6 сентября 1941 года Черчилль лично прибыл в Блетчли-Парк, чтобы своими глазами увидеть, как английские криптоаналитики читают немецкие шифровки. Он еще не знал, что дальнейшее чтение этих шифровок находится под серьезной угрозой. Зайдя в секцию военно-морской разведки, Черчилль увидел в коридоре человека, сидевшего на полу и читавшего какой-то документ. Это был старший криптоаналитик Шен Вилье. Раздосадованный Черчилль открыл первую попавшуюся дверь — и снова его ждало разочарование: в комнате, куда он зашел, на полу сидели еще несколько человек и разбирали груду бумаг. Заметив премьер-министра, они вскочили на ноги. Черчилль остался весьма недоволен хаосом, царившим в Блетчли-Парке. Это нашло отражение в словах, с которых он начал свою речь, выступая перед сотрудниками дешифровального центра: «Взглянув на вас, никто бы и не подумал, что вы способны узнать какие-то секреты…»

После визита Черчилля несколько старших сотрудников Блетчли-Парка обратились к нему с письмом, жалуясь на трудности, с которыми им приходится сталкиваться в своей работе. Письмо было датировано 21 октября и начиналось так:

«Уважаемый премьер-министр!

Несколько недель назад Вы удостоили нас чести своим визитом, и мы полагаем, что Вы считаете нашу работу важной. Вы обратили внимание на то, что благодаря энергии и дальновидности капитана Тревиса мы имеем в своем распоряжении достаточное количество „Бомб“ для взлома немецкого шифра „Энигма“. Однако Вы должны знать, что в нашей работе постоянно происходят задержки, а иногда она и совсем не выполняется — в основном потому, что у нас не хватает сотрудников… В результате вскрытие военно-морских ключей каждый день задерживается по крайней мере на 12 часов…

Мы написали письмо исключительно по своей собственной инициативе, и, без всякого сомнения, не желаем, чтобы Вы считали, что мы критикуем капитана Тревиса, который делает все от него зависящее, чтобы помочь нам любыми доступными способами. Но если мы хотим делать нашу работу именно так, как ее можно и нужно делать, совершенно необходимо, чтобы своевременно выполнялись все наши требования, даже самые мелкие. Мы полагаем, что не исполним должным образом свой долг, если не привлечем Вашего внимания к имеющимся проблемам и их последствиям…»

Черчилль ознакомился с этой жалобой 22 октября и начертал на ней следующую резолюцию:

«Как можно быстрее дайте им все, что они хотят, и доложите мне об исполнении».

Еще до визита Черчилля в Блетчли-Парк взлом военно-морской «Энигмы» стал одним из решающих факторов, повлиявших на исход битвы в Атлантике. С 1 по 23 июня 1941 года немецкие подводные лодки не потопили ни одного морского каравана: Центр оперативной разведки английского адмиралтейства, пользуясь разведывательными данными из Блетчли-Парка, направлял корабли в обход немецких засад. В июле 1941 года в течение трех недель также не было отмечено ни одного нападения. В августе немецкие подводные лодки в течение десяти дней бесцельно бороздили просторы Атлантики. В июле и августе 1941 года общее водоизмещение пущенных ко дну английских кораблей впервые составило меньше 100 тысяч тонн. А в ноябре 1941 года этот показатель составил всего 62 тысячи тонн, несмотря на то, что количество подводных лодок противника возросло на 50 процентов по сравнению с началом войны.

Справедливости ради надо сказать, что чтение немецких шифровок было не единственным фактором успеха. В ноябре 1941 года Гитлер перебросил значительную часть своего подводного флота в Средиземноморье для оказания поддержки немецкому экспедиционному корпусу в Северной Африке, а также приказал подводным лодкам сопровождать надводные военные корабли во время рейдов в Атлантике. Летом 1941 года немецким субмаринам было запрещено нападать на американские морские караваны, чтобы на ранних стадиях вторжения в Советскую Россию не спровоцировать Соединенные Штаты на объявление войны Германии. Английские суда, курсировавшие между Западной Африкой, Гибралтаром и побережьем Англии, были значительно меньше океанских кораблей, ходивших в Атлантике. Соответственно упал и «улов» немецких подводных лодок, передислоцированных в Средиземноморье. К тому же англичане усилили воздушное патрулирование к северу-западу от Англии и к югу от Исландии. Немцы были вынуждены расходовать значительно больше горючего, забираясь в более удаленные районы Атлантики, и у них оставалось меньше времени на поиск английских конвоев. Учитывая, что районы, которые немецким подводным лодкам приходилось прочесывать, становились все больше, шансы отыскать подходящую цель для удачной атаки становились все меньше.

Поэтому точно подсчитать, скольким именно английским кораблям удалось благополучно добраться до места назначения благодаря взлому военно-морской «Энигмы» в Блетчли-Парке, не представляется возможным. Однако известно, что доля английских морских караванов, которые были обнаружены немецкими подводными лодками, составила: в августе-сентябре 1940 года — 36 процентов, в январе-мае 1941 года — 23 процента. После того как в июне — августе 1941 года в Блетчли-Парке удалось наладить оперативное чтение немецких военно-морских шифровок, эта доля упала до 4 процентов, но опять выросла до 18 процентов, когда английским криптоаналитикам требовалось около двух суток, чтобы полностью вскрыть ключевые установки для «Энигмы» (немцы осуществляли полную смену ключевых установок через каждые два дня). А доля конвоев, которые потеряли по крайней мере три своих судна в ходе атаки немецких подводных лодок, составляла: с августа по декабрь 1940 года — 16 процентов, с января по май 1941 года — 10 процентов, с июня по август 1941 года — всего 4 процента и с сентября по декабрь 1941 года — 9 процентов.

Англичанам в определенной степени повезло, что им не удалось добиться стопроцентного чтения немецких шифровок. Ведь в противном случае немцы наверняка догадались бы, что их шифр взломан противником. В июне 1941 года немцы ввели в действие специальный код, с помощью которого засекречивали координаты своих подводных лодок. До этого англичане пользовались картами, найденными в мае 1941 года на борту захваченной немецкой субмарины «U-110». Но 16 июня 1941 года немцы внедрили новую систему, предназначенную для того, чтобы сузить круг лиц, которые знали о районах, где осуществляли патрулирование подводные лодки. В новой системе положение подводных лодок указывалось относительно двух произвольно выбранных точек в море, которым немцы присвоили кодовые имена «Франц» и «Герберт». Англичане взломали этот код в июле 1941 года. Два месяца спустя немцы сменили его на другой код, который англичане сумели взломать в октябре 1941 года. Как следствие, в течение последних трех недель октября ни одна немецкая подводная лодка в Атлантике не смогла обнаружить и атаковать английские морские караваны.

Первым, кто проявил беспокойство по поводу резкого снижения эффективности в действиях немецкого подводного флота в Атлантике, был командующий флотом Карл Дениц.

27 августа 1941 года Дениц получил радиограмму, которая заставила его беспокоиться еще больше. В этой радиограмме, которая была послана с борта немецкой подводной лодки «U-570», всплывшей у побережья Исландии, говорилось: «Не могу осуществить погружение. Меня атакует самолет».

Обратная связь с «U-570» была затруднена, и Дениц приказал немецким кораблям, находившимся поблизости, идти ей на помощь. Однако первым на место аварии прибыл английский траулер. Командиру «U-570» Гансу Рамлоу следовало затопить лодку, как только он увидел англичан. Немецкие подводники, оказавшиеся в открытом море, были бы подобраны англичанами. Однако Рамлоу замешкался, а когда наконец собрался это сделать, было уже поздно. С подоспевшего английского эсминца «Беруэлл» просигналили, что при попытке затопить подводную лодку спасательные плоты будут тоже потоплены. Свою угрозу англичане подкрепили предупредительной очередью из пулемета. Рамлоу понял, что, пустив «U-570» ко дну, он подпишет смертный приговор и себе, и своей команде. Через некоторое время призовая команда с «Беруэлла» поднялась на борт немецкой субмарины и эвакуировала с нее экипаж. Затем «U-570» была отбуксирована в Исландию.