— У меня есть прекрасная идея. Очень жаль, что она не пришла мне в голову самому. Но я никогда не думал о женитьбе всерьез, и моя мысль не развивалась в этом направлении. А теперь, когда выбор сделан за меня, я вижу, что вы правы. Мы прекрасно подойдем друг другу, как только я избавлю вас от ваших девственных предубеждений.

Внутри у Эвелин все застыло, но она не отвела взгляда.

— Не знаю, на чем основаны ваши обвинения. Почему вы вообще считаете, что я способна на такое?

Алекс беззаботно отмахнулся.

— Какая теперь разница? Все вышло к обоюдному удовольствию. Моя семья уже столько лет стремится меня с кем-нибудь окрутить. Они с радостью пустят в ход все свое влияние, чтобы устранить ненужные слухи и обелить ваше имя. А пока вы поживете со мной в Англии. Суд не достанет вас там. А если и достанет, то родственнички позаботятся, чтобы штраф был заплачен прежде, чем вас посадят в тюрьму. Решение, как видите, самое простое, нужно только все рассчитать по времени… Когда вернемся в город, можно сделать оглашение, а потом останется лишь молиться, чтобы один из кораблей кузена пришел раньше, чем вы отправитесь в тюрьму. Но в любом случае между этими двумя событиями мы поженимся.

Эвелин принуждала себя есть, чтобы он не спешил за разговором возобновить свои приставания.

— Есть одна проблема, мой друг. Я не хочу за вас замуж.

Болезненная усмешка искривила его губы.

— Единственный раз в жизни захотел, чтобы мне ответили «да», и вот… Это, в конце концов, может оскорбить мою мужскую гордость. Ладно, довольно разговоров, вы все равно не едите. Допивайте эль и будьте умницей…

Она не спеша цедила тепловатую жидкость, украдкой посматривая на него. Он не мог даже представить, что женщина способна отказать ему. Он, конечно, не был смазливым обходительным красавчиком, которому стоит только подмигнуть, чтобы у женщины все задрожало внутри. Но Эвелин такие и не нравились, она предпочла бы его мускулистые плечи и квадратный подбородок. Правда, она побаивалась недоброго огонька в его глазах, но сейчас он сердился больше на себя. И она нисколько его не боялась, хотя и понимала, что он во много раз сильнее.

— Я разумна как никогда. Все дело в том, что я не принадлежу Англии. А вы — англичанин. Расскажите мне о других женщинах, которые отвергли ваше предложение. Я уверена, что они отвергали не вас…

Темные глаза глянули на нее удивленно, но, так как она продолжала есть, Алекс начал говорить:

— Мне было лет шестнадцать, когда мне отказали в первый раз. А вообще-то, я не понимаю разницы, когда мне отказывают или не соглашаются на мое предложение… Может, просветите?

Эвелин цедила свой эль и пыталась понять, что в его словах рисовка, а что он чувствовал на самом деле. Притворяться он не умел, и сейчас в его как бы случайных вопросах она чувствовала зерна неподдельного интереса.

— Если б вы были колонистом, честным тружеником, а не наследником графского титула, я выглядела бы последней дурой, отказавшись от вашего предложения. Но я не смогу жить в Англии, вдали от моей семьи, друзей, не смогу вести праздную жизнь графини. Я отвергаю именно это, а не вас…

Подобие улыбки появилось на его лице, и что-то блеснуло в глазах, когда он придвинулся к столу.

— Значит, если бы я остался здесь и сказал своему кузену, чтобы он искал другого наследника, вы бы согласились выйти за меня?

Она поняла, что загнала себя в западню. Перестав притворяться, что ест, она постаралась обдумать ответ. Ее тело хотело провести остаток своих ночей в одной постели с ним, но страсть имеет слишком мало общего с логикой жизни. Сможет ли он стать хорошим мужем и отцом? Алекс смотрел на нее, ожидая ответа. Внутри у Эвелин все замерло.

— Я никогда всерьез не думала об этом. Мне трудно представить, как вы приходите после трудового дня в маленький, скромный дом, обнимаете детей, целуете жену. Вы же говорили, что вам не нужны ни семья, ни дети… Чтобы ответить вам иначе, мне нужно перевернуть все в себе.

— Боюсь, что и мне тоже. — Алекс опять откинулся на стуле и посмотрел на нее озадаченно. — Да, я не такой человек и никогда таким не буду. Но вы и словом не обмолвились о любви. Разве это не перевешивает все?

Эвелин спокойно встретила его взгляд.

— Если между мужчиной и женщиной существует симпатия и уважение, то со временем придет и любовь. Я считаю, что все решают хорошее отношение и уважение.

В его глазах вновь зажегся интерес, но Алекс тут же пригасил его обычной насмешливостью.

— Очаровательная теория! А как же мы узнаем, что мы друзья?

Эвелин давно считала, что так оно и есть, но теперь задумалась. Друг никогда не стал бы заставлять ее делать что-то против воли.

— Какое это имеет значение? Все равно это не поможет нам узнать, почему мы здесь и как отсюда выбраться.

Алекс поднялся из-за стола и протянул ей руку.

— Ладно. На обсуждение этих очень интересных вопросов у нас есть еще вся жизнь, а сейчас займемся чем-то более насущным… Не смущайтесь вы так! Вы слишком разумны, чтобы бороться с неизбежностью.

Она осталась сидеть.

— Вы — не неизбежность. И не вы ли говорили, что лучше проведете несколько месяцев в тюрьме, чем остаток жизни в браке?

— Да, последствия моей болтливости преследуют меня же самого, — произнес он с кривоватой усмешкой, наклоняясь, чтобы поднять ее со стула. — Сидеть за решеткой порой легче, чем иметь дело с женщиной… Короче говоря, вы не идете ни в какую тюрьму, вы уезжаете со мной.

Он легко поднял Эвелин со стула и, обняв за талию, посмотрел на нее сверху вниз.

— И я вам докажу, что это не худшая судьба.

Когда он склонился, чтобы поцеловать ее, Эвелин поняла, что все ее слова были напрасны. Она отвернулась и безуспешно попыталась оттолкнуть его.

— Алекс, это унизительно, в конце концов. А у меня и так было достаточно унижений в последние дни.

Явно раздраженный, Алекс выпустил ее и посмотрел недоуменно.

— Теперь я вас еще и унижаю. В чем еще хотите меня обвинить, прежде чем мы доберемся до постели? — Он взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза. — Сейчас мы идем в постель, Эвелин. И тут уже ничего не изменишь. Я два месяца изо всех сил изображаю из себя джентльмена. Ваши поцелуи сводили меня с ума, но я уважал ваши желания. Сегодня все иначе. Сегодня мы увидим, к чему ведут те поцелуи.

Его пальцы нежно коснулись ее щеки, и Эвелин ощутила просыпающееся внутри желание. Теперь ему уже не надо целовать ее, чтобы началось сумасшествие. Она хотела быть в его объятиях, чувствовать его руки, догадываться, что они ищут. Все было так, как он обещал. И вдруг все это показалось на самом деле неизбежным. Зачарованно глядя ему в глаза, Эвелин нервно облизнула губы и услышала свой хриплый голос:

— Алекс, мне страшно. Я ничего не знаю об этом… Вы говорили, что это будет наша брачная ночь. Но у меня нет подвенечного платья, никакого приданого. И разве жениху не полагается оставить на некоторое время невесту, чтобы она смогла… подготовиться? Есть некоторые вещи… — она покрутила в воздухе рукой, подбирая слова, -… женские, — добавила, совсем смутившись. — Или это не имеет значения, если мы?.. — И закончила уже с негодованием: — Но мне надо, по крайней мере, помыться…