что можем вместе сделать полезного для страны. Оказалось, под управлением Минпромторга находится более полутора тысяч ФГУПов разной степени запущенности. Я предложил выбрать несколько пилотных предприятий и «качнуть» их. Наумов согласился, но дальше намерений дело не сдвинулось.

Как-то в откровенной беседе Станислав сказал мне: «Дима, лучше бы ты в Усолье оставался, больше бы пользы принёс. За этими стенами находится департамент лесной промышленности. Вчера от одного человека из правительства, имя которого лучше не называть, прилетело распоряжение — подготовить аналитику по лесной отрасли за последние десять лет. Какую аналитику? Чего аналитику? Не уточняется. Люди уже неделю ночуют на работе, готовят отчёты, если они не угадают, чего от них ждут, то им кранты. И вот так у нас всё. Крайне мало здравого смысла. И ты ещё тут со своим бережливым производством».